Самый лучший комсомолец. Том шестой (СИ) - Смолин Павел

Переводчик Кима тихонько пробубнил перевод.

— Вам совершенно не за что извиняться, синьор президент, — с улыбкой покачал я головой. — Вы — лидер большой и сложной страны, и я совершенно уверен, что у вас физически нет времени лично контролировать каждую мелкую сделку. Могу ли я попросить у вас возможности взглянуть на «Киберсин»?

— Боюсь, он вас разочарует, — улыбнулся Альенде. — Несмотря на все наши усилия, заставить эту штуку работать как нужно у нас не вышло. Например, недавно на одном из предприятий возник недостаток угля, но «Киберсин» оповестил нас об этом только спустя два дня после того, как проблема была решена.

— Технологии пока недостаточно развиты, — кивнул я. — Но сам факт, что вы смогли увидеть в сети ЭВМ потенциал, вызывает у меня глубочайшее уважение, — скромно потупившись, признался. — Я очень люблю ЭВМ и все, что с ними связано.

— Кибернетика — одна из важнейших наук! — вставил свои пять копеек Юра.

Потому что удалось донести до его отца мысль о важности компьютеров, к нам специальные корейцы в Зеленоград приехали, опыт перенимать.

Мистер Альенде по-отечески улыбнулся и пообещал:

— Что ж, в таком случае сразу после ужина я устрою вам небольшую экскурсию.

Глава 22

— И вот, спустя долгие годы борьбы, мне наконец-то удалось стать президентом, — закончил синьор Альенде рассказ о своей долгой и непростой политической карьере.

По моей просьбе скрашивал нам ужин. А карьера воистину долгая и непростая! Сначала молодой Альенде участвовал в образовании Социалистической партии Чили, за что полгода сидел в тюрьме. Не растеряв идейности, в 37-м избрался в Национальный конгресс, где смог дослужиться до сенатора. С 38-го по 42-й работал министром здравоохранения — именно благодаря ему медицинская помощь стала оказываться беднякам. Далее он возглавил Социалистическую партию и начались большие проблемы — из-за поддержки коммунистами договора о ненападении СССР и Германии (который был нужен нам как воздух — выиграть время на подготовку армии, что бы там антисоветчики не визжали о тупом Сталине, который по их версии до последнего дня и не чесался) социалисты вышли из правящей коалиции, оставив там радикалов всех мастей — в том числе фанатиков-коммунистов. Впоследствии социалисты, положив на мнение Альенде, объединились с радикалами и запретили коммунистическую партию. Нету вертикали власти и партийной дисциплины потому что. Но товарищей понять можно — здешние коммунисты были не сильно приятными людьми, а американских денег хочется до безумия. После этого Альенде собрал другую партию — Народную социалистическую. Эти на выборах 52-го года тоже его кинули, поддержав конкурента. Пришлось вернуться в старую партию и заручиться поддержкой коммунистов. Получившийся альянс обозвали Фронт «Народное действие», и именно от него в президенты баллотировался Альенде. Параллельно он продолжал работать в правительстве — в частности, с 66-го по 69-й год был президентом Сената.

В 69 году Фронт «Народное действие» трансформировали в «Народное единство», вобрав в себя разношерстный околополитический контингент — и социалистов, и коммунистов, и членов Радикальной партии и даже немного христианских демократов. И через год, в заканчивающемся 70-м году, у него наконец-то получилось пробраться в президенты.

История была интересной, но меня больше радовала еда — ужин состоял по большей части из шашлыка разных видов. Гарниром к мясу шли картошечка и рис — последний для Кимов. Еще на столе нашлись вареная кукуруза — сладкая! — и несколько салатов на основе авокадо. Из этого же фрукта сделана «намазка», которую я пару раз просил официанта нанести на хлеб — самому нельзя, я же офигенно важный, вдруг сломаюсь?

Резиденция президента прямо солидная — широкое белокаменное здание в стиле классицизма, с соответствующим внутренним убранством. Город, на который удалось посмотреть по пути, сильно превысил мои ожидания — чисто, многолюдно, бомжей и откровенно нищих не видно. Народ в выборе одежды отдает предпочтение ярким цветам, и как минимум по центру Сантьяго было бы приятно погулять. Не подкачала и архитектура — долгое колониальное прошлое и чуть менее долгое «жирное» время наложили свой отпечаток. На выходе получилась очень хорошая смесь из всего подряд, вполне гармонично перетекающая из одного стиля в другой. А еще на улицах было полно машин вполне привычных очертаний — американский автопром 60-х хорошо знаком по фильмам, а «Фиаты» и у нас есть.

— Вы проделали очень сложный путь, синьор президент, — ответил я. — Спасибо за ваш рассказ, благодаря ему мы узнали много нового.

— Ваше стремление служить своему народу достойно величайшего уважения, — усилил Юра.

— Я всего лишь один из многих, — поскромничал президент. — И товарищи из СССР очень помогли в моей предвыборной кампании.

Денег давали. И американцы давали, но конкурентам Альенде и побольше, чем наши. Повезло — сработал принцип «лучше меньше, да лучше», и ЦРУ здесь проиграло. Теперь горят реваншизмом — вербуют агентуру, вывозят в Панаму военных на обучение, давят пропагандой и баламутят народ. Словом — занимаются прямыми должностными обязанностями, готовясь через три года провести военный переворот. Сам Альенде, понятное дело, об этом знает и пытается противодействовать. Увы, его вертикаль совсем не такая могучая, как у деда Юры, а сплоченность общества даже сравнивать не хочется — здесь настоящий хаос и полный раздрай, типа как у нас в девяностые было, когда к излучателю допускали всех подряд. Вообще с античных времен методичка не поменялась — как было «разделяй и властвуй», так и осталось.

— Юрий Владимирович высоко ценит стремление чилийского народа к свободе и процветанию, — кивнул я. — И наша страна поддержит вас, если правительство Чили примется за дело более решительно. Но об этом гораздо больше смогут рассказать товарищи из делегации.

— Более решительно, значит? — как бы для себя переспросил синьор президент.

Но я все-таки ответил:

— У нас и корейских товарищей, — кивнул на Кима. — Огромный опыт жизни под санкциями, и, если вы решитесь, синьор президент, СССР не оставит вас в беде. Да, у вашего северного соседа больше денег, но наша страна стремительно меняется к лучшему. Через два года у нас не останется внутренних проблем, сельское хозяйство выйдет на соразмерные нашей территории мощности, а промышленные предприятия строятся чуть ли не в ежедневном режиме. Скоро полыхнет Ближний Восток — это ни для кого не секрет, и страны-экспортеры нефти сильно обидятся на США, наложив нефтяное эмбарго.

— И ваши валютные доходы от экспорта энергоносителей вырастут кратно, — кивнул он. — Увы, я всего лишь человек, и мои возможности не безграничны.

— Даже не стану пытаться притворяться, что понимаю, насколько вам сложно, — сочувственно улыбнулся я. — Собственно, все, что Юрий Владимирович наказал вам передать, я передал.

— Если тебя не затруднит, передай ему в ответ, что мы очень хорошо подумаем, — улыбнулся он.

— Обязательно, синьор президент! — кивнул я. — Скажите, а у вас выращивают много авокадо?

— Около двенадцати тысяч тонн в год, — не задумываясь ответил он.

Потому что важный экспортный продукт, ему о таких вещах нужно знать.

— Существует ли возможность перенаправить часть в СССР по рыночной цене? — спросил я. — Наши граждане лишены такого вкусного и полезного плода, и я готов платить за них любой валютой на ваш выбор, — «спохватившись», я изобразил смущение. — Извините, синьор президент, мне не стоило тратить ваше время на обсуждение таких мелочей.

У нас посадить не выйдет — вся солнечная часть страны занята более важными культурами, и свободных угодий там нет.

Хохотнув, Альенде успокоил меня:

— Не переживай, Сергей (некоторое время назад попросил его ко мне по имени обращаться, все-таки пожилой человек и президент), на один телефонный звонок моего времени хватит. Но заставить наши компании сменить рынок сбыта я не смогу. Кроме того — дорога до ваших берегов займет много времени, и это скажется на стоимости.