Водная жила (СИ) - Тыналин Алим

За окном в свете прожекторов мелькали фигуры рабочих второй смены. Семеныч на экскаваторе рыл котлован для шестой насосной станции. Сварщики соединяли очередную секцию трубопровода.

Около семи вечера в кабинет заглянула Галя в темном пальто с мутоновым воротником. На голове шерстяная шапочка, в руках кожаная сумка с документами.

— Витя, — сказала она, — у меня новости про снеговиков! Комсомольцы провели первые наблюдения.

— И что выяснили?

— Снеговиков делают рано утром, до начала рабочей смены. Федька видел следы в снегу, кто-то ходил возле четвертой насосной станции около шести утра.

— А самого строителя видели?

— Нет, но Колька нашел интересную улику. Рядом со снеговиком валялся огрызок химического карандаша, такие продают в канцелярском магазине на улице Ленина.

Улика была слабой. Такими карандашами пользовались все инженеры и техники в совхозе.

— А что изображено на чертежах? — поинтересовался я.

— Вот самое интересное! — Галя достала из сумки сложенный лист ватмана. — Схема дополнительной системы безопасности для насосных станций. Очень подробная, с указанием всех размеров и материалов.

Я развернул чертеж на столе. Действительно, профессиональная работа. Предохранительные клапаны, датчики аварийного отключения, резервные насосы, все, что требовалось для соответствия современным нормам безопасности.

— Знаете что странно? — сказала Галя, изучая схему. — Эти дополнения решают почти все замечания комиссии по технике безопасности.

Я внимательно сравнил чертеж с пунктами претензий. Действительно, загадочный автор снеговиков словно знал о проблемах заранее и готовил решения.

— Очень подозрительно, — согласился я. — Нужно вычислить этого таинственного помощника.

— Завтра организуем скрытое наблюдение с пяти утра, — улыбнулась Галя.

На следующее утро я проснулся в половине пятого от звонка самодельного будильника, который собрал из деталей старых часов «Янтарь» и электрического звонка. За окном стояла глубокая зимняя ночь, термометр показывал минус тридцать два градуса.

Быстро умывшись холодной водой из алюминиевого рукомойника, я надел ватную телогрейку темно-синего цвета, валенки с галошами и шапку-ушанку из искусственного меха. На улице воздух настолько морозный, что дыхание мгновенно превращалось в густые облака пара.

«Урал» завелся с трудом. Пришлось прогреть двигатель паяльной лампой и несколько раз нажать на кик-стартер, прежде чем мотор заработал неровным рокотом. Через десять минут я уже ехал по заснеженной дороге к месту тайного наблюдения.

Галя с тремя комсомольцами уже ждала меня возле склада строительных материалов, расположенного в двухстах метрах от четвертой насосной станции. Все были в теплой одежде, полушубках, валенках, с шерстяными шарфами, намотанными поверх шапок.

— Виктор Алексеевич, — тихо поздоровалась Галя, выдыхая белые облачка пара, — мы здесь уже полчаса. Пока никого не видели.

Рядом с ней стояли Колька в телогрейке цвета хаки и узорчатых валенках тети Груши, Федька в ватной куртке и армейских ботинках на войлочной подошве, и Наташа в длинном пальто из драпа с мутоновым воротником.

— А оборудование принесли? — поинтересовался я, потирая озябшие руки в рукавицах из овчины.

Колька показал армейский бинокль БПЦ 8×30 в кожаном футляре:

— Дядя Вася дал, еще военный. И термос с горячим чаем тетя Зина передала.

Мы расположились в засаде за штабелем досок, откуда хорошо просматривалась территория вокруг насосной станции номер четыре. Павильон размером три на четыре метра виднелся в предрассветных сумерках как темный прямоугольник на белом снегу.

— А если никто не придет? — шепотом спросила Наташа, кутаясь в шарф из ангорской шерсти.

— Тогда завтра повторим наблюдение, — ответил я так же тихо. — Рано или поздно поймаем нашего загадочного инженера.

Время тянулось медленно. Мороз пробирал даже через теплую одежду, ноги постепенно немели в валенках. Галя время от времени разливала горячий чай из термоса в алюминиевые кружки, но напиток быстро остывал на морозе.

В половине шестого утра на горизонте появилась тонкая полоска рассвета. Зимний день начинался медленно, солнце поднималось неохотно, окрашивая снежные поля в розоватые тона.

— Смотрите! — вдруг прошептал Колька, направляя бинокль в сторону насосной станции. — Кто-то идет!

Я взял у него бинокль и настроил резкость. Действительно, по снежной тропинке к павильону приближалась темная фигура. Человек двигался осторожно, часто останавливался, оглядывался по сторонам.

— Мужчина, — тихо доложил я. — В телогрейке и шапке-ушанке. Несет что-то в руках.

Фигура подошла к месту, где вчера стоял снеговик с техническими чертежами. Человек остановился, положил на снег какой-то предмет, начал что-то делать руками.

— Он лепит нового снеговика! — прошептала Галя, прильнувшая ко мне, чтобы разглядеть происходящее.

Через полчаса работы таинственный строитель выпрямился, несколько минут любовался результатом, затем осторожно воткнул в снежную фигуру свернутые листы бумаги. После этого быстрым шагом направился обратно по тропинке.

— Федька, следи за ним в бинокль! — скомандовал я. — Куда направляется?

— К поселку идет, — доложил парень, ведя наблюдение. — Сворачивает к центральной улице… Зашел за дома, не видно больше.

Мы подождали еще десять минут, убедились, что никого поблизости нет, и направились к новому снеговику. Фигура была вылеплена мастерски. Ровные пропорции, аккуратные детали, даже подобие лица с глазами из угольков.

Но главное, в руках снеговика были зажаты листы ватмана с техническими чертежами. Я осторожно извлек их, стараясь не повредить бумагу на морозе.

— Что там изображено? — с любопытством спросила Галя, заглядывая мне через плечо.

Развернув первый лист, я увидел подробную схему системы экологического мониторинга для оросительной системы. Датчики качества воды, автоматические анализаторы, система сбора и обработки данных, все было прорисовано с инженерной точностью.

— Не может быть! — воскликнул я, сравнивая чертеж с пунктами претензий комиссии. — Это же решение двенадцатого пункта замечаний!

Второй лист содержал схему автоматической системы пожаротушения для насосных станций. Датчики дыма, спринклеры, резервуары с огнетушащим составом, полный комплекс противопожарного оборудования.

— А это восемнадцатый пункт, — сказала Галя, изучая схему. — Кто же этот таинственный помощник?

На третьем листе была изображена система резервного электроснабжения с дизель-генераторами и автоматическим переключением при аварии основной сети.

— Все чертежи выполнены одним почерком, — заметил Колька, рассматривая надписи. — И химическим карандашом, судя по цвету линий.

— А время везде указано одинаковое, — добавил Федька.

Я внимательно изучил стиль чертежей. Четкие линии, аккуратные надписи, правильные проекции, работа опытного инженера. Но что-то в манере исполнения казалось знакомым.

— Наташа, — обратился я к девушке, — а вы не знаете, кто из наших сотрудников рано встает? Кто мог бы быть на улице в шесть утра?

— Дядя Вася всегда встает в половине шестого, — ответила она, кутаясь в пальто. — Но он в другую сторону идет, к фермам. А еще Семеныч рано встает, только он живет рядом с МТМ.

— А Володя Семенов? — спросила Галя.

— Володя живет в общежитии при МТМ, — вспомнил Колька. — И точно рано встает, я его видел утром в столовой в половине седьмого.

Мы сложили чертежи и направились обратно к складу. По дороге Федька рассказывал о своих наблюдениях:

— А знаете, что странно? Следы на снегу очень аккуратные, как будто человек специально шел по одной тропинке. И рядом со снеговиком я видел отпечатки коленей, значит, автор работал, стоя на коленях.

— Профессиональная привычка, — предположил я. — Инженеры часто работают с чертежами, расстелив их на полу или на низких столах.

Когда мы вернулись к складу, солнце уже поднялось над горизонтом, окрашивая снежные поля в золотистые тона. Начинался обычный рабочий день, на стройке появились первые работники утренней смены.