Империя отходит от края (СИ) - Тамбовский Сергей

— А это кто?

— Герой американских комиксов, отважный археолог, который ищет древние сокровища и при этом постоянно находит приключений на свою задницу. Кино вроде на эту тему вот-вот выйдет.

Лестница тоже была изрядно захламленной, двери естественно отсутствовали как класс, перила тоже давно обвалились, так что смотреть вниз в центральный проем было страшновато. На третьем этаже оказался огромный зал во всю длину здания, вот не меньше тыщи квадратов, тоже заваленный мусором, наверно раньше тут какие-то механизмы мельничные стояли.

— Теперь налево и смотрим на нижние кирпичи.

Посмотрели, толку с этого было маловато — штукатурки тут то ли никогда не было, то ли обвалилась она, все кирпичи на виду были и все они на вид абсолютно одинаковые.

— Предложения какие-нибудь будут? — уныло спросил я.

— Так точно, тщ майор, — браво взяла под козырек Анюта, — надо простукать эти кирпичики, а особое внимание уделить четвертому ряду снизу.

— Дай я тебя поцелую, умница ты моя, — ответил я и взял в руки молоток, а ей второй дал (эти инструменты мы из дома захватили). — На, стукай.

И мы в четыре руки начали обстукивать кирпичики по периметру зала… примерно через десяток минут Анюта крикнула мне (мы уже находились практически в диаметрально противоположных концах зала):

— Тут звук другой!

Я подбежал к ней, чуть не растянулся на куче мусора, кретин, но удержался таки на ногах. Постучал сам в то место, куда она показывала, потом рядом, действительно что-то тут не так. Достал из сумки маленький ломик типа фомка и начал долбать по стыкам неправильного кирпича. Тяжелое это дело, граждане, выбивать кирпичи дореволюционной кладки — там же раствор с яичным желтком замешивали, на совесть, так что скорее сам кирпич раздолбаешь, чем отсоединишь его от соседних. Полчаса битых короче у меня ушло на то, чтобы хоть немного освободить проем, аж взмылился весь, Анюта при этом тихонько стояла рядом и не мешала.

— Ну вот, пустота тут какая-то есть, — сказал я ей, свалив остатки кирпича внутрь, — давай проверять, что там. Ты будешь проверять или мне доверишь?

Анюта всецело доверила это дело мне.

— Есть! — сказал я придушенным голосом, зацепив какую-то металлическую хрень в глубине стены, причем палец при этом себе располосовал, хрень эта оказалась с зазубринами по краям.

— Ну что там? — Анюта аж подпрыгивала в воздух от возбуждения.

— Самому интересно, — ответил я, вытаскивая на свет божий металлическую коробку от дореволюционного монпансье. Тяжелая, зараза, и на крышке у нее значит был нарисован сначала двуглавый орел, потом надпись «Товарищество Г.Ландрин» и уж в самом низу «Монпансье» с загадочной добавкой «Смпсъ». — Открываем?

— Нет, блин, назад положим в закрытом виде — чего спрашиваешь-то? — моими же словами подколола меня Анюта.

Попробовал снять крышку — не идет, заржавело, тогда я подцепил край отверточкой (вот не спрашивайте, зачем я ее в сумку сунул, сам не знаю) и постукивая снизу молотком, прошелся вдоль одного края коробки. Через полминуты крышка подалась и отлетела в сторону, и первое же, что мы увидели внутри, это был револьвер с барабаном, старый-престарый и весь заржавленный.

— Что это? — в недоумении спросила Аня.

— Наган скорее всего, еще один сука пистолет в нашу коллекцию, мало нам Вальтера. Там сидела Мурка в кожаной тужурке, — процитировал я известную песню, — а из-под полы торчал наган. Знаешь наверно такой блатняк? Ну давай дальше смотреть, — и я вытащил наган и отложил его в сторону.

А дальше там шли сплошные документы и письма, перетянутые истлевшей красной ленточкой, вытащил и их, это неинтересно, на самом же дне коробки обнаружились две желтенькие монетки, да. Вынул их, передал Анюте.

— Маловато для Индиан Джонсов-то, но хотя бы что-то — две штуки по 10 рублей 1898 года выпуска, николаевские червонцы они в народе называются, в каждой монете содержится по 7 с небольшим грамм чистого золота. На аверсе портрет самодержца, как видишь, на обороте орел и надпись «10 рублей».

— И сколько они сейчас стоят? — поинтересовалась она.

— В районе 250–300 рублей за штуку. Но если поймают при продаже, будет статья за спекуляцию, как уж ее там… 162 пункт 7, незаконные сделки с валютой и драгоценностями, до пяти лет, но на первый раз могут и штрафом ограничиться. Можно еще сдать государству, как клад, там 25 % тебе вернут, но овчинка выделки по-моему не стоит.

— Хорошо, давай тогда уже быстрее мотать отсюда, — абсолютно здраво рассудила Анюта, — а то заметут с этим кладом, даже и 25 % не получишь. И документы я бы тоже взяла, почитаем вечером, вдруг чего интересное найдется.

И мы умотали к своей копейке. Найденную коробку я в багажник положил и прикрыл сверху разным барахлом, во избежание.

— Время еще не позднее, — сказал я далее, взглянув на часы, — до захода солнца часа три есть, может на Марата заодно заглянем? Все равно это по пути домой.

— Ты же не хотел в оба места сразу? — сразу вспомнила Аня.

— Вчера не хотел, сегодня обстоятельства изменились и захотел — в чем проблема-то?

— Ну это же твоя любимая фраза про пацана, который сказал…

— А, в этом смысле… понимаешь, Анюта, иногда надо подходить к вещам гибко и творчески… вот был такой товарищ Иисус Христос, так он однажды очень верно заметил, что «не человек для субботы, а суббота для человека»… я понятно объясняю?

— Да понятно все, едем на Марата. По дороге расскажешь, кто это такой.

— А кто такой Черниговский, значит тебя не интересует?

Рассказал про Жана-Поля, чо… Анюту более всего заинтересовало, что же за подругу он звал перед смертью… я сказал, что вероятнее всего Симону, его последнюю в жизни любовь, но она не успела… а надо было успевать, ответила Аня… да все равно он не жилец был с такой-то болезнью, а тут хоть знаменем стал, опять же картин духоподъемных сколько нарисовали… ну все равно жаль парня, — закончила обсуждение Аня.

А вот и набережная Марата, улица она вообще-то, но идет вдоль реки, поэтому ее почему-то упорно набережной зовут. Судя по крестику на карте нам надо было ехать почти до самого упора — туда, где улица эта переходит в заросший бурьяном берег Оки и где кроме бомжей никто не обитает. Машина до места доехать не сумела, потому что дорога кончилась, оставил ее в зарослях полыни, дальше пошли ногами. Ну там совсем недалеко было… а вот кажется и оно, то самое место с крестиком.

— Анюта, ты вроде в картах лучше меня понимаешь, давай-ка привязку к местности сделай.

Она прищурилась и ткнула пальцем в полуразваленный бревенчатый дом, крыша у него совсем внутрь провалилась:

— Здесь!

— Ну хорошо, допустим… а насчет этого места никаких карандашных пометок на карте не было случайно? — поинтересовался я.

— Увы, Сергуня, не было там ничего больше.

— Ну тогда пойдем простым логическим ходом, правильно? Где можно спрятать клад в деревянном доме? В стенах вряд ли, выпиливать тайник замудохаешься… на чердаке тоже, ненадежно… остается подвал, ну и плюс всякие там погреба-сараи. Сараев тут не видно, значит займемся подвалом, в него кажется даже вход вон там есть, и он даже мусором не до конца завален. Повторим простукивание на бис, да?

Анюта согласилась, и мы дружно полезли в подвал… жаль, фонарик не догадался с собой взять, ну да пока не очень темно. Доски пола в отличие от чердачных прогнили не так сильно, поэтому вниз не провалились, но я все же предупредил Анюту, чтоб вела себя предельно осторожно. Змей, скорпионов и прочих кусающихся тварей у нас, слава тебе господи, нет… ну почти нет, гадюки с ужами таки имеются, но разве ж это змеи, так что бОльшая часть индиано-джонсовых проблем у нас отвалилась, даже не начавшись. Собачки бродячие были, да, но на нас они бросаться не стали, полаяли только для порядка, вот и все наши проблемы с фауной.

Подвал был квадратным, по размеру дома, 6х6 по-моему, сделан был весьма основательно, в прошлом веке на совесть строили, толщиной в 3 кирпича длинным ребром… то есть 80 см примерно. По площади простукивания это был конечно не машинный зал мелькомбината, в разы меньше, так что глухой ответ на мои простукивания я услышал буквально через пяток минут.