Ultima Ratio (СИ) - Львов Вадим "Клещ"

— Это приговор, господин полковник! Мы подвижное соединение, нам противопоказана оборона… Привязав себя к Радехову, мы сгубим бригаду…

— Знаю, знаю…Но оставить Радехов — проиграть компанию. Здесь ключ к Львову, здесь в Радехове. Удержим город, выполним приказ Главного командования, нет- все насмарку, все… и усилия и потери…

— Приказ Рюмина…

— Рюмин, недалекий кретин, получивший свои погоны и должность с помощью брата-сенатора… То, что он здесь наворотил, уже достаточно для отстранения его от должности. Иметь такое превосходство, атаковать разрозненными отрядами, не организовав снабжение и взаимодействие. Это преступление..

— Но генерал-лейтенант Рюмин, наш командир. Пока мы, нарушаем приказы, причем в боевой обстановке. Это тягчайшее преступление …

— Оставьте, подполковник. Принцип единоначалия означает, что приказы Рюмина нарушаю я, и несу за это полную ответственность. Так же как и мой приказ, закон для вас…

— Так точно! Вскинул руку к шлемофону Паннвиц, разом обрубив дискуссию.

— Исполняйте, Виктор Генрихович. И как можно скорее…

*****

Заместитель начальника Генерального штаба, генерал-полковник Дубровин прибыл вы Дубно, армейским вертолетом С-74, похожим на огромного, пятнистого жука. Прибыл с целью навести, наконец порядок и разобраться с тем, что творится на границе с Галицией и почему продвижение войск вперед такое вялое и нерешительное, несмотря на явное численное превосходство.

Заодно, требовалось провести кадровые перестановки и усилить позиции неформальной группы «Прометей» в военном министерстве, Генштабе и Совете министров.

Генерал-лейтенант Рюмин, встречал прибывших в хорошем расположении духа, славно похмелившись после ночных излияний и плотно позавтракавший. Но первые же слова Дубровина, едва не привели его к инфаркту.

— Какого лешего вы копошитесь, генерал? Кипя от бешенства не произнес, а скорее прошипел, Дубровин.

— Эээ противник необычайно силен, приходится вести доразведку…Чрезвычайно сильно сопротивление..

На Дубровина обрушился запах перегара, сдобренного утренним приемом водки Рюминым..

— Молчать! Устроили здесь кабачок для пьянки — дело не движется. Почему в бой не были введены танковые полки пехотных дивизий?

— местность малознакомая, опасались потерь…Бронетехника, она денег стоит…

— Повторяю вопрос! Чем занималась ваша войсковая разведка? Пластуны? Почему не была использован особый разведывательный полк для глубокой разведки. Где начальник разведки корпуса?

Вперед, из свиты генерала выступил высокий и широкоплечий, полковник с богатырской статью.

— Полковник Данилов- Вериго, начальник разведотдела…

— Почему не была толком организована разведка?

Покосившись на Рюмина и пожав плечами, Данилов ответил.

— Приказ командира корпуса. Пластунские батальоны — держать в дивизионном резерве. Для разведки использовать охотников.

— Охотников? Обычную пехоту? Дубровин, от удивления, даже смягчил тон.

— Я поясню, господин генерал-полковник. Пластуны — это отборные воины и нет смысла гробить их в первой атаке..

— Причем здесь атака! Снова заорал Дубровин. Речь идет о разведке, о войсковой разведке!!!

— Разведка боем, есть эффективное средство войсковой разведки…И мы решились использовать..

— Обычную пехоту в качестве разведки!? Закончил за Рюмина фразу Дубровин. Полковник- почему не использовали особые подразделения для деятельности в тылу неприятеля?

— Те же причины. Господину генерал-лейтенанту, казалось что полк осназа — лучший резерв на случай обострения обстановки..

— Ясно. То есть — танковые полки, вы не использовали из-за недостаточной разведки, а разведку держали в общем резерве…Прекрасно, прекрасно…Тон заместителя начальника генштаба не предвещал ничего хорошего.

— Были проблемы снабжения. Встрял в разговор плотный подполковник с ухоженными усами и очками в позолоченной оправе.

— Представьтесь немедленно, офицер!

— Подполковник, князь Баратов. Заместитель начальника оперативного отдела штаба корпуса..

— Слушаю вас.

— Запасы ГСМ — были мизерны. Как на складах корпуса так и на окружных. Поэтому танковые полки имели только одну заправку на машину. До передовой из-за слабой железнодорожной сети пришлось добираться двухсоткилометровым маршем. По сути — мы лишились ударной силы корпуса…

— Позвольте, подполковник! Повысил голос уязвленный Рюмин. Почему вы мне не докладывали..

— Докладывал, господин генерал-лейтенант. Копии последних трех служебных записок зарегистрированы в вашей канцелярии.

Рюмин задохнулся от возмущения, и стал наливаться, дурной краснотой. Словно перезрелый бакинский помидор.

Дубровин резко, на каблуках повернулся лицом к генерал-лейтенанту и заговорил, буквально выплевывая слова.

— Вы отстранены от командования корпусом, Рюмин. Сдайте командование, немедленно.

— Но отстранить командира объединения можно только…

— У меня чрезвычайные полномочия от Верховного главнокомандующего. Сдавайте корпус..

Снова повернувшись, Дубровин гаркнул адъютанту.

— Через сорок минут, обеспечьте явку командиров дивизий и отдельных бригад. Всем остальным — оставаться на местах и действовать по обстановке.

*****

— Что мы имеем господа? Палец Дубровина уперся в центр Галиции… Моторизованный корпус ГДР заняв Львов и выдвинувшись к границе здорово разбросал свои полки стремясь занять ограниченными силами изрядную территорию. Наши действия, носили исключительно хаотичный характер, нанося разрозненные удары и стараясь оттеснить противника и обеспечить нашим убогим дипломатам достойные позиции на переговорах в Женеве. Но…ни черта у нас не вышло. Несмотря на солидное численное превосходство, наши части несут потери и не продвигаются вперед. Разведка работает отвратительно. Полное расстройство тыла и отсутствие взаимодействия между родами войск, только усугубляют проблему. На наше счастье, германцы тоже не торопились обострять ситуацию, надеясь на дипломатов.

Но есть и положительные моменты. Во первых неплохо отработали наши ВВС, значит со взаимодействием все не так плохо. Еще лучше- показали себя отдельные танковые бригады… Маневрируя и подавляя сопротивление, танковые бригады оторвались от пехоты и вышли на оперативный простор по сути сорвав захват Галиции, корпусом Зюле. Но нерасторопность остальной массы войск и неумелое командование привели тому, что рейд в тыл не вызвал полного развала вражеской обороны. Хотя мог бы…Значит так, господа — пришло время решить Галицкую проблему силой не оглядываясь на дипломатов и наших дражайших международных партнеров. Принято решении на уровне Верховного Главнокомандования — разгромить корпус генерала Зюле и в пятидневный срок и поднять русский флаг над Львовом. Гнать сюда подкрепления, смысла нет, да и транспортная сеть немногочисленна. Придётся обходится собственными силами и самим решить проблему обеспечения всем необходимым действующей армии.

Рядом с Дубровиным, встал невысокий крепыш с похожим на бульдожье лицом и погонами полковника..

— Полковник Волькенштейн, Август Сергеевич, прошу любить и жаловать, с сей минуты — начальник интендантского отдела штаба корпуса. Все вопросы тылового обеспечения и расквартирования — к полковнику. Ему для наладки работы механизма тыла придается эскадрон полевой жандармерии и целый военный прокурор. Думаю, вопрос о работе интендантства больше подниматься не будет. Теперь перейдем к тактическим вопросам…

******

Русские — атаковали ночью, без предварительной артиллерийской подготовки, выбросив вперед батальон пластунов и саперную роту. Германские аванпосты, периодически выпускавшие осветительные ракеты, не заметили бесшумно ползущую, темную и шевелящуюся, словно неведомое ночное чудище человеческую массу до того момента как первые пластуны с затемненными жженой пробкой лицами не свалились к ним в траншеи. Ночная тишина была нарушена несколькими всхлипами и всхрапами, когда пластунские ножи входили в плоть парней из Саксонии и Померании. Потом кто — то выстрелил и ночь тут же расцвела вспышками выстрелов. Немецкие пулеметы застучали, захлебываясь от пуль, следом в пулемётные гнезда полетели гранаты. Вскоре бой уже кипел по всей линии соприкосновения и за спинами отчаянно дерущихся пластунов, саперы снимали противотанковые мины, обозначая проходы фальшфейерами.