Подкидыш - "Alex O`Timm"

В начале мая в Калининград, наведались киношники. По слухам, собираются снимать какой-то фильм или про войну, разведчиков, или что-то похожее. Хотя по некоторым эпизодам, на военное время это не очень смахивает. Откуда я это знаю, так ведь с их приездом, прибавилось работы пожарным. Наш район считается самым безопасным в городе, то есть пожары здесь хоть и происходят, но гораздо реже, чем где-то еще. Поэтому с некоторых пор, одна машина из нашего депо, постоянно дежурит на съемках. Мало ли, вдруг решат взорвать или поджечь, что-то по сценарию, вот и приходится дежурить неподалеку. С одной стороны, конечно немного суматошно, так сидел бы в депо с книжкой, или у телевизора. С другой стороны, даже интересно, как все это происходит.

Обычно ставили машину, где-то в сторонке, чтобы быть неподалеку и на страже, и устраивались кто где, не особенно маяча на глазах, и в тоже время, внимательно наблюдая за процессом. Я чаще всего устраивался на капоте, или же взбирался на крышу автомобиля, откуда было гораздо лучше видно происходящее. Именно там меня похоже и нашли. В смысле заметили, не мудрено, когда такая дылда как я на крыше ЗИЛа сидит, как три тополя на Плющихе.

В этот день, режиссёр явно был не в духе, постоянно срывался с места, высказывал претензии актерам, кричал, ругался и все, по его мнению, происходило совсем не так, как он того хотел. В какой-то момент, развернулся увидел меня, и похоже в его сознании что-то щёлкнуло. Он пару секунд вглядывался в мою физиономию, а после вдруг воскликнул.

— Вот ты! Иди-ка сюда.

— Я? — удивленно переспросил.

— Да. Да, именно ты.

— Не могу.

— Почему?

— Я на службе, вдруг что произойдет, а меня не окажется на месте.

— Да, что тут сможет произойти?

— Да все что угодно, вон ваш работник у ящика с фейерверками опять закурил, щас полыхнет, а меня на месте не окажется. Кто виноват будет?

Режиссер, тут же оглянулся и заорал.

— Ильмов! Мать твою так, ты опять куришь в неположенном месте⁈ Сколько раз тебе об этом можно говорить! А, ну пошел вон с площадки, завтра же уволю на хрен!

Потом, вновь взглянув на меня.

— Ну подойти, на минуту-то можно оторваться?

Я приблизился к нему. Он и находился-то в десяти шагах от машины.

— Вот смотри. Вот эти двое студентов изображают полицейский патруль. Нужно просто пройти, вон от той афишной тумбы, примерно двадцать пять шагов в мою сторону, при этом, ты должен идти не как, какой-нибудь бездельник, который вышел в городской парк, на променад. А как настоящий немецкий полицейский, знающий что такое дисциплина и порядок.

Мужчина при этих словах поднялся со своего места, и вихляющейся походкой сделал несколько шагов в сторону. И честно говоря, если я раньше не понимал, в чем причина того, что он все утро рычит на своих подчиненных, то сейчас все встало на свои места. Их походка была очень похожа на то, что сейчас изобразил режиссер. Конечно не столь расхлябанная, как доведенная до гротеска, у самого режиссера, но все же очень на это похожая.

— Понял? Нужно показать, что ты не простой гражданский бездельник, а настоящий немецкий полицейский. Что ты вышел не на променад, в городской сад, а находишься именно на службе. Вот попробуй так пройти.

Я хотел было возразить, ссылаясь на ту же службу, что не могу отойти от автомобиля слишком далеко. Похоже мужчина понял это и обратился к находящемуся неподалеку, довольно плотному мужчине, со словами.

— Что нужно сделать, чтобы привлечь вашего работника?

— Если ненадолго, и под вашу ответственность, не имею ничего против.

Подойдя ко мне, он представился, оказалось, что он является, как бы консультантом, и вместе с тем служит в штабе городской пожарной охране, то есть я, во всяком случае при пожаре вхожу в его подчинение. Да и так, он все-таки майор, а я сержант. Одним словом, получив его разрешение, я кивнул головой. Мне тут же выдали бутафорское оружие, напарника и отправили к афише. Съемок пока не было, только репетиция, поэтому предупредили, чтобы я начал движение, сразу же после того, как прозвучит команда об очередном дубле.

В общем-то ничего нового я не выдумывал, прошел своим обычным шагом, разве что при этом вертя головой в разные стороны, как бы отслеживая потенциальных нарушителей порядка. И все, стоило мне дойти до указанного места, как режиссёр тут же вскочил и воскликнул.

— Вот! Вот! Этого, я и добивался, но неужели так трудно это понять? Человек пришел со стороны, и сразу же понял, что от него требуется!

Потом повернувшись ко мне произнес.

— Вообще-то у нас озвучка происходит после съемок, в студии, но по сценарию, патруль переговаривается во время движения. Можно конечно болтать, что угодно, но после, если что-то в кадре не срастется с реальной речью, вызовет смех. Тем более, что эпизод будет сниматься крупным планом. Это только считается, что советские люди не знают немецкого языка. Всегда найдется какой-нибудь придурок, который сопоставит шевеление губ с реальными фразами, и ославит нас на всю страну. Поэтому вот смотри это текст на немецком прописанный русскими буквами. Сможешь повторить, хотя бы приблизительно.

— А немецкого текста нет? Я знаю язык.

Режиссер воззрился на меня, как на носорога в зоопарке, которого увидел впервые в жизни. Мгновением позже повернулся в сторону и заорал

— Сан Саныч, давай сюда!

Из-под какого-то навеса, выглянула несколько недовольная физиономия, как бы интересуясь что понадобилось крикуну.

— Давай быстрее, время идет, а мы тут с самого утра баклуши бьем.

— Иду-иду! Что орать-то?

— Поговори-ка с парнем.

— Ну и о чем мне с тобой поговорить? — повернулся Сан Саныч ко мне.

— Хорош придуриваться, на немецком поговори.

Тот пожал плечами, и задал мне пару вопросов, о погоде, я ему тут же ответил на немецком, и на этом собственно все закончилось.

— Ну да, знает он язык, хорошо знает. За акцент ничего сказать не могу, надо бы подольше пообщаться, но язык явно ему почти родной.

— У тебя как фамилия? — Повернувшись ко мне вновь произнес мужчина.

— Вагнер.

— А, что ты хотел. Парень этнический немец, тем более и волосы светлые. Истинный ариец, как говорится. В форме будет смотреться идеально! В армии служил?

— Разумеется, сержантом уволился.

— Поволжский немец? — ко мне.

— Скорее Ташкентский.

— Тем более.

Что именно «тем-более», мне так и не объяснили, но дали текст с несколькими предложениями и попросили выучить наизусть. С этого момента все закрутилось так, что я сам того не осознавая, уже вошел в «труппу клоунов местного цирка», как шутя обозначил свою команду режиссёр. Оказалось, пока я болтал в неким Сан Санычем, режиссер успел решить все проблемы с консультантом, тот смог связаться с отделом пожарной охраны, и на место съемок прислали подменного водителя. Мне подсунули контракт, который я подписал, по совету пожарного майора,

— Ты что? Представь, тебя вся страна увидит с экранов. А еще в титрах будет отмечено, что наша служба выделила опытного специалиста, для нескольких эпизодов. Ты представляешь какая честь. А за свою службу не беспокойся, считай себя с этого момента в служебной командировке. Еще и премию получишь.

Короче говоря, без меня — меня женили. И из водителя пожарного автомобиля, я в одночасье стал актером «погорелого театра». Уже через полчаса, я стоял в форме немецкого полицейского, и после пары проходов, где мне поправили пару, с точки зрения режиссера, ошибок, снялся в этом эпизоде. По сути, впереди меня ждал еще один эпизод, и на этом киноэпопея, с моим участием, должна была быть завершена.

Пока же я просто находился на площадке и просто смотрел за игрой других актеров. Чуть позже мне дали несколько листов с текстом, и посоветовали изучить его, если не наизусть, но очень плотно. От этого будет зависеть скорость съемки, и соответственно мой гонорар. Хотя сколько там того гонорара. По условиям контракта, мне должны будут заплатить двадцать пять рублей, за пять съемочных дней. Хотя мне придется сниматься кроме сегодняшнего дня только в пятницу, как раз за день до окончания контракта. Остальное время, я должен находиться на площадке и оказывать помощь, скорее в должности разнорабочего.