Лейтенант. Часть 2. Назад в СССР (СИ) - Гаусс Максим

Чуйка говорила мне о том же самом.

Что-то не вяжется, я что-то пропустил! Снова тщательно осмотрелся. Обратил внимание, что большой пульт, который я заметил ещё при первом посещении этого места, был вскрыт. Из него торчали какие-то провода, части электронных плат. Тускло мигали какие-то лампочки. Несколько проводов были просто скручены между собой, без всякой пайки. Более того, я был уверен, что ранее этот пульт был цел — его вскрыл сам Мерзликин и совсем недавно. Но зачем он мог это сделать? Ему нужно было только активировать функцию самоуничтожения и все… Кнопка, тумблер, рычаг… Сделать это мог только он сам! Больше некому, никто не знаком со здешними системами лучше, чем он!

Понять что-то в этой путанице проводов было невозможно, по крайней мере сейчас, с таким освещением уж точно!

Рядом с пультом лежала какая-то невзрачная, тонкая книжонка, больше похожая на инструкцию или приказ. Она была раскрыта, обложкой кверху. Частично в плесени, несколько страниц помяты и загнуты…

Подняв и заглянув в книжку, я сразу же увидел крупный заголовок:

Директива № 33 «Самоликвидация объекта».

Далее шли указания по пунктам. Пробежался глазами, сразу же нашел важный момент:

— При ручном принудительном запуске механизма самоуничтожения объекта процедура не подлежит отмене. При принудительном запуске часть объекта отключается от энергообеспечения… Возможны кратковременные включения и отключения электроэнергии. Возможна ручная коммутация.

И тут мне все стало понятно — Дмитрий Иванович хотя и в некотором роде действительно слетел с катушек, все же по своей натуре хороший человек.

Несмотря на явные проблемы с психикой из-за долгой изоляции в одиночестве, он все равно сохранил положительные и правильные качества. Нашел в себе силы не только достойно закончить свой путь, но и выполнить, пожалуй, самую важную задачу, что была на него возложена…

Он и сам все понял, когда на него снизошло озарение! Он вручную что-то изменил в электроцепях, запустил механизм самоуничтожения, но при этом дал нам время выбраться… Почему не дождался уничтожения? Вероятно, причина проста — чтобы второе подсознание в голове не взяло верх над разумом и не заставило его отменить этот важный процесс, он нейтрализовал сам себя. Парой простых движений по запястьям… На такое непросто решиться, нужно определенное мужество! Ему его хватило сполна…

Во многом это безумно, глупо, может даже невероятно, но при этом крайне благородно… Сильный поступок сильного человека, хотя тут многое можно оспорить, так как далеко не все так однозначно! И все же…

Быстро дочитав до конца, я отложил инструкцию. Итак, Мерзликин запустил процесс, но сколько у нас времени?

— Макс, тут какой-то таймер… — вдруг подал голос Шут, чем и вернул меня к реальности.

И верно — над выходом висело небольшое прямоугольное электронное табло, покрытое густой пылью и даже паутиной. «Электроника» судя по всему.

Забравшись с ногами на стол, я протянул руку и стер слой пыли и грязи, увидел тусклые зелёные цифры…

— Восемнадцать минут! — произнес Корнеев и посмотрел на меня.

— Восемнадцать! — пробормотал я, осознав что пазл только что сложился. На автомате выставив таймер на наручных часах на то же самое время, я повернулся к напарнику. — Черт возьми, валим отсюда!

Подхватив рюкзак, куда я ранее сумел пристроить секретный архив, я пулей выскочил из помещения, миновал гермодверь. Паша за мной по пятам.

Вот тело Тома Моргана, лестница на второй уровень… Снегирев. Вход в лабораторию. Внезапно включился свет, поработал несколько секунд и отрубился вновь.

На часах — четырнадцать минут.

Миновали ряды бетонных оснований для агрегатов. Чуть-чуть заблудились — в темноте попробуй-ка разбери.

Аппараты, что ранее здесь стояли, на самом деле не вывозили, их просто вывели из строя. Часть разобрали на части. Потому и создавалось двойственное впечатление, будто здесь перед эвакуацией персонала проводились какие-то работы по демонтажу. На самом деле ничего подобного не было — если настоящий профессор Спирин и его заместитель Герман Петрович, фамилию которого я не знал, действительно сотворили здесь что-то запрещённое — данные в архиве выведут их на чистую воду. Всех, кто был замешан в этом. Наверняка и кое-какие лица из комитета тут тоже замешаны… Конечно, громкого дела не будет, но виноватых всё равно привлекут. В Министерстве обороны этот вопрос открытым так не оставят. Только я об этом вряд ли что-то узнаю. Жира не хватает.

Тьфу, да о чем я вообще думаю?

— Быстрее, быстрее!

— Я надеюсь ты знаешь, куда мы бежим! — пропыхтел Паша Корнеев. — А то обидно получится!

— Шевели копытами!

Вход в вентиляцию, наконец-то. Ящик внизу.

Снова посмотрел на часы — двенадцать минут. Прошло больше шести минут, а ведь это был самый простой участок… Ай, хреново дело!

Я буквально на ходу зашвырнул свой рюкзак в трубу — благо попал точно в цель. Забрался на ящик, уцепился руками, рывком подтянулся. Шут решительно подтолкнул снизу. Я влез внутрь, кое-как с трудом развернулся, прополз вперёд и ухватив Пашу за руку, втянул его внутрь.

Дальше мы с металлическим грохотом, тарахтением и одышкой рванули вперёд и вверх по воздуховоду. Короб трясся, ходил ходуном.

Оба вспотели, оба насобирали новой паутины, что осталась висеть здесь с прошлого раза. Теперь не было никакой необходимости соблюдать тишину и осторожность — уже всё разведано, а противника поблизости нет и он точно не появится. К черту, главное ноги унести!

Вот первая вертикальная шахта. Веревка, карабин.

— Шесть минут!

— Может, уже все, не достанет?

— Не думаю… Рванет, все рухнет и осыплется. Нас вместе с металлическим коробом раздавит нахрен!

Полезли наверх.

Жарко, душно. Пыльно. Дышать нечем. Потерял химическую лампу — та укатилась куда-то вниз. Выхватил последнюю. Спина была от тупой боли, мышцы затекли. Но адреналин разгонял кровь, а заодно и нас. Оба понимали — не успеем, все насмарку…

Выбрались. Поползли ко второй шахте. Поворот. Прямой участок. Снова поворот. Упёрлись в тупик. Чертов вентилятор. Раз там пропало энергоснабжение, значит вентиляторы не запустятся — нам только этого, блин, не хватает…

Повернулись. Обратно. Поворот.

В голове стучала одна и та же мысль — сейчас рванет. Вот сейчас.

Мы провозились слишком много времени. Когда наконец-то добрались до второй вертикальной шахте, что вела на самый верх, уже на козырек объекта, на часах оставалось полторы минуты…

Я похолодел. Когда снизу рванет, нас просто размажет тысячами тонн камней и сплошной горной породы… Никто и никогда не откопает!

Полезли наверх. Торопились, как могли. Но все равно не успели.

Сначала раздался гулкий взрыв где-то далеко внизу. Потом второй — уже ближе и сильнее. Третий, четвертый. Все задрожало, затряслось. Отовсюду посыпалась пыль, по бетонным стенам воздуховода поползли трещины… Внизу раздался металлический лязг, треск…

Глава 21

Отступление

Внизу загудело. Снизу вверх ударила плотная волна воздуха, который был резко вытеснен из пустот. Едва успели прикрыть глаза и ухватиться покрепче. Сверху что-то посыпалось.

— А-а! Твою ж мать… — вдруг сдавленно вскрикнул Паша, затем закашлялся.

— Что там у тебя? — прикрывая глаза от пыли и мелкой каменной крошки, громко спросил я.

— Руку разогнуть не могу… Черт! Больно-то как! Кажется, сухожилие повредил… Сверху прилетело!

Я тихо выругался — плохо дело. Мы сейчас находимся в самой, что ни на есть заднице. А тут ещё и последняя лампа химического света выскользнула из вспотевших рук и улетела куда-то вниз, скрывшись во тьме и густой пыли. Да уж, условия хуже некуда.

— Держись, сейчас что-нибудь придумаю! — отозвался я.

Скала последний раз вздрогнула, повисла относительная тишина. Слышалось, как потрескивала горная порода. Шахта основательно поврежденного воздуховода сейчас представляла из себя черт знает что — трещина на трещине. Рядом со мной появилась щель, в два пальца толщиной. А ну как, сейчас все обвалится?