Красные камни - Савин Владислав

И начинаю со скучающим видом собирать бумаги со стола.

— Вы-то сами воевали? — спрашивает Горьковский — или в тылу ошивались, пока мы…

— А за такое и в морду могу — отвечаю я. И расстегиваю "летчицкий" кожан. Две Золотые Звезды, и целый иконостас прочего (не сами висюльки, все ж форма не парадная, а лишь ленточки — но все равно, впечатляет). "Отечественная 2я степень", за немецкую авиабазу Хебуктен, год сорок второй. "Отечественная, 1я степень" за захват немецкого "раумбота" и уничтожение поста СНиС. "Красная Звезда" за Ленинград (там по совокупности, от штурма ГРЭС-1 до новолисинских лесов, как мы там "нечисть" для фрицев изображали). Первая Золотая Звездочка за уран, вместо "Манхеттена" попавший к Курчатову. Вторая "Красная Звезда" за Варшаву, третья — за Рим, год сорок четвертый. Вторая Звездочка — за фюрера. "Боевик" Красное Знамя — за остров Санта-Стефания, с которого мы Его Святейшество Папу вытаскивали из немецкой тюрьмы. От Папы же, ватиканский орден Святого Сильвестра, да не низшая "кавалерская" а "командорская" степень (как участнику двух дел, спасения понтифика и поимку Гитлера, объявленного врагом рода человеческого), что теоретически дает мне право не просто на итальянское дворянство, но и на титул. И это я еще не все назвал. При личном кладбище больше чем в две сотни врагов СССР (лишь те, кого сам убил, и труп видел).

— Все получены за реальные дела — продолжаю я — был в той самой команде, что Гитлера брали. Среди самых лучших — мне туда первая Звездочка пропуском была. Достаточно?

А у тебя что в активе, Горьковский Игорь Антонович? Одна медалька "За Отвагу" — за твой первый и последний бой. За то что севернее Сталинграда, август сорок второго, первым поднялся в атаку и увлек бойцов, заменив убитого ротного. И как записано в представлении, лично уничтожил двух фрицев, пулеметный расчет, до того как сам был тяжело ранен. По меркам штатским, это очень много — кто усомнится, пусть представит, как это, встать и шагнуть вперед под огнем. Но не тебе мне счет предъявлять, кто больше для страны и народа сделал.

Горьковский молчит. Затем отвечает, решившись:

— Сергей Степанович нас учил — быть за Советскую Власть. За настоящий коммунизм — а не диктатуру партийного начальства. Мы воевали, и думали, что после Победы заживем — что свобода будет. А стали гайки закручивать еще шибче.

— Не понял? — удивляюсь я — это где ты закручивание видишь? Если дела пересматривают, даже тех, кого в тридцать седьмом. И выпускают, кого по ошибке, и в правах восстанавливают, и даже компенсацию дают. И вообще, как сказал товарищ Сталин, "жить стало лучше и веселее". Лично мне так вполне нравится.

Так, а с чего это он на меня даже с сожалением посмотрел, будто свысока? И отвечает:

— А это не свобода, а подачка. Которую как дали, чтоб народ успокоить, так завтра и отнять могут. А мы — гарантии хотим! Чтоб власть была подлинно народная, как Ленин указывал. Истинно советская — со свободой слова, собраний, гласностью и всеобщим народным контролем.

Лексикон однако для сержанта — хотя, наверное от своего "гуру" услышать успел и запомнил. Ну, посмотрим, кто лучше знает прикладной марксизм-ленинизм!

— А сейчас по-вашему, она чья? — спрашиваю я — помещиков и капиталистов? Вот не помню я такого класса, "партийное начальство" — класс пролетариат знаю, крестьянство опять же, ну и конечно, буржуазия с дворянством. Ну а у нас правит кто?

Ага, замешкался! Вопрос непростой — о классовой сущности и частной собственности бюрократа еще в "перестройку" спорили, батя рассказывал. "Менеджер", наемный чиновник, своей собственности не имеющий, формально пролетарий, он кто? Или гражданин Линник и тут сумел что-то придумать?

— В "Происхождении семьи, собственности, государства" Энгельс пишет, что эксплуататорские классы формировались именно так — когда наверху оказывались самые сильные, возможно что и по заслугам. А их дети после становились "благородиями". Тогда выходит, что сегодня мы видим рождение нового класса эксплуататоров. Если уже говорят о "Красной империи", погоны вернули, министерства вместо наркоматов. А завтра, снова господ введут? Наследственных — чтоб их детям все, а прочим, как "кухаркиным" раньше?

— Ну ты сказал! — отвечаю — это как бы в армии, командиров отменить, чтоб никаких генералов и офицеров, все в звании одном? Да и на гражданке, ты любого поставишь заводом руководить?

— А у Маркса написано — что так эксплуататоры и возникли: из воинских отрядов. В военное время врагов гнули, а когда мир, стали своих. И что противовесом было, очень долгое время, вроде общего собрания, как вече — как весь мир решит, так тому и быть. Чем не Советская Власть? Когда народ выбирает, снизу доверху — сельскую, городскую, районную, областную, и в масштабе всей страны. И никак иначе. У Ленина так предлагалось — а про бюрократов, не говорится ничего!

— Ты дурак? — начинаю я злиться — товарищ Сталин же писал: как междусобойчиком коммун сделать промышленный гигант, вроде Уралмаша или Днепрогэса? Маркс, а за ним и Ленин в "Государстве и революции" (написанном до Октября) верили, что мировая революция будет сразу. А как быть, если пока что в одной стране и во враждебном окружении? Тут поневоле будет положение осадное, без лишней словоговорилки — в бою и походе, демократия, это смерть!

А он на меня взглянул, и спрашивает серьезно:

— Так может, лично вы для себя уже наметили место в верхушке? А мы, подлинные коммунары, хотим, чтоб все было поровну, для всего народа?

Я плечами пожимаю. Что там Лючия говорила про "дворянство по праву меча"? Прав был Маркс или кто там еще до него писал — как в древнюю европейскую старину, какой-нибудь Карл еще не великий лез в короли, и были у него самые верные товарищи, кто в битве рядом, "комте", как по-европейски графья будут, ну а кто самый надежный и в военном деле сведущ, кто командует, тот уже герцог ("дюк", отсюда же "дуче" и "дож"). Сан Саныч, когда я ему это сказал, уточнил, что слова это римские, а не всяких там германских варваров — а европейскими стали с заката Рима, когда нередко случалось, что какой-нибудь тевтонский или саксонский рикс, откусив кусок дряхлеющей Империи, номинально признавал власть императора, сохранял аппарат прежних чиновников, и называл своих дружков-воевод на римский манер. Так возникали династии, монарх считался не просто правителем, а Божьей Милостью, то есть по-современному, "смотрящим" от господа бога за данной территорией — но так как короли женились исключительно на принцессах, и нередко имели не по одному сыну (законному наследнику), то очень скоро все так перемешалось, что при желании всегда нетрудно было найти законного претендента (а уж насколько законного, то меч решит — из-за чего Столетняя война шла: когда помер очередной французский король, не оставив сыновей, то английский король вспомнил, что он тоже в родстве, а значит может претендовать). И если честно, то лично у меня "право меча" никакого протеста не вызывает — вот если (предположим!) Иосиф Виссарионович наш и вправду себя Императором объявил бы, и меня бы произвел в герцоги, то я (прежде никакой "голубой крови" в родословной не имевший) принял бы как должное, ну чем я хуже бушковского Сварога? И хочется, чтобы дети мои и Марии были уже в наследственном праве, а не пролетариями начинали — и вообще, общество без элиты, что армия без командиров — что-то такое еще Гегель написал, обосновывая необходимость дворянства (вынужден был прочесть его труд, при какой-то аттестации, помню). Наверное и в коммунизме Ивана Ефремова должна быть своя элита, "идущие впереди". Только тсс! — я о том вслух не говорил и не скажу никому, ну а мыслей тут читать, слава богу, не научились пока.