Сети Госпожи ужаса (СИ) - Чайка Дмитрий

Каждый день египтянин шел на нос корабля, ставил перед собой женскую фигурку с львиной головой и тянул какой-нибудь заунывный гимн. Что-то вроде этого:

Приветствую тебя, Сехмет, Госпожа Ужаса!

Великая Львица, чей рёв потрясает небеса!

Дочь Ра, Пламенем Ока его пылающая!

Та, чьи когти разрывают мятежные сердца.

Ты — Гроза Врагов, Чей Гнев Сжигает Земли!

Твоё дыхание — ураган огня,

Твой взор — стрела, пронзающая тьму!

Ты — Та, Кто Сеет Ужас в Странах Варваров!

Пред тобой трепещут даже боги!

Восстань, о Львица, в сиянии Ра!

Пусть твои сети уловят врагов Та-Мери, Земли Возлюбленной!

Пусть твои клыки сокрушат мятежников!

Пусть твой хвост сметает полчища нечестивых!

Напои землю их кровью так,

Как делает это в половодье священный Нил!

Да падут враги та-Мери,

Как падает змей Апоп перед Амоном!

Да станут прахом их имена,

А тела истлеют без погребения.

А ты, о Сехмет, Карающее Око Ра,

Вернись в свой храм, утолив голод своего меча!

Но будь готова вновь ринуться в бой!

Так он бубнил изо дня в день, пугливо поглядывая за борт, едва только волна поднималась хоть на ладонь выше, чем обычно. Он хорошо знал протоки Нила, а в море выходил всего несколько раз, да и то недалеко от берега, переплывая из рукава в рукав. Рапану же, привычный к качке и к крику морских птиц, тщательно прятал свое пренебрежение. Египтяне — отменные строители и земледельцы, но никудышные моряки. Они с трудом доплывают до Библа и Кипра, а где-нибудь в Аххияве их и вовсе не видели. Они зависят от тех, кого называют варварами, но никогда не признают этого. Гиксосы познакомили их с колесницами и составным луком, а хетты — с железом. Они не могут жить без дерева Ханаана и кипрской меди, обладая в достатке лишь зерном и золотом. Да и то все свое золото они прячут в царские могилы, где оно столетиями лежит безо всякой пользы(5).

— Господин! — обратился кормчий к Рапану и ткнул пальцем в горизонт. — Вход в восточный рукав! Пер-Амон(6) совсем рядом!

— Ночуем здесь, — скомандовал Рапану. — Надо подождать остальных.

— Бог Йамму! — пробурчал кормчий. — Что-то уже и мина золота не кажется мне такой большой платой. Унести бы отсюда ноги…

— Я все слышу, — недовольно сказал Рапану. — Ты согласился на эту цену и дал клятву, старик. Так что не гневи богов! Закрой свой рот и правь к берегу.

Он приложил ладонь ко лбу, разглядывая сотни кораблей, растянувшихся до самого горизонта. Они будут собираться еще пару дней, а потом зайдут в восточный рукав. Их уже заметили, Рапану острым молодым взглядом засек столб пыли, поднявшийся вдали. Гонец на колеснице поскакал к ставке самого Великого господина Ур-мешау, главнокомандующего войском. И что-то подсказывало сердцу Рапану, что эту победу его величество Рамзес не отдаст никому. Он сам будет командовать своей армией.

Роль Рапану будет исполнена совсем скоро. Северяне знают, что их ждут в Пер-Рамзесе. Плывешь на юг, а потом поворачиваешь на запад, в прорытые трудолюбивыми крестьянами оросительные каналы. Они приведут куда нужно… Там совсем рядом…

1 Гаула — финикийское грузовое судно, модификация «круглого корабля». Стала появляться примерно в описываемое время. Гаула несла до 500 тонн груза и была несомненным прорывом в кораблестроении.

2 Джахи — египетское название области от Ашкелона до Ливана. Сухопутная битва при Джахи между «народами моря» и войском Рамзеса III произошла в 1178 году до н.э. Наступление захватчиков шло из Амурру, разгромленной ранее страны в центральной Сирии, которая стала их форпостом.

3 Хапи — бог разлива Нила.

4 Речену — египетское название территории от Синайской пустыни до хеттских владений в Сирии.

5 Экономика Египта была довольно примитивной, имея преимущественно меновый характер. Как ни странно, но она оживилась во времена кризиса XX династии, когда гробницы царей стали массово грабить, и золото пошло в торговый оборот. До этого вся жизнь страны была подчинена цели обеспечить достойное посмертие своему царю. В описываемое время строили погребальный храм в Мединет-Абу, который дошел до наших дней. После смерти Рамзеса III Египет уже не мог себе позволить монументального строительства.

6 Пер-Амон — будущий римский Пелузий. В описываемое время гавань Пер-Амона еще не затянулась илом. Позже пересохнет и восточный рукав Нила, а Пелузий будет стоять в пяти километрах от моря. Эта местность славилась производством льна и пива.

Глава 21

В то же самое время. Территория 14 нома страны Та-Мери. Где-то на востоке дельты Нила. Южнее города Пер-Амон.

Тимофей ворочал своим веслом с каким-то непонятным остервенением. Главк, сидевший по левую руку, только головой качал, но не говорил ничего. Тимофей сидел чернее тучи, то и дело неласковым словом поминая богов, отнявших разум у одного старого дурака. С дядькой они разругались вдрызг, и дело шло к тому, что после найма в шарданы они с ним разбегутся в разные стороны. Дядька пригрозил, что выгонит племянника из ватаги, а тот только ухмыльнулся и напомнил, загибая пальцы, где и когда он дядькину задницу из огня вытащил и золотом украсил. Многие из парней тогда задумались не на шутку. Почти у всех за пазухой кошель с золотом болтается, и все до одного знали, от кого тот кошель получен. Авторитет Тимофея давно уже стал ничуть не меньше, чем авторитет самого Гелона. А раз так, то непременно быть схватке за власть. Именно это парня и расстроило. Умел бы плакать, заплакал бы. А так только кулаком колотил в деревянный борт, едва не разбив руку до крови.

Тимофей шкурой чуял, что идти в Египет не стоит. Но единственное, на что хватило его красноречия — это уговорить дядьку войти в нильский рукав одним из последних. На это Гелон нехотя согласился, поскольку кораблей в ватаге было два, и одним из них командовал именно Тимофей. По прибытии на место быть драке. Это понимал каждый, и парни хмурились, не ожидая от этой распри ничего хорошего. А теперь вот Гелон увел свой корабль далеко вперед, да так, что Тимофей едва держал его в поле зрения, проклиная упрямого старика, которого обуяла ревность.

Огромная змея из сотен разномастных судов втянулась в тростниковую утробу нильской дельты, где началась такая мешанина каналов, что даже опытный кормчий вскоре потерялся и шел, просто держа в поле зрения мачту следующего корабля. Поначалу по левую руку Тимофей видел лишь пустыню и берег, кое-где заросший акацией, ивой и тамариском. Там же, где деревьев не было, расстилалось безбрежное поле полыни. Но чем дальше уходили от моря, тем благодатнее становилась земля. И вот уже акацию сменила финиковая пальма, а болота низовий, покрытые непролазными зарослями папируса, сменились на речной простор, где в стоячих заводях отцветали последние лотосы.

Чем дальше от моря, тем больше становилось каналов, которые все как один уходили на запад, пронизывая своей сетью безбрежное море тростника, в котором то и дело появлялась деревушка, рядом с которой мельтешили голые, загорелые до черноты люди. Они пели, удивляя Тимофея безмерно. Эти люди радовались чему-то, а он с детства к труду в поле не испытывал ничего, кроме глубочайшего отвращения. Его только на то и хватало, чтобы пасти деревенских коз. А сама мысль, что нужно из года в год копошиться в этой грязи, приводила Тимофея в состоянии ужаса. Подумав как следует, он решил, что если боги рассудят ему землю пахать, то он пойдет и удавится в петле. В Аиде куда лучше будет. Там тоже тоскливо, но хотя бы потеть не придется.

— Богатая земля! — одобрительно прогудел Главк, который жадно вертел башкой по сторонам, оценивая стать быков, которых пригнали на водопой смуглые мальчишки лет десяти.

Время Ахет заканчивается, и высокая вода уже сошла, оставив после себя толстый слой живительного ила. Пока что вода заперта в земляных клетках, а крестьяне длинными «журавлями» перекачивают ее выше. Туда, куда разлив не достает. Там разбиты их огороды и сады. Там растет лук, чеснок и бобы, которые в Египте вызревают в неописуемом количестве. Там растут финиковые пальмы, инжир и виноград, а трудолюбивый народ ведрами доставляет воду к каждому корню.