Несколько секунд спустя мы с Джапаридзе стояли друг напротив друга. Он смотрел на меня исподлобья, и всё же в его взгляде я видел и надежду. Надежду в том числе отомстить.
На всё про всё у меня ушло около минуты. Глядя, как Джапаридзе сжимает и разжимает перед своей счастливой физиономией пальцы, я сказал:
— На всякий случай предупреждаю, что преследовать меня и пытаться как-то отомстить не рекомендую. Я так запрограммировал ваш организм, что каждые три месяц нам с вами нужно будет повторять эту процедуру. Иначе не только снова рука отнимется, но и наступит половое бессилие. В общем, станете одноруким импотентом.
— Ты…
Он вовремя себя сдержал, но его лицо изобразило целую бурю эмоций. Я в ответ только улыбнулся:
— Вы человек южный, горячий, и естественно, что я вынужден был подстраховаться. Не переживайте вы так, всё будет хорошо. Надеюсь, я не попаду под гружённый щебёнкой грузовик, переходя дорогу на разрешающий сигнал светофора.
— Ты… Ты это, береги себя.
На этот раз тон у Джапаридзе был куда более дружелюбный, видно, понял, что наезжать на меня — себе дороже. Я про себя выдохнул. Похоже, я был очень убедительным, если он поверил во весь этот бред. С другой стороны, второй день с «отмороженной» рукой ходить — то ещё удовольствие.
— А когда мы снова встретимся через три месяца, и где? — задал вполне резонный вопрос Георгий Зурабович.
— Вы дайте мне свой контактный телефон, я как в Москву соберусь — вам наберу. Или вашему помощнику, — я покосился на бодигарда.
— Кстати, — я сделал вид, что только что вспомнил. — Вы с Геннадием Матвеевичем Кузьминым нигде не пересекались? Мой хороший знакомый. Его еще Кузьмой величают. Нет?
Здоровяк склонился к уху босса и начал что-то горячо ему шептать, одновременно косясь в мою сторону. Джапаридзе изменился в лице, поглядев на меня слегка по-другому. С уважением во взгляде, что ли. Я же про себя усмехнулся и, подняв на прощание кулак в знаменитом жесте Че Гевары, направился к выходу.
Деньги я пересчитал уже в машине. Три тысячи, копейка к копейке. Вернее, четвертная к четвертной. Что ж, теперь с чистой совестью можно ехать на малую родину.
Глава 9
В дороге обошлось без происшествий, и в половине восьмого вечера я был дома. Когда ставил машину во дворе, увидел, как к нескольким окнам прильнули лица любопытных соседей, а выгуливавший свою беспородную псину пенсионер Леонид Евгеньевич, он же дядя Лёня, не преминул поинтересоваться, с чего это я приехал на машине. Неужто купил?
— Купил, Леонид Евгеньич, в Москве, на авторынке. Всяко лучше, чем в очереди годами стоять. Да и состояние почти новое.
— Дорого обошлось?
— Да практически по себестоимости новой, — не стал я кривить душой.
— А сколько новая стоит?
— Семь.
— Ого, — почесал затылок под шапкой дядя Лёня. — Это ж когда ты накопить-то успел?
— На песнях, дядь Лёнь, на них, родимых.
И начал перетаскивать летнюю резину в подвал, освобождая от лишней загрузки багажник. Резина была в неплохом состоянии, но, возможно, удастся купить вообще новую, деньги-то есть. Переступив порог родной квартиры, сразу позвонил матери, сообщил, что покупка машины свершилась, домой добрался благополучно, и при случае похвалюсь покупкой. А тот она может и сама заглянуть в родные пенаты как-нибудь вечерком или в выходные.
На следующий вечер у меня было дежурство в ночь, так что следующим днём, сделав предварительный звонок подполковнику Стриженко, я решил вопрос с оформлением постановки машины на учёт в ГАИ и получением новых номеров. Перед коллегами проставился в среду, когда вышел в день, до этого никто из них не знал, что я ездил в Москву и вернулся на собственной тачке.
— Ну ты даёшь, такое дело провернуть, и всё втихаря от товарищей! — возмущался Миша Бубнов, когда я ему сообщил о посиделках и их причине. — Слушай, давай-ка переоденемся-переобуемся и глянем твою «ласточку». Не терпится её увидеть.
— Давай после работы, заодно остальные ребята поглядят, если будет желание. А то Романовский заметит наше с тобой отсутствие, и весь желчью изойдёт.
Так и порешили. После работы всем кагалом пошли смотреть мою машину. За рулём посидели все, а Бубнов даже уговорил разрешить ему сделать кружок вокруг больницы. Я на всякий случай сел рядом, на пассажирское место.
— Хороша, — выдал заключение Миша, накатавшись. — Не то что мой «запор», хотя я на него в общем-то и не жалуюсь. Но уровень совершенно другой… Эх, чё ж я не композитор⁈
Наверное, все мои коллеги задавались вопросом, почему они не композиторы и не умеют сочинять шлягеров, так как именно на песенные деньги, как я всем объяснил, удалось провернуть такую покупку. Думаю, все они поднялись бы, окажись переселенцами в свои тела из будущего. Я же ведь тоже эти песни не сочинял, а всего лишь вспомнил.
Перед Мариной своим четырёхколёсным конём удалось покрасоваться в ближайшую субботу. До этого по телефону поздравил её с праздником 8 марта, а она 10-го, в пятницу, меня с днём рождения. 25 лет… Круглая дата, которую я отмечаю второй раз в жизни.
Так что подарками обменялись уже в субботу. Я ей вручил «Chanel №5», от чего девушка пришла в неописуемый восторг, а она мне подарила перчатки тонкой кожи. В таких, кстати, удобно крутить «баранку», если вдруг печка откажет (тьфу-тьфу), да и с размером Маринка угадала.
Ну а о том, что я собираюсь покупать машину, она даже не догадывалась, и «Жигули» стали для неё настоящей сенсацией.
— Ой какая красивая! — то и дело повторяла она, глядя на припаркованную в её дворе красненькую «шаху». — И это всё на деньги с песен?
— С них, родимых… Прокатимся? — предложил я, не в силах сдержать довольную улыбку.
— Ага, — кивнула она, не сводя глаз с машины. — А куда?
— Да куда хочешь! Только не в ресторан, а то там выпивать придётся, а я всё-таки за рулём. В ресторан мы потом так сходим, поднимем тост за «ласточку».
В итоге поехали просто кататься по городу, по пути перекусив в кафешке у набережной Суры. В какой-то момент на волне «Маяка», которая у меня постоянно и работала, голосом Ободзинского зазвучала «Единственная моя». Маринка аж подпрыгнула на своём месте:
— Ой, это же Ободзинский! Ту самую песню поёт, что ты ему подарил!
Я не смог сдержать довольной ухмылки. Согласно свежей рапортичке только за февраль с этой песни «накапало» полторы тысячи. Всего же за последний месяц вышло одиннадцать тысяч с хвостиком. Мог бы уволиться на фиг из больницы и жить припеваючи за счёт авторских. Тунеядцем как член Союза композиторов я бы всё равно не считался. Но знал, что не сделаю этого. Моё призвание — спасать человеческие жизни. Тем более меня сама небесная канцелярия на это подвигла. А где, как не в больнице, лучше всего воплощать в жизнь свои сверхспособности?
Да и если даже я буду пользовать болезных на дому у себя или у них, всё равно буду скучать по ставшему почти родным кардиологическому отделению. Я — человек советской закалки, мне нужен коллектив! Такая вот частная практика не для меня.
А закончился этот приятный вечер у меня дома. И плевать, что соседи пялились в окна, как я помогаю выйти девушке из машины и веду её домой, плевать на сплетни и пересуды. Этот вечер был наш… Да и ночь тоже, благо что завтра воскресенье, и никому никуда торопиться не надо.
Марина позвонила домой, предупредив, что заночует у Киры, потом позвонила ей и попросила прикрыть. По фразам, доносившимся из прихожей, где стоял телефон, я понял, что Кире ситуация не очень нравится, но ради подруги она готова пойти на ложь во спасение.
А дальше был Голливуд. Это я так про себя назвал действо, по ходу которого реализовал некоторые моменты из голливудской классики в качестве как прелюдии, так и постельных сцен. В общем, превзошёл самого себя, а самое главное — три раза сумел довести партнёршу до состояния, скажем так, счастливых всхлипываний.
Утром, несмотря на мои просьбы остаться и провести хотя бы первую половину дня вместе, Марина убежала домой. Стыдно ей было перед родителями,
