Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 1 (СИ) - Юрич Валерий

Это случится в последний день лета. Именно поэтому я так хорошо запомнил дату. Второго сентября, в понедельник, когда мы пришли в школу, в фойе уже стоял портрет Стаса с черной траурной ленточкой, а рядом с ним лежали две унылые гвоздички.

И угораздило же меня попасть именно в этот год! В год, который был наполнен такими трагическими событиями. А ведь так хочется просто пожить в свое удовольствие.

Я подошел к двери репетиционной комнаты и остановился. Изнутри доносились нестройные звуки настраиваемых инструментов и барабанная дробь. Усилием воли отбросив мрачные мысли, я потянул за ручку и вошел внутрь.

В репетиционной было тесновато, зато душевно. Здесь сохранялась та неповторимая атмосфера бесшабашности и свободы, которая так присуща молодежи совершенно любой эпохи.

В довольно небольшом помещении помимо четырех участников группы располагалась куча аппаратуры и инструментов: три гитары, барабаны, большая колонка, усилитель, микшер, пара примочек с педалями, два микрофона на стойках и беспорядочно раскиданное по полу переплетение проводов. Также в углу у стены приютился небольшой видавший виды диванчик и столик.

Роли в группе распределялись следующим образом: Стас — вокал и ритм-гитара, Саня — бэк-вокал и соло-гитара, Леха — бас, а Андрюха — на ударниках. Все они были уже в сборе и занимались настройкой инструментов и аппаратуры.

Стас же угрюмо сидел в углу на диване и, закинув руки за голову, пялился в потолок.

— Привет! — Я замер на пороге, увидев брошенный на меня тяжелый взгляд Стаса. — Я что, не вовремя?

— Нет-нет, Егор, проходи! — Стас через силу улыбнулся и махнул мне рукой, указав на свободное место рядом с собой. — Привет!

По пути до дивана я поздоровался с остальными. Поскольку все они были вчера у школы, и я знал их по именам, то знакомиться с ними не пришлось.

— Ну что, Егор, этот придурок Кирпичев больше к тебе не докапывался? — нахмурившись, спросил Стас.

— Нет. А ты думаешь, будет? — с опаской спросил я.

— А кто ж его знает, чего там у него в голове? Ты с ним поосторожнее, на рожон не лезь. Этот Кирпич на голову отбитый. Можешь, конечно, сказать мне, если что. Но, сдается мне, что ты не охотник прятаться за чужими спинами. Так что просто будь с ним поосторожнее, лады?

— Ладно Стас. Я постараюсь. — Я немного помолчал и внимательно посмотрел на собеседника. — Слушай, у тебя-то что случилось? Выглядишь, если честно, паршиво. — Я опять совсем забыл, что мне всего лишь одиннадцать, и заговорил, как взрослый.

Стас удивленно посмотрел на меня, потом широко улыбнулся и ответил, потрепав меня по волосам:

— Мал ты еще, такие вопросы задавать. Но да ладно, пора репетицию начинать. — И он, бодро поднявшись с дивана, пошел к микрофону.

— А мне что делать? — рассеянно спросил я.

— Пока просто сиди, слушай, наслаждайся жизнью, — добродушно улыбаясь, ответил Стас. — Я же вижу, тебе здесь нравится. А как мы с парнями прогоним основную часть, там и видно будет, чем тебя занять.

Еще минут пять ушло на настройку, а потом зазвучали песни. Ребята играли не только популярные на тот момент композиции, но и много своего. Особенно понравилась мне их песня «Свободный полет». Смысл ее, если уж быть совсем кратким, заключался в освобождении от оков повседневности, в ощущении полной независимости, не ограниченной никакими рамками.

— Чья это песня? — спросил я Стаса, когда они закончили петь.

— Моя, — ответил он и задумчиво посмотрел на меня. — Нравится?

— Очень!

Стас улыбнулся, но какой-то уж очень грустной улыбкой, а потом неожиданно выдал:

— Как бы я хотел, Егорка, чтобы мне сейчас снова было одиннадцать, как тебе. Никаких тебе забот и проблем. А впереди целая жизнь.

«Ну здрасьте, приехали!» — ошарашенно подумал я. — «Пацану шестнадцать, еще молоко на губах не обсохло, а он уже такие речи толкает! Да знаешь ли ты вообще, что такое жизнь, сынок?»

Вслух я, конечно же, ничего такого не сказал, но отметил про себя, что настрой у Стаса сегодня хуже некуда. И что-то мне подсказывало, что тому виной не их с Ленкой разборка, а кое-что посерьезнее.

Они сыграли еще несколько песен, а затем сделали перерыв. Андрюха, барабанщик, весь взмокший после проделанного титанического труда, покопался в своей сумке, вытащил из нее армейскую флягу и жадно припал к горлышку. Когда он напился, фляга пошла по кругу, утоляя жажду остальных участников группы. А тем временем Стас тоже извлек откуда-то точно такую же флягу, как у Андрюхи и, довольный как слон, потряс ей у себя над ухом.

Вокруг раздались радостные возгласы. У всех тут же заблестели глаза и Андрюхина вода была мгновенно забыта.

— Нет парни, для начала послушаем нашего гостя, — сказал Стас, положив флягу на стол. — А потом уже все остальное. Егор, можешь еще раз сыграть соло-партию к «Ночной птице», но теперь уже вместе со всеми? — И он вопросительно взглянул на меня. — Я бы хотел послушать, как у тебя получится играть в составе группы. Только одно обязательное условие: ты должен сделать это стоя, будто играешь на сцене.

Если честно, предложение Стаса застало меня врасплох. Я не был уверен, что с моим невысоким ростом и короткими руками, справлюсь с этой задачей.

— Не знаю, как у меня это получится, но попробовать можно, — пожав плечами, ответил я.

Мне на плечи тут же водрузили гитару, подтянули ремень и вручили медиатор. Я немного примерился к грифу, поудобнее перехватил инструмент и попробовал сыграть простейшую блюзовую гамму. Вышло не то чтобы совсем уж хорошо, но и отвратительной мою игру назвать было нельзя.

— Можем начинать, — после этой небольшой разминки ответил я.

Барабанщик отбил ритм, заиграла гитара Стаса и я подхватил ее соло-партией вступления. Поначалу все шло не очень гладко. Я был несколько напряжен из-за этого совершенно неожиданного поворота событий и ошибся с парой-тройкой нот. Однако, когда дело дошло до проигрыша в конце четвертого куплета я уже так освоился с гитарой, что отыграл вполне сносно и под конец даже вошел в какой-то раж.

По мере того, как я играл, улыбка на лице Стаса становилась все шире. Мне показалось, что в такие моменты он забывает обо всех своих невзгодах и становится по-настоящему счастливым.

И тут меня осенила одна идея. Реализовать ее было довольно сложно, но попробовать стоило.

И вот, когда мы закончили с «Ночной птицей», я сделал небольшую паузу, вдохнул поглубже, расслабился и, постаравшись поймать настроение будущей взрывной композиции, начал играть.

Я, знаете ли, одно время был фанатом Чака Берри, а также очень любил фильм «Назад в будущее», который, к слову говоря, уже был снят и должен был выйти на американские экраны в следующем месяце. Ну и, конечно же, я вдруг на мгновение почувствовал себя этаким Марти МакФлаем, попавшим в прошлое. А после этого не спеть знаменитую песню «Johnny B. Goode» я просто не мог. Помню, как терпеливо и упрямо разучивал я ее на протяжении трех месяцев, а потом еще столько же оттачивал технику, пока пальцы сами собой не стали свободно и легко летать по грифу.

И это стоило того. У парней просто глаза на лоб полезли. Первый очухался Андрюха и поддержал меня партией ударников. Глядя на него, подключились Стас и Леха. В этот момент я забыл про свой возраст и недостатки телосложения. Конечно, пинать дорогую аппаратуру, громить гитару и кататься по полу я не стал, но в остальном выложился по полной программе.

В это время Саня, который был не при делах, ошарашенно плюхнулся на диван и, абсолютно не контролируя себя от нахлынувших эмоций, открыл флягу Стаса и сделал большой глоток. Его сморщившееся на миг лицо не оставило у меня никаких со мнений по поводу ее содержимого. Саня сразу повеселел и, отложив флягу, начал бешено отстукивать ритм по поверхности стола.

Глянув на него, я широко улыбнулся и еще с большей энергией принялся играть финальное соло. Все участники группы были на кураже и отыгрывали свои партии так зажигательно, что, кажется, в комнате стал наэлектризован даже воздух.