Доктор Крюк 4 (СИ ) - Гросов Виктор

Шлюпка ткнулась носом в гнилые сваи причала. Я первым ступил на берег, ощутив под ногами шаткие доски. Воздух был тяжелым, спертым. Мои ребята выскочили следом, окружив меня плотным кольцом. Мы двинулись сквозь толпу, которая нехотя расступалась, пропуская нас. Я шел к резиденции губернатора — единственному приличному зданию в этом вертепе, возвышавшемуся над портовыми лачугами. Встреча с де Лонвийе была первым шагом. Нужно было понять расклад сил и заручиться его поддержкой, прежде чем строить дальнейшие планы. Слишком многое стояло на кону, чтобы полагаться только на удачу и верность пиратского братства.

Резиденция губернатора де Лонвийе оказалась словно глотком свежего воздуха после смрада и суматохи порта. Крепкое каменное здание, обнесенное невысокой, но внушительной стеной, с ухоженным садиком и часовыми в синих французских мундирах у ворот — контраст с остальной Тортугой бросался в глаза. Здесь царили порядок и видимость цивилизации, островок власти посреди всеобщей анархии. Толпа зевак замерла у ворот, не решаясь подойти ближе. Лишь несколько особо наглых типов продолжали издали сверлить нас взглядами.

Часовые у ворот преградили нам путь, выставив мушкеты. Вид у них был строгий, но без враждебности. Они знали, кто я — флаг на шлюпке и моя физиономия, уже ставшая местной легендой, сделали свое дело. Но, главное, они узнали Изабеллу.

— Капитан Крюк к его превосходительству губернатору де Лонвийе, — произнес я ровно. — Срочное и важное известие.

Один из солдат кивнул и скрылся за воротами. Мои ребята стояли молча, руки на оружии, но без вызывающей агрессии. Мы ждали. Напряжение, витавшее над всей Тортугой, ощущалось даже здесь, у порога власти.

Вскоре вернулся первый солдат в сопровождении офицера — подтянутого француза с тонкими усами и цепким взглядом. Он окинул меня быстрой, оценивающей пробежкой глаз с ног до головы.

— Месье Крюк? Губернатор ожидает вас. Прошу следовать за мной. Вашим людям придется остаться здесь.

Я обернулся к своим парням.

— Ждите. И смотрите в оба.

Они молча кивнули. Я с Изабеллой последовал за офицером через ворота во внутренний двор. Аккуратные дорожки, стриженые кусты, журчание фонтанчика — тишь да благодать по сравнению с гаванью. Нас провели прохладными коридорами в просторный кабинет, обставленный тяжелой дубовой мебелью. За массивным столом сидел сам Жан-Филипп де Лонвийе, губернатор Тортуги.

Это был мужчина средних лет, с усталым, но проницательным лицом, обрамленным седеющим париком. Одет он был богато, но без показной роскоши. Глаза его смотрели внимательно, в них чувствовался опыт человека, повидавшего многое и многих. Он поднялся мне навстречу, когда я вошел. В его взгляде смешались тревога и затаенная надежда.

— Капитан Крюк, — произнес он сдержанно, хотя голос его слегка дрогнул.

Увидев отца, Изабелла вскрикнула и бросилась к нему.

— Папа!

Де Лонвийе подхватил дочь, крепко обнимая. Он гладил ее по волосам, что-то шептал, лицо его было мокрым от слез. Изабелла тоже плакала, уткнувшись ему в плечо. Это была сцена чистого, неподдельного счастья и облегчения после долгой разлуки и пережитого страха. Я молча наблюдал, чувствуя себя немного неловко, будто лишним на этом семейном воссоединении. Мои парни тактично отступили к двери.

Наконец, губернатор немного совладал с собой. Он усадил Изабеллу в кресло, сам сел рядом, не выпуская ее руки.

— Расскажи мне все, дитя мое, — попросил он тихо.

Изабелла, все еще всхлипывая, но уже улыбаясь сквозь слезы, начала свой рассказ — о похищении, о днях в плену у Роджерса, о том, как капитан Крюк настиг корабль негодяя и спас ее. Упомянула и о Марго, с которой ей пришлось делить кров и которая, как ни странно, отнеслась к ней с сочувствием. Де Лонвийе слушал внимательно, его лицо мрачнело при упоминании Роджерса и его связей с Кромвелем, и светлело, когда Изабелла описывала свое спасение.

Закончив рассказ, Изабелла с искренней благодарностью посмотрела на меня. Губернатор тоже перевел на меня взгляд. Теперь в нем не было и тени прежней официальной сдержанности. Только глубокая признательность.

— Капитан Крюк, — произнес он, поднимаясь и подходя ко мне. — Вы не просто спасли жизнь моей дочери. Вы помогли раскрыть опасный заговор против интересов Франции в этих водах. Информация о Роджерсе, о его связях с лордом-протектором Кромвелем, о его охоте за вами и тайной Дрейка — все это имеет огромную ценность. Франция вам обязана. Я вам обязан.

Он хлопнул в ладоши. Дверь снова открылась, и двое слуг внесли тяжелый окованный сундук. Они поставили его на пол у моих ног и откинули крышку. Сундук был доверху набит золотыми монетами — дублонами, пиастрами, луидорами. Сверху россыпью сверкали драгоценные камни и несколько изящных ювелирных украшений.

— Это лишь малая толика моей благодарности, капитан, — сказал де Лонвийе. — За спасение Изабеллы и за вашу службу Короне. Возьмите. Вы заслужили это по праву.

Сумма была внушительной. Даже для меня, человека, нашедшего сокровища Монито и тайник Дрейка, это было целое состояние. Я окинул взглядом золото, затем перевел взгляд на губернатора.

— Был рад послужить и помочь вашей дочери, месье губернатор, — ответил я.

Я не стал изображать ложную скромность. Золото мне было необходимо — для моих планов и будущего, которое я намеревался выстроить. Губернатор удовлетворенно кивнул. Слуги закрыли сундук.

— Мои люди проводят ваших людей и помогут доставить это на ваш корабль, — сказал де Лонвийе. — А сейчас, капитан, если вы не слишком утомлены дорогой, я хотел бы поговорить с вами о более серьезных делах.

Губернатор жестом отпустил Изабеллу, которая, бросив на меня последний благодарный взгляд, вышла из кабинета в сопровождении адъютанта. Слуги, забравшие сундук с золотом, также бесшумно удалились. Дверь плотно закрылась. Мы остались одни. Атмосфера в кабинете неуловимо изменилась, стала сугубо деловой, воздух словно сгустился. Де Лонвийе вернулся за свой стол и вновь указал мне на кресло напротив. На этот раз я принял приглашение.

— Итак, капитан, — начал он, сложив пальцы домиком и устремив на меня внимательный взгляд. — Перейдем к делам государственной важности. Ваше столкновение с агентами Кромвеля, людьми вроде Роджерса, а теперь, как я заключаю из донесений и ваших прежних намеков, и с некими Ридом и Коксом, — это не просто пиратские стычки. Это часть большой игры, которую лорд-протектор ведет здесь, в Карибском море.

Он сделал паузу, оценивая мою реакцию.

— Англия под властью Кромвеля становится все более агрессивной силой, — продолжил губернатор ровным тоном. — Их флот крепнет, их торговые компании действуют все наглее, их шпионы и агенты проникают повсюду. Они теснят испанцев, но не забывают и о Франции. Король Людовик крайне обеспокоен усилением Англии и ее растущим влиянием на морские пути и колониальные владения. Информация, которую вы предоставили — о прямом участии людей Кромвеля в охоте за вами и некими артефактами Дрейка, об их попытках дестабилизировать обстановку, используя пиратов вроде Роджерса, — чрезвычайно ценна. Она подтверждает наши самые серьезные опасения.

Я слушал молча. Политическая изнанка моих приключений волновала меня лишь постольку, поскольку касалась моей собственной шкуры, но я прекрасно понимал: без поддержки сильных мира сего, пусть даже таких, как губернатор пиратского острова, мне не выжить. Особенно теперь, с королевской наградой за мою голову.

— Франция не может позволить себе открытую войну с Англией здесь и сейчас, — продолжил де Лонвийе. — Однако мы не можем и сидеть сложа руки, пока англичане подминают под себя Карибы. Нам необходимы… инструменты. Люди, способные действовать там, где не могут действовать королевские фрегаты. Люди, способные наносить чувствительные удары по английским интересам, не втягивая при этом Францию в официальный конфликт.

Он выдвинул ящик стола и извлек оттуда сложенный пергамент с внушительной сургучной печатью. Протянул его мне.