Атомный пирог (СИ) - Конфитюр Марципана

Искать платье не пришлось: я уснула в одежде. Так что осталось только взять туфли, босиком, чтобы не топать, прокрасться к выходу, в коридоре обуться — и к Донне, на верхний этаж!

Когда я пришла на верхний променад, Донны там не было. Ну вот, решила я, и тут обман! В голову снова полезли всякие мысли насчёт того, что это была очередная проверка Элвиса… Но обдумать их толком я всё-таки не успела. Донна объявилась и тотчас же закричала:

— Ава, это началось! Нам всем конец!

— Что началось? — растерянно спросила я.

— Ядерная война, что же ещё!

— Что?! Откуда ты знаешь?

— Из телека. Бежим в фойе скорей, он там висит!

Я, не задавая вопросов, бросилась в лифт вслед за Донной. Пока мы спускались на тридцать четыре этажа вниз, та успела рассказать мне, что пришла на встречу раньше, заскучала, принялась слоняться в гостинице и недалеко от рецепции наткнулась на работающий телевизор, по которому передавали картинку атомного взрыва, разрушающего дома.

— Это Сталин жахнул по Америке, — сообщила она торопливо. — Всё, мы не успели! Началось! Сейчас наши вдарят по Москве — и нам конец.

— Господи… — только и смогла вымолвить я.

— Я, конечно, съела семь таблеток аполлония, — продолжила Донна. — Но думаю, выброс будет такой, что лучевой болезни нам всё равно не избежать. А учитывая то, что большинство врачей погибнет, да и лечить будут в первую очередь своих, а не иностранцев, лучше уж сразу… Я думаю, мы будем в эпицентре…

— Погоди! Семь таблеток? Откуда они у тебя тут? С собой привезла?

— Это Элвис привёз. Как только увидела гриб в новостях, я помчалась к нам в номер, достала у него из пиджака эти таблетки и все съела, сколько было… Извини, наверно, надо было припасти и для тебя… Не сообразила… Но у твоего, наверно, тоже есть такие?

— Чему быть, того не миновать, — вздохнула я.

Лифт открылся, мы вышли. Вокруг висящего в фойе большого телевизора стояла группа людей — больше работников, судя по форме, но были и постояльцы. Выглядели все обеспокоенно. По телеку шёл выпуск новостей: ведущий учительским голосом что-то зачитывал, а на экране крутили кадры с поднимающимся ядерным грибом. Разумеется, новости были на русском, и мы в них ни слова не понимали. За слух зацепилось лишь несколько раз произнесённое слово с корнем «американ».

— Слышишь? — прошептала Донна. — Говорят, что по Америке ударили. Эх, вот судьба-злодейка! Я всегда подозревала, что погибну от взрыва атомной бомбы. Но думала, от бомбы коммунистов. А от нашей — это, блин, ещё обиднее…

Я смотрела, как заворожённая, на взрыв. Ну, всё. Теперь уж точно. Всё закончилось. Моя учёба в школе, тёрки с предками, приготовления к уничтожению Сталина — всё это было бессмысленно… Миру остаётся несколько минут… Может, часов. Так или иначе, бежать некуда. И лучше не бежать, Донна права. Уж лучше сразу. Увидеть то, что в итоге останется от людей и цивилизации, а потом медленно умереть, понимая, что всё безнадёжно, я не хочу. Жаль только, что я так и не узнала, настоящий ли со мной был…

— Смотри! Элвис! — Воскликнула Донна.

— Где?

Я испугалась. Решила, мой спутник засёк, что я где-то слоняюсь… Потом сразу же расслабилась: перед лицом ядерной катастрофы мне бояться уже нечего. А потом оказалось, что речь идёт вовсе не о том человека, с кем я живу. Палец Донны указал на паренька, отдалённо напоминающего Совершенство: клетчатый пиджак, мешковатые брюки, волосы чуть-чуть длиннее обычного. В чертах лица сходства не было: единственное, что роднило незнакомца с Элвисом, это отсутствие бороды.

— Это с ним ты живёшь? — поразилась я.

— Нет, мой в номере спит. Но тут, видишь, ещё один! Наверно, он приехал с третьей девочкой! Он точно настоящий!

— Донна, ты что, издеваешься? Он даже отдалённо не похож! — сказала я.

— Да? — сказала Донна удивлённо. — Ну, не знаю… А по-моему, очень даже.

— Он похож на Элвиса не больше, чем любой белый мужчина! Вон, смотри! — Я показала на другого паренька, в белой рубашке и серых брюках. — Может, скажешь, это тоже Элвис?

Донна уставилась на совершенно случайно выбранного мной субъекта и вдруг залипла. Рот расплылся в блаженной улыбке, а взгляд затуманился.

— Точно! Это он! — вскричала Донна.

Она попыталась кинуться незнакомцу на шею, но я её удержала.

— Донна, ты, что, не в себе? Это просто случайный пацан. Я тебе от балды на него указала!

— От балды? — спросила Донна недоверчиво, но вместе с тем по-детски. Затем она оглянулась по сторонам, словно только что забыла, где находится. Увидела телек. Потом указала на диктора: — Это кто? Тоже не Элвис?

— Донна, что с тобой?!

Меня так испугал этот приступ безумия у неё, что я даже забыла, что сейчас только боялась атомной бомбы.

— Не зна-а-аю, — протянула Донна томно. — Знаешь, мне хорошо-о-о…

С этими словами она опустилась на пол. Легла на спину, уставилась в потолок и взволнованно зашептала:

— А помнишь, Ава, помнишь, как он фильме «Голубые Гавайи» девчонку шлёпал?..

— Донна, прекрати! — вскричала я. — Что вытворяешь?! Тут не место и не время для всего такого этого!

В ответ Донна только закрыла глаза и, начав покачиваться туда-сюда, словно в колыбели, затянула «Гавайскую свадебную песню». На моё требование прекратить непристойное поведение она не отреагировала.

Кое-как я убедила её встать и выйти на улицу — подышать воздухом (пока он не сгорел весь). Довела вялую, как тряпичная кукла, и всё время норовящую упасть до дверей гостиницы, открыла их и вытолкала наружу. Другой первой помощи при приступе неизвестного мне психического заболевания я придумать была не способна.

Донна тут же узнала Элвиса в каком-то мужике, идущем мимо, а потом ещё в одном. Впрочем, услышав от меня, что ошибается, она не спорила и сразу же принимала это утверждение на веру. Затем Донна повисла на мне и прошептала на ухо, что я её лучшая подруга, и она любит меня почти так же как Элвиса.

— Но Элвиса всё-таки больше… И знаешь, за что?..

Когда она принялась расписывать мне его достоинства (очевидные), я поняла, что свежий воздух не помогает, и сказала, что пора идти обратно, внутрь гостиницы. Донна не противилась.

К тому времени, как мы вернулись в фойе, ядерный взрыв по телевизору уже перестали показывать, и толпа людей возле него сократилась где-то вдвое. Тем не менее, Донна сразу же спросила, почему здесь столько Элвисов. Я решила, что пытаться с ней общаться бесполезно, и предложила проводить до номера. Она снова подчинилась и сказала, что живёт на третьем этаже. Оставалось лишь надеяться, что с этим Донна ничего не напутала.

До номера мы добрались без приключений, если не считать того, что половина из нас распевала на весь коридор «Отель разбитых сердец», умиляясь и плача над каждым словом.

— Слушай, ты сказала, что приняла семь таблеток аполлония, — произнесла я у самого входа в номер. — А ты раньше их ела? Вот именно эти. Из той упаковки.

— Ага, — сказала Донна. — Каждый день. Мне их Элвис давал по одной. Ой, смотри, вот и он к нам идёт!

— Это просто уборщик. Ступай, отдохни. Завтра ночью в том же месте в то же время. Ты запомнила?

— Ага.

Я боялась, что в таком состоянии её мозг не сохранит ничего из нашего разговора, но выбирать не приходилось. Зато теперь я знала, в каких комнатах искать её.

— Ты точно здесь живёшь? Не перепутала?

— Ага, ага, здесь, точно.

— Ну, давай! Спокойной ночи!

С этими словами я втолкнула её в номер.

Вернувшись к себе, я нащупала в карманах одежды своего спутника несколько упаковок с таблетками: одни — йодид калия, вторые — аполлоний, третьи — розовые, якобы мешающие спать. Потом налила три стакана воды и в каждой растворила по одной. Понюхала и пригубила составы, которые вышли. Все три пахли одинаково. Все три были на вкус идентичны. То был вкус зелёной газировки, вкус воды из психбольницы…