Я второй раз за день показал своё прошение.
— Прям он поручил, — скептически покачал головой градоначальник. — Согласно прошению, это скорее Ваша инициатива, чего его.
— А что, всегда в документах пишут, что инициатива его, а не наоборот?
— Всякое бывает, как правило, инициатор не он, — вынужденно согласился он.
— Главное, что Вы это понимаете. Приказ был Мышкина, и он Вас подставил. В случае чего, он за Вас не вступится, а Ваш непосредственный руководитель, владыка Сибири, князь Тигров, спросит с вас по полной. И тогда придёт в гости старый злой карачун. Главное же, концептуально что?
— Что?
— Мышкин далеко, а я близко.
— Мышкин может организовать проблемы.
— Я тоже и быстрее, — большим пальцем показал за свою спину, где у входа в его кабинет стояли бойцы четвёртого отряда.
Он закряхтел, что можно было рассматривать как согласие.
— Пряник… Какой у Вас бизнес, господин мэр?
— Вы что⁈ Я честный и скромный чиновник, государев человек.
— Давайте не будем. Вопрос деловой.
— Ну, раз Вы спросили, то у моей супруги есть мануфактура по обработке пушнины.
— Довольно-таки редкий случай, жена высокопоставленного чиновника — успешный бизнесмен. А что, логично, регион обязывает. А сырьём где и как закупаетесь?
— Тут же и закупаюсь, в городе веду скупку.
— Айда поставим закупочный магазин в моём городе и все алтайские охотники — Ваши. Строго говоря, у Вас будет единственная точка скупки шкур в регионе, по крайней мере на первых порах. Шикарное предложение?
— Нуууу… Звучит неплохо.
— Ещё какие бизнесы?
— У тестя кирпичный завод… заводик. Это не мой родной тесть, он мне такой достался.
— У Вашего тестя появился заказ на пределе его производственной мощности. Я куплю весь кирпич, включая бой, для строительных целей. Интересно?
— Да, Вы умеете заинтересовать. А деньги у Вас на все эти шикарные жесты есть?
— Есть, с этим нет проблем. Думаете, чего на меня Мышкин накинулся?
Градоначальник задумчиво почесал подбородок.
— Будем дружить? — задал я прямой вопрос.
— А куда нам деваться?
— Хорошо. Но помните, особенности отечественного принципа «кнут и пряник», в том, что нет гарантий, что Вас не побьют пряником, как и нет гарантий, что Вас не заставят съесть кнут.
— Так и живём, коллега, — вздохнул он.
Глава 19
Оценка жизни
Я расслаблено откинулся на спинке собственного кресла в собственном же кабинете.
Редкий случай, я откровенно прокрастинировал, то есть ни фига не делал, отложив все важные дела на потом. Причём я ни фига не делал, сидя в своём кабинете на втором этаже посольства каганата в Кустовом. Окна были открыты, в кабинет свободно залетал свежий степной воздух, своими терпкими порывами отгоняя тот прекрасный аромат, который парил над моей кофейной кружкой.
Вид из окна был чудесен, а находясь в Кустовом, можно было легко представить себе, что никакой войны не происходит, меня не пытаются убить поляки, Инквизиция, англичане и не точит зуб могущественный министр Мышкин.
В своём мире я бы запустил компьютер и поиграл в какую-нибудь «Цивилизацию», чтобы хорошенько отдохнуть от той реальности, которая денно и нощно давила мне на мозг. Собственно, нормальному человеку нужно время от времени отвлекаться от реальности.
По-научному это называется «эскапизм», и все убегают по-разному, кто-то охотится, бегает за юбками, играет в картишки или танки на компе (смотря какая эпоха), пьёт горькую, торбится веществами, ходит на балы или, наоборот, в лес с туристическим рюкзаком.
Словом, все сходят с ума по-своему.
Я просто сидел и пил кофе в тишине. Я был как Штирлиц. Я знал, что через двадцать две минуты мне назначен доклад юриста (это странно, у меня — юриста, есть свой юрист, причём я его даже толком не знаю), придёт в гости командир единорогов, а потом Нианзу хотел привести того таинственного сотрудника, который занимается поиском редкой и странной информации, местного «гугла».
Я поднял кружку, чтобы сделать богатырский глоток кофе, когда мобилет ожил.
Чертыхнувшись, потому что телефон вывел меня из состояния кратковременного спокойствия, глянул на экран. Это была Гадюкина.
— Да-да, Ядвига Павловна. Безмерно рад Вас слышать.
— Так уж и безмерно? — слегка капнуло ядом от трубки.
— Конечно. Вы же меня хотите по полякам порадовать?
— Ээээ. У Вас открылся магический дар, новый, о котором я не слышала?
— Вроде того.
— Ладно, давайте без фактора неожиданности. У нас с Вами много точек соприкосновения, в том числе болезненных. Давайте про поляков.
— И что там в Польше?
— Не знаю, я-то в Кустовом. Там полонез, водка, польские зразы и сладкий суп чернина на гусиной крови.
— И кланы?
— Да, они. Мне удалось не только узнать, кто взял себе заказ на тебя, но и сколько они хотят за то, чтобы прекратить.
— Серьёзный клан?
— Называются Краковская поземельная община.
— Поземельная?
— Не спрашивай. Клан серьёзный, триста шестьдесят лет тёмных и бесславных историй.
— И сколько хотят эти пшеки?
— Сто шестнадцать тысяч.
— Фига, дорого же я сто́ю!
— Ерунда, они вообще хотели миллион. А я им передала, что за полмиллиона я дам заказ конкурирующему клану убийц на их истребление, чтобы по-другому решить вопрос.
— Рад, что ты на моей стороне, Ядвига Павловна.
— Ну да, ну да… на твоей. В общем, мы долго обменивались любезностями и пришли к такому вот консенсусу.
— Даже не буду спрашивать, как вышли на такую математику. Вообще они красавцы, с англичан подрубили баблишка за то, чтобы меня угрохать, а с меня за то, чтобы этого не делать. То есть, в итоге заработают тем, что ничего не будут делать.
— Они предпринимали усилия по удалению тебя с лица Кустового. И вот то, что им обломали крылья, их и остудило, натолкнуло на путь дипломатии. Короче, с тебя сто шестнадцать тысяч. Отказа я не приму. Я знаю, деньги у тебя есть. И не трепи мне нервы рассуждениями о том, сколько денег улетает на боевые действия. Твои мужские игры дорого стоят, а за эту договорённость постаралась я. Понятно?
— Понятно. Куда подвезти деньги?
— Стоп. Мы не оговорили мою премию.
— Как насчёт того, что тебе безмерно ценна мои жизнь и здоровье?
— Ага, безмерно… Я хочу пятьдесят тысяч за километры измотанных на поляков нервов.
— Ладно. Я понял, везу тебе сто шестьдесят шесть тысяч.
— Не так. Деньги полякам отправь прямым платежом через наши банки, а мне привези платёжку. И мою премию. Когда мне ждать тебя?
— Думаю, что сегодня. Позвоню в банк, закажу наличные.
— Знаешь, мне ты тоже можешь оплатить безналом. В конце концов, держать такие суммы в бумажном варианте в вольном городе может быть опасно даже для меня.
— Хм. Дашь реквизиты? Твои и тех пшеков?
— Конечно, это же в моих интересах.
Я же, завершив разговор, устало помассировал лицо.
Время моего краткосрочного спокойствия закончилось.
…
— Есть регистрации новых фирм в каганате?
— Шесть, но все просят сразу же расчётный счёт, — высоким голосом доложился мне юрист посольства. — Я связался с государственным банком, они пока не готовы открывать счета и вести операционную деятельность.
— Да, для них это сложно, но осталось недолго, скоро смогут.
— Ильяс говорит, что через пару недель.
— Ему виднее. Мы же с тобой ему документы по самому по себе банку передавали.
— Да. Регистрационный номер «1». Аркадий Ефимович, а позвольте полюбопытствовать?
— Валяй.
— А почему банк у нас называется Государственный банк Южного Алтая и кодировку я по аналогии применил, как к «предприятию, находящемуся в собственности государства». А потом в трастовой декларации сам же вписал, что владелец ста процентов акций — это Вы, как граф-найом Бугуйхан Аркадий Ефимович. Вы не находите, что тут есть некоторый парадокс, нестыковка?
