Вий (СИ) - Криптонов Василий

— Н-да, — вздохнул я. Повернулся к Амвросию. — Ну, что? Всё ещё есть желание держаться за свой орден?

— Нет, — твердо сказал Амвросий. — Желаю к тебе перейти. А то кости и сдать-то не смогу — даром, что отбил. Разрешения-то на колдуна у меня не было. А на ведьм и подавно.

— А вот интересно, — усмехнулся я. — Если бы мы по вашим идиотским правилам действовали. То, что же — когда увидели, помимо колдуна, ещё и ведьм, надо было за разрешением бежать? Чтобы не дай бог ни одну тварь не завалить несанкционированно?

— А ты что думал, — буркнул Амвросий. — Так и есть.

— Тогда у меня единственный вопрос остался. Как вы тут вообще живы до сих пор?

— Как, как, — проворчал Захар. — Известно, как! Это ж столица. Тут государыня сидит, со всем двором и семейством. Высочайше повелела тварей бить ещё на подступах к Петербургу, чтобы сюда не прорывались. Вот губернские и стараются, кто во что горазд. Со всех сторон город защищают. А столичные охотники только в кабаках воевать горазды. Колдуны у них под носом мануфактуры открывают, ведьм в работницы берут! Это ж где такое видано вообще?

— Но-но! — нахмурился Амвросий.

— Да чё — «но-но»? Неправду говорю, что ли? По всей империи слухи идут, как вы тут воюете.

Амвросий опустил голову. Твёрдо повторил:

— Прими меня в свой орден, Владимир.

— Не вопрос. Идём.

Я одной рукой взялся за пояс Захара, другой изобразил Знак. Через мгновение мы стояли в Давыдово посреди двора.

* * *

— А ты что же, Владимир — и правда граф⁈

У меня в башне Амвросий озирался с изумлением. Посмотрел на ванну с золотыми лапами, на стоящий у окна телескоп, на огромную кровать под балдахином.

Захар довольно хохотнул.

— А что ж я, врать тебе буду? Его сиятельство граф Давыдов, самый настоящий.

— Чудеса! — покачал головой Амвросий. — А чего ж ты тогда в охотники подался?

— А ты думаешь, вот это вот всё, — обвёл я широким жестом комнату, подразумевая имение в целом, а также распространяющееся далеко за его пределы моё влияние на умы и сердца множества людей, — мне просто так, по праву рождения досталось? Не, ну, может, и досталось. Однако если бы не охота, хрен бы я всё это удержал. Сейчас батрачил бы где-нибудь в деревне, зарабатывая гроши, чтобы рассчитаться с ростовщиком, которому усадьба заложена. А то и вовсе бы сидел в долговой яме. Хотя я даже не знаю, что это такое. Может, там вообще — здорово. Захар, ты никогда не сидел в долговой яме?

— Господь миловал! — перекрестился Захар.

— Ну вот, сплошные предубеждения кругом, — вздохнул я и подошёл к пню. — Итак, господа охотники, приступим. Для меня это всё в первый раз, так что не судите строго. Как говорится, не стреляйте в главу ордена, он посвящает, как умеет.

Глава 22

— Я тоже в новый орден вступлю, — сказал Захар. — Вот нас уже и трое будет. В том ордене, где я допрежь Падающей Звезды был, нас всего пятеро было. Сейчас, верно, и того меньше…

— Трое — это хорошо, — начал я с поощрения, — но в Орден я тебя, Захар, уж не взыщи, сегодня не приму.

— Это отчего же так⁈

— А оттого, что ты состоишь в Ордене Падающей Звезды. Который я очень люблю и главу которого сильно уважаю. Аврос вон как болезненно воспринял, что я слинял.

— Так то — ты! Ты — это ого-го! Про тебя уж скоро по всей Руси песни слагать будут. А я — что ж? Да я — тьфу! Он и не заметит.

— Может, заметит, а может, и не заметит. То его проблемы. Но тебя мы будем проводить в официальном порядке.

— А его — что ж, просто так принять можно? — ткнул пальцем в Амвросия Захар.

— Его — можно. Потому что у него глава Ордена — сволочь, предатель и бюрократ, ставящий многочисленные препоны на пути экономического развития индивида.

— Вона как завернул красиво! — восхитился Амвросий. — Я б так не смог. Спишешь слова потом? Уж я Мефодию выскажу.

— Да ну. Он не поймёт нихрена, только нахмурится, будто умный, и начнёт шипеть всякие гадости, — отмахнулся я.

Амвросий заржал:

— Твоя правда! Сразу видать, общался ты с главой нашим.

— Да уж было дело… Ладно, иди сюда. Принимать буду… Блин, стоп, погоди. Тут ведь что-то торжественное сказать нужно.

— Устав нужон, — кивнул Амвросий.

— Устава нет, — вздохнул я. — Копирайтера не нанял пока. Дел дофигища, нихрена не успеваю. Добро бы нейросети были — так ведь и того не завезли. Может, Ползунова озадачить, чтоб из костей тварей вместо полупроводников суперкомпьютер собрал?.. Этот отморозок, по-моему, только обрадуется… Ладно, шутки лесом, обойдёмся пока без устава. Нет времени объяснять, суй руку в пень.

Амвросий сунул. Ничего не произошло. Он выжидающие посмотрел на меня.

— А, — вспомнил я. — Согласен ли ты, Амвросий, вступить в мой Орден Истинного Меча, служить его интересам, защищать Родину и весь мир от тварей?

— Согласен! — громыхнул Амвросий, стараясь хотя бы интонационно обозначить торжественность момента.

Тут же дёрнулся от неожиданной боли, но, опытный охотник, ни одной мимической мышцей не выдал, будто что-то не так. Вскоре достал руку. А я почувствовал его.

Это ощущение было сродни тому, что испытывал по поводу родий. Я же их не видел, никаких логов перед глазами, ничего. Просто чувствовал, например, что сейчас родий у меня — триста восемь. И ровно таким же макаром я осознал, что в Ордене, кроме меня, теперь есть Амвросий.

— Красота! — Амвросий полюбовался двумя мечами на тыльной стороне ладони, потом надел обратно перчатку. — Ну, а теперь чего?

— Теперь — не знаю, как у вас, а у нас принято после удачной охоты в кабак идти отмечать.

— Так пойдём!

— А мне с вами можно? — вклинился Захар.

— Тебе — нет. Сперва добейся аудиенции у Авроса и испроси разрешения на перевод в другой орден.

— Так Аврос, небось, в том же кабаке и будет, куда вы пить пойдёте!

— Маловероятно. Мы в Петербурге отметим.

— Зачем⁈ Тамошний глава же вас найдёт.

— Так на то и расчёт, Захар. На то и…

Я не договорил. Далеко снизу послышался шум, которого я прежде не слышал. Потом зловеще затряслись торчащие из пола две трубы. А ещё прежде, чем Амвросий успел матерно поинтересоваться, что происходит, и не надо ли кого-то уже рубить, из труб в ванну хлынула вода. В две струи. Причём, от одной струи шёл пар.

— Работает? — в башню вдруг ворвался взволнованный Ефим. — Работает! Барин, гляди, работает!

— Ура, — оценил я. — Счастье-то какое, Ефим! Строили-строили и, наконец, построили!

— И не говорите, барин! Вот так чудо!

— А слив-то в итоге куда вывел?

— Слив — в реку. Уж не взыщите, просто вы решить — не решили до сих пор, а попробовать уж больно хотелось.

— Добро, — кивнул я.

В принципе — ненуачё? Если разобраться, то один же хрен в реке все и стирают, и купаются. А ватерклозет я пока ставить не планирую. Так что — отставить ложное чувство вины перед природой. Нормально всё.

— Фигня осталась, Ефим, — сказал я. — Смеситель и кранбуксы.

— Чего говорите?

Я объяснил. Лицо у Ефима вытянулось.

— Ладно, — вздохнул я. — Этим, наверное, Ползунова озадачу. Только уже завтра. Сегодня у них там с Александрой, может, чего срастётся. Если помешаю — потом век себе не прощу.

При помощи троекуровского амулета мы с Амвросием перенеслись к тому самому кабаку, где в первый раз продуктивно пообщались. Вошли внутрь, сели, культурно заказали по кружке.

— Друг, — обратился я к мужику, принёсшему пиво, — сделай, пожалуйста, так, чтобы про то, что мы тут сидим, возле оплота охотников покричали, да погромче.

Я сунул мужику монету.

— Сделаем, — сказал тот, не моргнув глазом. — А вы, простите, кто будете?

— Охотники Владимир Давыдов и Амвросий. Сидим, дескать, тут, напились, как черти, и похваляемся, как хорошо на охоту сходили.

— Считайте, уже сделано.