Помещик (СИ) - Шерр Михаил

«Своё место в строю этот Нестеров знает, — Сергей Андреевич подумал о хозяине покинутой усадьбы. — И по всему хорошо понимал и понимает кто есть кто в этом мире. Недаром этого Семена и мерзкие письма твой твари, — свою пока еще жену иначе он в своих мыслях не называл, — он сразу же отдал своему дяде. Звезд с неба хватать не собирается и похоже будет счастлив спокойно ковыряться в своем имении. Ну и возможно откроет ресторацию французской кухни. А там видно будет, жизнь штука длинная».

Софья Павловна отнюдь не спала. Последние месяцы она была в активном поиске: годы начинали стремительно бежать, пенсия за погибшего на Кавказе мужа разлеталась мгновенно и ей хотелось обрести не только материальное благополучие, но и достойное положение в обществе.

Внезапно возникшие перспективы общения с полковником она поняла сразу же и была не против.

Если ей суждено сегодня разделить с ним постель, то она её никогда не покинет, будучи сегодня уверенной в своих женских чарах как никогда.

Когда карета полковника скрылась из вида, я испытал чувство облегчения и в тоже время досады. Наконец-то я займусь тем, к чему сейчас больше всего лежит душа: делами своего поместья. А чувство досады было от того, что Софья Павловна уехала с полковником.

Я отлично видел, какого полета эта дама, но её красота и очарование зацепили меня и была кроме досады еще и легкая грусть, что предпочли не меня.

Но оказалось, что меня ожидает еще один сюрприз и он оказался не очень приятным. Остальные гости собрались разъезжаться почти тут же и Иван Петрович уже садясь в карету как бы случайно обронил.

— Твой английский любитель топтать чужих кур вчера посетил мой курятник. Хорошо, что ноги успел унести. Ты уж, Александр Георгиевич, образумь молодца. А то не по-соседски получается.

Я от такого известия чуть дар речи не потерял. Надо же быть таким мерзавцем и когда спрашивается успел, да и откуда силы берутся. Вечер определенно собирается быть томным, от предчувствия его томности у меня даже кулаки зачесались.

Но это будет немного попозже, а после отъезда всех гостей мне захотелось еще раз посмотреть на разоренное фамильное гнездо Нестеровых.

В старом доме естественно ничего не изменилось. Только у меня появилось чувство, что он как бы спрашивает у меня, долго ли ему быть таким, что я собираюсь предпринять и когда.

А одно дело предпринять надо действительно срочно. Кровля еще не в таком состоянии чтобы её надо было менять полностью. Вполне можно и нужно сделать срочный косметический ремонт и когда придет ненастье ветер и дождь, а потом снег не будут делать своё черное дело.

А я спокойно решу когда и как начну приводить старый дом в надлежащее состояние.

Как на самом деле сложится моя судьба и по какому пути развития пойдет Россия, я конечно не знаю. Все что я знаю о будущем, возможно и не сбудется.

Но по любому такое великолепие достойно лучшей участи, чем вот так медленно разрушаться. И в будущем в окрестностях Калуги это имение и его красивейший дом могут стать настоящей жемчужиной.

Мои мысли неожиданно заработали в каком-то неожиданном направлении и я подумал, что в таком доме можно организовать какой-нибудь дворянский пансион и при правильной постановке дела это может оказаться вполне выгоднейшим делом.

От этих и других мыслей меня отвлек пришедший за мной Андрей. С тока по моему зову пришел Вильям.

Негодник похоже отлично знал зачем я его позвал и стоял опустив голову и как-то бочком. Вид его был столь жалок, что колотить мне его сразу же расхотелось.

Но спускать такое нарушение моей воли негоже. И я поднял плеть, которую сжимал в руке.

— Ты помнишь наш разговор в Германии? — максимально сурово спросил я.

— Помню, сэр.

— И что прикажешь с тобой делать? Ты на свое счастье вчера благополучно унес ноги из чужого курятника. Если бы тороповские тебя отловили, то возможно и прикопали бы уже где-нибудь.

Так ли было дело я конечно не знаю, возможно никто Вильяма вчера и не пытался отловить.

— Я знаю, сэр. Но… — английский бусурман горестно вздохнул и обреченно добавил. — Жените меня по скорее, сэр. Пожалуйста и пусть она меня наверное на короткой цепи держит.

Такого я от Вильяма никак не ожидал. Моя злость на него прошла и я рассмеялся.

— Ну как скажешь, Вильям так и будет. В ближайшие дни станешь православным и сразу же под венец.

В женитьбе господина бусурмана есть один скользкий момент. Если его супругой становится русская крепостная, то помещик в праве обратить его тоже в крепостное состояние.

Делать мне этого не хотелось. Я вообще подумывал дать вольную всем своим крепостным, но еще не совсем понимал как многое работает в России и меня очень насторожило прохладное отношение к получению воли той же семьи Степана.

Это кстати одно из первых в чем мне надо разобраться прежде чем бросится с головой в омут российского предпринимательства образца 1840 года.

А коллизию с будущей женой Вильяма в решу самым простым способом: Мария, внучка старосты, под венец пойдет свободной. Вольная будет моим свадебным подарком.

В Вильяме как специалисте сельского хозяйства я особо на самом деле не нуждался. Он конечно на голову выше всех в пределах видимости, кроме одного человека — владельца Сосновки Александра Георгиевича Нестерова.

Я не был специалистом сельского хозяйства, но большую часть жизни проработал на стройках на селе, закончив свою карьеру прорабом. Плюс всегда была дача. А самое главное я был очень любопытным и много читал и задавал кучу вопросов всяким агрономам и прочим когда строил для них всякую всячину.

Поэтому от Вильяма я ничего нового не услышал, а вот как вести селекционную работу я бы мог его даже поучить.

У меня был один очень серьезный объект, где заказчик просто снимал с нас три шкуры: селекционная станция одного из новомодных агрохолдингов.

За нами присматривала одна дама, которая должна будет потом там работать начальником. Она мне проела весь мозг подробно объясняя что, зачем и как будет работать на её станции.

Стройка длилась без малого два года, из которых первые и последние полгода я большую часть своего рабочего времени проводил на ней.

Так что по моим скромным подсчетам прослушанный мною лекционный курс по разведению животных вполне мог посостязаться с каким-нибудь институтом.

Но сейчас я эту мымру вспоминал добрым словом. Все,что она мне начитывала я оказалось хорошо помню, а самое главное, представляю как мне действовать.

Для этого мне нужны деньги и время. Рабочих рук, земли и прочего сугубо материального для начала в имении вполне достаточно.

Но сейчас задача номер один другая. До конца прошлого года надо отдать долгов почти тридцать тысяч рублей.

Положим двадцать есть. Калужский дом, платежи мужиков за аренду господской скотины, продажа уже вырубленного леса и выращенное в этом году зерно, которое можно будет продать, дадут мне гарантировано тысяч семь.

Пять пускаю на выплату долга. На следующий год надеюсь удастся опять что-то вырастить на продажу и недостающее покрыть дополнительной вырубкой леса.

То есть при правильной организации труда в имении и мобилизации всех источников я за десять лет вполне могу и выбраться из долговой ямы.

Но придется извести почти весь лес. Калужский дом за десять лет прилично обветшает и придется снижать цену аренды. Старый дом просто начнет рассыпаться.

Да и жить придется, положив чуть ли не буквально, зубы на полку. И это при том, что не будет никаких проколов: действительно неурожая, когда земля вообще ничего не родит. Подобное доводилось лицезреть.

Значительное снижение цен, например, на необработанную древесину. Все эти лесоторговцы еще те капиталистические акулы и подобные коленца выделывают только так.

Так что по-любому надо что-то еще замутить.

Я достал свою записную книжку и еще раз прочитал написанное когда-то Сашенькой.

Вернее, уже не написанное им, а переписанное на бело мною с подробными комментариями и поправками, сделанными после беседы с губернским регистратором или канцеляристом Волковым.