Барин-Шабарин 2 (СИ) - Старый Денис

— Я удивлён вашему приезду, маман, — сказал я, чинно поцеловав матери руку.

Не мог же я проигнорировать родную мать и хозяйку имения — как бы она ни куролесила. Мария Шабарина повернулась к гостям, нацепила на лицо обворожительную улыбку.

— Господа, дамы, я надеюсь, вы с пониманием отнесётесь к тому, что мне придётся покинуть вас, так и не высказав всей радости видеть у себя в поместье столь уважаемых людей. Но я с дороги, и последнюю сотню вёрст пришлось пройти без остановок на почтовых станциях или поселениях, потому мне нужно привести себя несколько в порядок. Прошу простить, — сказала мама и бесцеремонно взяла меня за руку. — Сын мой, вы не проводите меня до нашего нового жилища? Как же так вышло, что вы допустили пожар в отцовском доме?

«А не пошла бы ты на хрен!» — чуть не вырвалось у меня.

Чувствую, маман будет ещё тем для меня раздражителем. Ведь к этой женщине я ничего не испытывал, никаких сыновних чувств. Как екнуло сердце при встрече, так после и ничего, ровное сердцебиение. Но эмоции все равно полностью заглушить не получалось.

Потому могу быть и грубым, да хоть бы и отослать куда подальше. Ну, за что ей в данном случае спасибо, так это за то, что она дала мне возможность временно покинуть столь «замечательное» общество, находиться в котором стало для меня некомфортным от слова «совсем». И если через четверть часа я вернусь как ни в чём не бывало, мои гости, также привыкшие к лицемерию, ответят мне, я уверен, подобным, безразличием к скандалу. Вот и будем, словно мы ничего не знаем, как будто ничего не произошло, и дальше веселиться.

А ведь надо будет определиться со временем дуэли. Думаю, что это должно быть завтра, так как все уезжают, а если дуэль не состоится, как бы не нашлось различных поводов у моих гостей оттянуть свой отъезд. А пребывание здесь этой когорты местного дворянства для меня обходится ежедневно в очень даже кругленькую сумму

— Прошу простить меня, господин Алексеев, за несносное поведение в адрес вашей племянницы, — сказал Миклашевский, подойдя к Елизавете Дмитриевне, стоящей рядом со своим дядей.

— Вы использовали мою племянницу, Андрей Михайлович, для того, чтобы свести счёты с Шабариным. Зачем вы провоцируете его? С самого начала, едва вы приехали на этот приём, вы ведёте себя совершенно невозможным образом, — отчитывал Алексеев Миклашевского.— Я был уверен в том, что он не примет вызов на дуэль, как это уже ранее было. Думаю целью у вас было именно спровоцировать Шабарина, чтобы он оконфузился отговорками от дуэли?

— Не поэтому ли Шабарин стал предметом насмешек для всего екатеринославского дворянства? Он уже отказался, по сути, от дуэли один раз, — неправдоподобно оправдывался Миклашевский.

— И вы решили грубо повести себя со мною и сделать мне больно, чтобы только спровоцировать Алексея Петровича Шабарина, который так старается для всех нас и уже доказал, что держит слово? Это низко, сударь, — дрожащим голосом сказала Елизавета Дмитриевна. — Разве вы не понимаете, сколько денег он вложил в то, чтобы мы приехали, чтобы над ним поиздеваться? А эти песни? Да, они небезупречны, но… достигают самой души, и мне было сложно сдерживать свои порывы.

Андрей Михайлович смиренно слушал отповедь Елизаветы Дмитревны, не желая ссориться ни с ней, ни с ее дядей. Алексеевы и Миклашевские давно уже друг с другом дружили, а также у них были совместные проекты. Рядом, на границах имения, были и маслобойня, и небольшой заводик по производству подсолнечного масла на паях. Семьи сотрудничали и помогали друг другу в решении различных вопросов, не только хозяйственных.

Они также выступали союзниками и в политических делах.

— Елизавета Дмитриевна, принимаете ли вы мои искренние извинения? — спрашивал Миклашевский.

— Дядюшка? — обратилась Лизе к Алексею Михайловичу.

Алексеев молчал. С одной стороны, он хотел бы прямо сейчас влепить пощёчину, а лучше сразу, с кулака, по-народному, ударить Миклашевского. Ведь не только была поставлена под сомнение честь девушки, скорее, этот выпад Андрея Михайловича был направлен в сторону самого Алексеева, как защитника чести и достоинства Елизаветы Дмитриевны.

Но также не было никакой возможности для того, чтобы разрывать отношения с Миклашевскими. Благодаря этому союзу оба семейства вполне удачно могут противостоять почти любому давлению извне. Они уже сталкивались с системой правосудия в Екатеринославской губернии, знают, чего она стоит. И только лишь уважаемым помещикам, которые стоят на своих землях крепко и союзничают с другими родами, можно было не беспокоиться о том, что система административного принуждения в губернии станет работать против них.

— Вы уже прилюдно извинились, думаю, что этого достаточно. Но прошу вас более за этот приём не подходить ни ко мне, ни к Елизавете Дмитриевне. Иначе вы заставите меня сделать то, чего я не желаю. Кроме того, спешу вам сказать, что если молодой Шабарин попросит меня быть его секундантом, я приму это предложение, — сказал Алексеев с расстановкой.

— Благодарю вас. На большее я рассчитывать и не мог. Думаю, что мы с вами сможем поговорить, когда уедем из этого убогого поместья и встретимся уже в Херсоне. Вы же туда направляетесь? — проговорил в ответ Андрей Михайлович Миклашевский.

Алексеев не столько направлялся в Херсон, сколько проездом думал добраться в Севастополь. У него были серьёзные намерения договориться с действующим армейским командованием в Крыму, чтобы поставлять туда мясо и крупы. В принципе, первые поставки в армию уже были произведены, и Алексеев рассчитывал с этого года увеличить их вдвое.

— Не убивайте его, Андрей Михайлович! — требовательным голосом сказал Алексей Михайлович Алексеев.

— И не собирался, — сказал Миклашевский и обратился к племяннице Алексеева. — Еще раз прошу простить меня, Елизавета Дмитриевна. Однако вы сами говорили, что мы с вами близкие друзья, но не более. Друзья могут друг другу помочь. На сим откланяюсь, прошу простить меня, еще немало господ желали бы со мной переговорить по причине дуэли.

— Что скажешь? — спросил Алексей Михайлович у своей племянницы, когда Миклашевский ушел.

— Мне важнее, после того, как я осиротела, что вы скажете, дядюшка, — проявила покорность Лиза.

— И это правильно, но не смей жалеть Шабарина. От жалости до любви один шаг. Думай о том, что Шабарин был нагл с тобой и слишком открыто и часто высматривал, — сказал Алексеев.

— И не думала даже об этом!

Елизавета Дмитриевна прекрасно понимала, что ее красота — это лишь некоторая скидка на приданное. Дядя все равно дает за нее две деревни, но это не то приданное, которое могло бы позволить найти достойнейшего мужа. Вот и «демонстрирует» товар Алексеев, желая так пристроить племянницу, чтобы всем Алексеевым было выгодно. Вот, может, удастся кого-то из офицеров найти в женихи, желательно из тех, кто решает о поставках в войска.

— Зачем вы приехали? — спросил я женщину, которая позиционировала себя, как моя мать.

Но разве нормальная мать может оставить своего, заведомо инфантильного, сына и уехать с любовником тратить все деньги, которые только были в доме? Нет, не может, какая бы страсть не была.

— Ты груб со мной, Алексей. Не смей… — начала было мама отчитывать меня, но я ее перебил.

— Я из кожи вон лезу, чтобы сохранить поместье, чтобы после твоего позора хоть как-то восстановить репутацию нашей фамилии, а ты заявляешься и все рушишь, — начал я высказывать матери все, что вообще думаю о ней.

Я посчитал, что лучшая тактика общения с заявившейся маман, не то хозяйкой, а не то гостьей незваной — это нападение. Повод и причин к тому, чтобы я гневался, было более чем предостаточно даже для того рохли, которого эта женщина ранее оставляла тут, в поместье.

— Ты не мой сын! –тут же заявила мне моя не совсем мать.

Глава 18

Балл закончился глубоко за полночь. Казалась, что уже никому и не было дела до того, что завтра поутру мы с Миклашевским стреляемся. Конечно, прислуга мне докладывала о том, что гости всё ещё шепчутся и о дуэли, и перемывают кости моей маман, причём, здесь вполне заслуженно, но в целом атмосфера праздника сохранялась, а горячительные напитки, подаваемые в большом количестве, создавали атмосферу непринуждённого веселья и даже какого-то регионального, екатеринославского единения.