Нэпман 10. Финал (СИ) - Тыналин Алим

Его глаза горели неугасимой ненавистью. Такие люди никогда не смирятся с оккупацией, они будут сопротивляться до последнего вздоха.

Хэ Лун, услышав эту историю, сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели:

— Вот почему мы сражаемся. Не только за землю или ресурсы, но за само право нашего народа жить с достоинством.

К полудню зной стал почти невыносимым. Местные жители вернулись в свою деревню, обещав прислать связных при появлении японцев в районе.

В штабе собрались командиры для уточнения плана дальнейших действий. Новая информация, полученная от местных жителей, позволила внести коррективы в маршрут движения.

— Этой тропой пользуются только контрабандисты, — показал Хэ Лун на карте. — Она обходит все японские посты и выводит прямо к северным отрогам Дацинского хребта. Оттуда до нефтяных месторождений менее двадцати километров.

Сопкин задумчиво потер подбородок:

— Тропа выдержит тридцатитонные танки?

— Придется расширить некоторые участки, — ответил Хэ Лун. — Но старик сказал, что там твердый грунт, даже в сезон дождей проходимый для тяжелых повозок.

Я изучал карту:

— Это меняет расчеты времени. Если используем эту тропу, то можем выйти к исходным позициям для атаки на шесть часов раньше запланированного.

— И застать японцев врасплох, — добавил Окунев. — Они не ожидают удара с севера, тем более по неизвестной им тропе.

— Решено, — я отложил карандаш. — Выступаем в двадцать ноль-ноль. С наступлением темноты двигаемся по новому маршруту. К рассвету должны выйти на исходные позиции.

Остаток дня прошел в подготовке к предстоящему броску. Проверяли технику, заправляли танки горючим, распределяли боеприпасы, отрабатывали взаимодействие между подразделениями.

Под вечер пришло сообщение от разведчиков Хэ Луна. Японцы усилили гарнизон в Дацине дополнительной ротой пехоты и несколькими легкими танками. Однако основные силы по-прежнему концентрировались вдоль железной дороги, готовясь к провокации для оправдания полномасштабного вторжения.

Я вышел на окраину деревни. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в багряные тона. Пыльная дорога тянулась на восток.

Сопкин присоединился ко мне, прервав раздумья:

— Люди отдохнули, техника в порядке. Будем готовы к выступлению в двадцать ноль-ноль, как приказано.

— Что с «Катюшами»? — спросил я.

— Овсянников доложил полную готовность. Батареи заряжены, установки проверены. Расчеты провели дополнительную подготовку.

Я кивнул, мысленно перебирая этапы предстоящей операции. Внезапный танковый прорыв, поддержанный реактивной артиллерией, должен ошеломить японцев, не ожидающих нападения с севера. Пока они опомнятся, мы успеем захватить нефтяные месторождения и создать линию обороны. А китайские партизаны, атакующие с юга, отвлекут внимание противника и создадут впечатление масштабного восстания местного населения.

— Вам не кажется странным, товарищ Краснов, — внезапно спросил Сопкин, — что японцы, имея разведку и агентуру, до сих пор не обнаружили наше выдвижение?

Вопрос был уместным и требовал серьезного размышления.

— Возможно, дело в неожиданности направления, — ответил я. — Они ждут нас с запада, вдоль основных дорог и железнодорожных линий. Северное направление считается непроходимым для тяжелой техники.

— Все равно настораживает, — Сопкин нахмурился. — Утроим бдительность на ночном переходе. И проверим проводников перед выдвижением.

Я согласился с этими мерами предосторожности. В такой операции нельзя исключать предательства или утечки информации.

К нам присоединился Хэ Лун, только что вернувшийся от своих разведчиков.

— Путь проверен, — сообщил он. — Тропа расчищена, в узких местах вырублены деревья для прохода техники. На всем маршруте стоят мои люди, предупредят о любой опасности.

— Что с деревней Цинхуа? — спросил я, вспомнив название населенного пункта, через который нам предстояло пройти. — Там есть японский гарнизон?

— Был небольшой пост, десять солдат, — ответил Хэ Лун с мрачной улыбкой. — Больше нет. Мои люди позаботились.

Я предпочел не спрашивать о деталях. Так же, как и о том, доставил ли он захваченных пленных патрульных в лагерь.

Партизанская война жестока, и методы Хэ Луна, возможно, не всегда соответствовали Женевской конвенции. Но в данной ситуации главным было достижение цели.

С наступлением темноты деревня Лунхуа словно вымерла. Ни огонька, ни звука.

Танки и грузовики, весь день прятавшиеся под маскировочными сетями, один за другим выдвигались на исходные позиции. Командиры подразделений проверяли готовность личного состава.

Я обошел колонну, лично убеждаясь в готовности. Солдаты выглядели сосредоточенными, но спокойными.

Овсянников, проверявший «Катюши», доложил о полной готовности.

В двадцать ноль-ноль я отдал приказ о выступлении. Колонна тронулась в путь, двигаясь по узкой тропе в глубине маньчжурских лесов. Впереди шли проводники из отряда Хэ Луна, указывая дорогу. За ними головной дозор из бронеавтомобилей, затем основные силы танкового батальона, артиллерия, пехота на грузовиках.

Штабная машина двигалась в середине колонны, позволяя мне контролировать как авангард, так и арьергард. Несколько раз мы проверили состояние дороги.

Грунт твердый, выдерживал вес машин. В некоторых местах узковато, но проехать можно.

Ночной марш продолжался. Иногда приходилось останавливаться, чтобы разведчики проверили путь впереди или расширили особенно узкие участки. Несколько раз саперы укрепляли почву в низинах, чтобы тяжелые танки не увязли.

К трем часам ночи мы миновали деревню Цинхуа. Пустые дома с выбитыми окнами смотрели на нас, как глазницы черепов. Следы недавней схватки, гильзы на дороге, кровавые пятна на земле, напоминали, какой ценой расчищен наш путь.

В четыре тридцать разведчики доложили, что впереди, в пяти километрах, виден японский блокпост. Небольшое укрепление, контролирующее дорогу в направлении Дацина.

Я вызвал к себе Сопкина, Хэ Луна и Александрова для экстренного совещания.

— Блокпост нужно снять бесшумно, — сказал я. — Если поднимут тревогу, весь эффект внезапности будет потерян.

Александров предложил план:

— Десять человек из моей группы плюс столько же партизан Хэ Луна. Используем тропу в обход, выйдем с тыла. Снимем часовых ножами, остальных нейтрализуем в казарме, пока спят.

Хэ Лун согласно кивнул:

— Мои люди знают эту местность как свои пять пальцев. Проведем без шума.

— Действуйте, — приказал я. — Колонна остановится здесь и дождется вашего сигнала.

Диверсионная группа растворилась в ночном лесу. Мы с Сопкиным поднялись на небольшой холм, откуда в бинокли ночного видения можно было наблюдать за блокпостом. Маленькое укрепление с частоколом, небольшая казарма, пулеметная точка, несколько часовых.

— Двадцать человек, не более, — оценил Сопкин. — Стандартный контрольно-пропускной пункт.

Прошло сорок напряженных минут. Затем пришло донесение Александрова:

— Объект под контролем. Потерь нет. Путь свободен.

Колонна снова тронулась вперед. Когда мы проезжали мимо блокпоста, я увидел связанных японских солдат, сидящих под охраной наших бойцов. Разведчики уже изучали захваченные документы и карты.

Небо начинало светлеть на востоке, когда мы достигли конечной точки ночного марша, небольшой долины, окруженной холмами, всего в двенадцати километрах от Дацина. Здесь предстояло провести последние приготовления перед решающим броском.

Танки и артиллерия рассредоточились по позициям, тщательно маскируясь. «Катюши» заняли господствующие высоты, с которых открывался хороший обзор на японские позиции. Пехота окопалась на флангах, готовая поддержать танковую атаку.

Я вызвал командиров на последний инструктаж.

— Товарищи, через два часа начинается основная фаза операции, — сказал я, разворачивая карту на капоте штабной машины. — Наша цель — нефтяные месторождения Дацина. Японский гарнизон, по последним данным разведки, насчитывает до трехсот человек, четыре горных орудия, десяток легких танков.