— Это что было???!!!
— Матушка…
— Рот закрой!!! Кто тебе дозволил???!!!
«Будущий Цесаревич стоит бледный. С дороги, и вообще, — примечала Императрица, — но вроде крепок, и надо, пока он уставший, его разговорить, и поставить на место».
Императрица явно гневалась.
— КТО. ТЕБЕ. ДОЗВОЛИЛ.
Смиренное молчание.
— ТЫ. ЧТО. СЕБЕ. ВОЗОМНИЛ?
Смиренное молчание. Очи долу.
— ТЫ, ЧТО, НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТЫ ВСЮ ДЕРЖАВУ ПОД УДАР ПОСТАВИЛ?
Императрица давила.
Я мальчишка в её глазах, но я держусь.
И молчу.
— Я тебя отпустила в Петербург в этот твой университет. Так?
Смиренный кивок.
— Так, Матушка.
— Как ты оказался на войне?
— Простите, Матушка, уверен, что все доклады у вас. Это не была моя прихоть. Так получилось. Я действовал в интересах государства.
Лисавета даже усмехнулась, подумав: «Мальчишка далеко пойдёт».
— И?
— Просто ночью меня хотели убить или похитить. Я не дался. Вот и всё, Матушка.
— А присяга в Борго?
Что тут скажешь, пожимаю плечами и морщась, прикладываю руку к груди.
— Так ведь не было никакой присяги, Матушка. Я не принял их присягу, отложив решение до всеобщей присяги Финляндии в Або. Я весь в вашей воле, Матушка. Прикажете принять корону Финляндии, если это нужно Державе нашей, — я приму. Нет, так нет. Мне она не нужна. Финны в Борго обязались принять присягу верности Вашему Императорскому Величеству, вне зависимости от решения собрания сословий в Або. Это всё, что я мог сделать в той ситуации. Прошу простить.
«Да, он далеко пойдёт, тут к бабке не ходи, — пронеслось в голове Императрицы, — умен, но, упрям как батюшка прям».
— Точно? У меня эта клятва имеется! — Елисавета Петровна показала лежащие на столе бумаги.
Кошусь на лежащие на столе письма. Так вот зачем меня сюда вытащили?
— Кем они подписаны, Ваше Императорское Величество? — пытаюсь выяснить подробности.
— Заверены магистратом, — отрезает тётка.
— Значит моей подпись под этими писульками нет? — вопрошаю утвердительно я.
— Нет, но… — машинально отвечает Императрица.
— И не было никогда, — уверено говорю я, — я не своей волей туда ехал и не в моей воле корону над чухонцами принимать.
«Письмо не подметное, проверено, — Императрица пыталась мысленно вернуть утерянный ею диктат над ходом разговора, — и то, что не подписывал юнец ничего, „по причине ранения руки“ тоже».
— А в чьей же воле? — Елисавета Петровна прервала затягивающуюся паузу.
— В вашей, Государыня, — отвечаю твёрдо, — я же не хочу Финляндию под свою руку принимать.
— Тогда зачем ты туда поехал? — удивление тётушки, кажется, было искренним.
— Отказаться, — отрубаю я, — и прошу более без моего согласия такие вопросы не решать.
Тётка остолбенела. Ненадолго.
«Стервец! Будет он мне указывать что и как решать! Надо поставить его дерзость в стойло, — бушевало в голове Императрицы, — но, прав, прав, нельзя было ему о том обещании финнам не сказать».
— Много себе позволяешь, Петер!
Тётка как бы в ярости. Тихой. Но, пусть. Надо ставить точки на i. А то она меня так без меня не только на царство женит. Двум смертям не бывать… Хотя, мой пример опровергает это мнение.
— Из Москвы и поместья своего далее двадцати вёрст без дозволения моего не выезжать! — тётка говорит жёстко.
Подписка о невыезде значит? Потерплю. Да и дела здесь есть. Э-э-э? Ну-ка, ну-ка…
— Из какого поместья?
Усмешка. Оценила.
— Матери твоей приданное я третью часть вскоре тебе дам, — голос Елисаветы всё ещё тверд, — можешь даже с согласия моего использовать их на свои опыты.
Она меня наказывает или поощряет? Чуден гнев Императорский!
Кровь приливает к голове. Меня немного ведёт. Темно в глазах. Это не ускользает от глаз тётки.
— Ты, как себя чувствуешь?
Промаргиваюсь:
— Всё хорошо, Матушка. Просто дорога.
— Мне Кондоиди отписал что у тебя какие-то проблемы по мужской части. Почему ты не сказал раньше?
Молчание.
Нет в этом времени врачебной тайны! Ну, да и Бог с ней.
— И?
Хмурое:
— Я не хотел смущать ваши уши, Матушка. У меня самого уши горят до сих пор. По приезду хотел с Алексеем Григорьевичем посоветоваться. Простите.
Императрица хмыкнула, подумав: «Мальчишка, как и есть. Почему Я сама не повелела провести полный медицинский осмотр по прибытию его из Киля?»
«Да, это проблема. Ясно, почему он избегал девиц всё это время, — накатывались на Елисавету Петровну мысли, — Совсем не смешные шутки. Державе нужно чтобы у Наследника был Наследник. Или Наследница. Тут, уж, как Бог даст. И тянуть с этим не надо. Надобно ему действительно Лёшеньку на разговор направить, раз уж сам Петруша заговорил о Разумовском. Уважительно»…
— Мне Павел Захарович братьев Блюментрост рекомендовал, — воздаю «благодарность» болтливости Кондоиди, — и я бы хотел привлечь Арунция Аццарити, если не возражаете.
Тётушка в задумчивости. Кивает.
«А племянник даже более чем я помышляла умен, — рассуждала Императрица, — не по годам, повзрослел не окончив роста, бедняжка, как же его сироту в Киле жизнь прижимала».
— Себя сейчас, как чувствуешь? Только изволь без всякой храбрости, учтивости и прочего политеса, — голос тётки явно подобрел.
— Нормально, Матушка. Устал только с дороги. Простите, Матушка, спать хочу. Мысли путаются. Тяжёлая была дорога. Поспешил к вам сразу. Прошу простить, что в таком виде. Нарушил этикет.
Кивок.
— Я переживу. Мы не чужие люди. Верно ведь?
Кивок.
— Да, Матушка. Я ваш навсегда.
— Вот и славно. Иди, Петруша, отдыхай. Тебе уже приготовили всё. Завтра поговорим о будущем.
— Спасибо, Матушка.
— Ступай. И БОЛЬШЕ. БЕЗ МОЕГО ВЕДОМА. НИКУДА. НИ НОГОЙ!
Кивок.
— Да, Матушка.
Я устал. Пусть думает, что победила.
Склоняю голову.
Можно сейчас и отступить для вида.
Но сдаваться — НИКОГДА.
* * *
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ПОКРОВСКОЕ. ЗАГОРОДНЫЙ ДВОРЕЦ. 31 августа (11 сентября) 1742 года.
Выдох.
Крыльцо.
Ветер.
Длинные волосы по местной моде. Колышутся.
— Ваше Королевское Высочество. Прошу последовать в Ваши покои, там вас осмотрит гоф-медик…
Киваю.
— После.
— Да, Ваше Королевское Высочество.
Я здесь. На воздухе. Мне нужен воздух. Много воздуха. Озона. С ливнем и ветром. Можно с грозой и градом.
Это был самый важный разговор в этой моей жизни.
Вроде ерунда. Подумаешь.
Но, я его вытащил. Вытащил. Я знаю. Мне сто лет.
Спасибо, матушка Елисавета. Мы поняли друг друга.
Правь. Мне твой трон не нужен. Но, свою дорогу я буду мостить сам.
Только так. Иначе не будет.
Я не уступлю.
АМИНЬ.
* * *
Реклама
* * *
Попробуйте на зуб книгу про несоблюдение техники безопасности и никогда не шалите с квантовым компьютером и искусственным интеллектом.
Главных героев романа «Переписать сценарий!» ( https://author.today/work/450563) коварная машина закинула в 1916 год в Севастополь.
Первая мировая война, канун революции, загадочные смерти русских ученых и изобретателей, взрыв на линкоре «Императрица Мария» и наши современники, попавшие туда прямо со съемочной площадки 2023 года.
Эпилог
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ИТАЛЬЯНСКИЙ ДВОРЕЦ. 21 декабря 1742 года (1 января 1743 года).
