Меченый. Том 1. Второй шанс (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

— И что? Даже если кто-то считает меня подходящим человеком чтобы бросить вызов республиканцам… К чему этот разговор? Какова его цель.

— Предварительные договоренности, не более того, — развел руками журналист, — мои патроны готовы выделить вам определенную сумму для предварительной раскрутки и в дальнейшем спонсировать избирательную кампанию.

— О каких суммах идет речь?

— О значительных, — на выборах 1984 года был установлен «потолок затрат» на избирательную кампанию в 40 миллионов долларов. Не так много на самом деле, но Мондейл, в которого изначально никто особо не верил, даже на такую сумму не смог найти спонсоров, естественно Дукакис повторения подобной судьбы не желал. — Мои патроны готовы при необходимости закрыть всю сумму. Всю недостающую.

— Это щедро, — кивнул грек. С таким первоначальным банком в кармане уже можно попробовать сесть за стол к «большим мальчикам». — И что будет требоваться от меня?

Только очень наивные люди считают президента США — как, впрочем, и любого другого политика в мире — свободным в принятии решений. Он лишь вывеска, представляющая интересы целой «группы товарищей». Зачастую, чтобы просто «выйти на дистанцию забега», призом в котором будет президентский пост, нужно раздать не мало обещаний и взять на себя определенные обязательства.

— Вы слышали о партии зеленых в Германии? Они декларируют постепенный отказ от традиционных видов топлива и ядерной энергетики как потенциально опасной для планеты и переход на альтернативную энергетику. Ветер, солнце, приливы…

— Это же бред, газ, нефть и голь все равно будут дешевле, — нахмурился Дукакис.

— Бред не бред, но есть мнение, что избирателям тема экологии может понравиться. Зеленая планета, спасем каждое деревце, каждую зверушку, каждую птичку. А вот еще интересная тема — в прошлом месяце в журнале Nature вышла статья о подтверждении нахождения озоновой дыры над Антарктидой. Озон, между прочим, защищает планету от жесткой солнечной радиации, без него мы все мучительно погибнем, и при этом есть не мало широко используемых в промышленности веществ, которые этот самый озон уничтожают.

— Вы серьезно?

— Какая разница, главное, что это можно продать избирателям, и под это дело можно выделять деньги не хуже, чем на ядерные ракеты.

— Ядерные ракеты — это да…

Собственно, именно ядерные ракеты были главной темой новостей в последний месяц. Новый советский лидер, который еще недавно казался знающим людям таким себе коммунистом-либералом, предвестником перемен в стане красных, в середине мая публично выступил о заморозке процесса «разрядки» и «сокращения вооружений» в ответ на «милитаристские потуги американской верхушки».

Собственно в самих США к антикоммунистической риторике Рейгана относились с пониманием, но не воспринимали ее всерьез. Да, республиканец представлял интересы компаний, которые осваивали бюджеты на стратегических вооружениях, ничего личного только бизнес, да и актерское прошлое явно накладывало тут отпечаток. Ведь без хорошего антагониста и главному герою практически невозможно себя показать с лучших сторон.

Вот только в Москве видимо устали от такой двойственности — с одной стороны ведем переговоры о сокращении вооружений, с другой ставим ракеты в Европе, приветствуем политику разрядки и тут же обещаем стереть коммунистов с лица земли — и попросту разрубили гордиев узел самым примитивным способом. Свернули переговоры и объявили о планах дальнейшего наращивания своих стратегических сил.

— Понимаете, господин губернатор, — журналист отложил в сторону вилку, которую все это время держал в руках, сделал глоток сока и продолжил мысль, — нелюбовь к красным — это понятно. Это всегда хорошо продается, под это можно бодро пилить бюджеты… Но никто же всерьез не хочет получить ядерную ракету от коммунистов себе на голову. Есть мнение, что Ронни переходит черту, когда просто бизнес становится действительно опасным. Последний раз такое было при позднем Айке, но тогда пришел Кеннеди и сумел договориться о том, чтобы обе стороны сделали полшага назад.

— За это его потом и убили.

— Не за это, — мотнул головой журналист как будто действительно знал подноготную того дела. Впрочем, учитывая поднятые темы, Дукакис уже ни в чем не был уверен на сто процентов. — Так что с ядерным клинчем в Европе нужно что-то делать, считайте это одним из условий.

— Я-то не против. — пожал плечами грек, с сожалением бросил взгляд на уже полуоствыший стейк, тяжело вздохнул, поняв, что пообедать сегодня уже не успеет и демонстративно отодвинул тарелку в сторону. — Но кто сказал, что с той стороны будут со мной говорить.

— С той стороны будут, — уверенности в голосе собеседника можно было только позавидовать. — Красные — не дураки, они тоже не хотят сидеть на бочке с порохом. И это будет одним из кирпичиков вашей победы на президентских выборах 92-го года. «Майкл Дукакис — президент мира». Такой будет лозунг. Но до него нужно дожить еще. И, собственно, у меня к вам принципиальный вопрос, согласны ли вы идти в президенты?

— А если меня не поддержит партия?

— Поддержит, это вопрос решаемый.

— А вы не боитесь, что после того, как я стану президентом, вот все, о чем мы сейчас разговаривали, может полететь в мусорную корзину? Никаких формальных договоров меня сдерживать не будут.

— Ну что вы как меленький, Майкл, — журналист впервые назвал своего собеседника по имени и кажется в его голосе послышалось даже определенное разочарование. — Убивают не за договора, а за договоренности. Вы знаете, о чем тут шел разговор, мы знаем, этого достаточно. Ну и конечно вам в штаб придется принять пару наших людей, совсем уж без присмотра свои инвестиции серьезные люди не оставляют, вы это понимаете. Тем более команда у вас…

— Что? — Грек явно окончательно потерял нить разговора.

— Слабая, если честно. С такой командой Буша вам не одолеть, но ничего тут мы этот вопрос решим. Так что, вы готовы дать предварительное согласие?

— Предварительное — да, — подумав немного ответил Дукакис. В принципе, он пока ничем не рискует, денег ему еще никто не давал, да и обстоятельства за четыре года могут поменяться примерно миллион раз.

— В таком случае у меня для вас есть подарок, — журналист полез куда-то под стол и достал оттуда весьма пухлую папку, положил ее на стол и накрыл ладонью. — Эти документы стоят миллионы долларов. Беря их в работу, вы ввязываетесь в большую политику, не вот эти вот детские игры на уровне штата, а действительно большую. Случайного человека за них могут и убить.

— Вы меня пугаете?

— Предупреждаю, чтобы у нас с вами не было недомолвок. С другой стороны, вам, Майкл, нужен большой инфоповод. Ваш образ, уж простите, такого себе технократа новой волны он… Излишне блеклый, за вас не проголосуют. Нужен скандал, громкое разоблачение, так чтобы земля пылала, а вой стоял до небес.

— И это оно? — Грек после слов собеседника немного по-другому посмотрел на лежащие на столе бумаги. Как на интересную, красивую на смертельно опасную ядовитую змею. Десять раз подумаешь, надо ли брать ее в руки.

— Оно. Готовы слушать?

— Готов.

— Хорошо, тогда скажите-ка мне, что вы знаете о Никарагуанском диктаторе Сомосе?

История эта достаточно сложна и запутана и начинается она в Никарагуа, где чуть ли не полвека у власти держалась семейная диктатура семьи Сомоса. Это про ее основателя якобы Рузвельт сказал, что он мол «сукин сын, но это наш сукин сын». Долго рассказывать о нем нет смысла, там было много чего интересного, но это не важно. Важно, что в 1979 году в ходе Сандинисткой революции последнего Сомосу из страны успешно попятили — и он, предусмотрительно прихватив тела своих умерших ранее родственников, а также накопленные за предыдущие годы богатства, — свалил из страны.

Впрочем, с бегством диктатора гражданская война не закончилась, против условно «красных» сандинистов выступала часть потерявших власть элит, которые сформировали политический фронт названный совокупно «контрас». Опять же не так важно, кто там был главным, и за что они воевали, важно то, что эти люди так быстро замазались кровью и приобрели репутацию полных отморозков — а это в центральной Америке с постоянными войнами и переворотами сделать не так-то просто, — что стали фактически нерукопожатными по всему миру. Из-за чего администрация Рейгана естественно поддерживавшая «контрас», воюющих против красных сандинистов, была вынуждена публично от них откреститься, а Конгресс ввел прямой запрет на их спонсирование из денег американских налогоплательщиков.