Так что к Матильде Иоганн не просто с красивым рисунком шёл, а с уверенностью, что смогут они такой дом забабахать. Оставались только две проблемы. Первая — это фундамент под такую махину, а вторая — это кирпичи для возведения голландки или русской печи. Да хоть даже обычной плиты. Везде нужен кирпич. Ну, так вот, сейчас вернётся Угнисос, и эта проблема должна решиться. А Фундамент? Разбирал как-то при строительстве коттеджа Иван Фёдорович старый домик. Так там фундамент под печь был сделан из самана, и рабочие его отбойными молотками взять не могли. Почему бы и здесь не попробовать этот материал.
Событие шестьдесят шестое
Прыгать от радости кузнец не стал. Странно. Ему Иоганн предложил бросить работу и завтра снова съездить за глиной, а он в носу поковырял, в затылке почесал, в ухе покопался, в заднице… Ну, в общем, думу подумал и говорит на чистом жмудском.
— Неделя, — и пять пальцев показывает.
Парень задумался. На украинском, кажется, «неделя» — это не семь дней, а воскресенье? Или нет? А вот воскресенье как раз через пять дней, если сегодня вторник.
— Un rīt (А завтра)? — это уже выучил. Завтра — это рит. Знакомую у Ивана Фёдоровича так звали — Рит. «Рит, ну может пойдём покувыркаемся? — Завтра!». Не сложно запомнить.
— Неделя, — ну, слава богу, семь пальцев показал.
Иоганн пошёл к следующему потребителю потенциальному теремов. К владельцу забегаловки и постоялого двора в Кеммерне, к тёзке своему — Иоганну Холштайну.
Не, он не дебил полный, он нормальный почти. Потому строить два одинаковых терема на одной улице не будет. Для Иоганна Холштайна у барончика был второй рисунок. С этим теремом они намучились. Заказчик категорически отказывался ждать год, пока сруб усядется и требовал завершить работы за лето. Про усадку древесины, и что всё поломается и потрескается даже слушать не хотел. При этом деньги на стройку не жалел и требовал самых лучших материалов. Пришлось по специалистам пройтись, в интернете с другими пообщаться и оказалось, что ничего страшного, над окнами брусочек вставить, там, где кафель, в ванной, например, на профили посадить влагостойкую фанеру, и так далее, то есть, есть десятки хитростей, как построить деревянный дом за один сезон. Да, через год там кое-что придётся доделывать переделывать, но это не сложно и не критично.
Тёзка был истинным арийцем. Чёрный и на Гитлера похож. От белокурой бестии он отличался, как Геббельс от Александра третьего. Тощий чернявый и крикливый.
На рисунок Гитлер надулся и долго его по столу гонял. То перед собой положит, то подальше отодвинет. Даже наоборот, в смысле, обратной стороной пытался положить, словно это не рисунок на листе, а трёхмерная модель.
Иоганн отвлёкся от кабатчика. А ведь это мысль. Из спичек делали всякие модельки в его время. А кто мешает сейчас вот такие терема в виде моделей сделать, красиво раскрасить и продавать. Это будет и реклама сразу и ребятам, что в художественной школе учатся, такие мастерить, возможность заработать. Опять же и мастерство будет у пацанов расти и мелкая моторика тут в избытке. Умными вырастут.
— Сколько это будет стоить? — наконец оставил в покое листок Холштайн.
— Не знаю. Не дешево. Зато все будут купцы останавливаться, чтобы потом знакомым рассказать, что в волшебном доме ночевал. Сказочном.
— Возможно, — Гебельс за ус себя послюнявил, кончик закручивая, — Иоганн, примерно хоть. Во сколько эта красота мне встанет?
— Давай так, тоже Иоганн… Черт с ним, десять процентов стоимости я возьму на себя, и, скажем, тридцать марок тебе ссужу без процентов на два года.
— Пятьдесят? Нынче плохие времена. Война. Купцов и проезжих в Ригу не больно-то много.
Прибедняется Гиммлер или на самом деле так? Да, в общем не важно. Зато в его баронстве будет два терема красивых. Матильда даже не торговалась.
— Строй, Иоганн. Разве можно от такой красоты отказаться. И рядом ещё дом одноэтажный, но похожий, для тех, кто приезжает, а я за день вылечить не могу и отпустить не могу. Сейчас кто в сенях спит, кто у соседей угол снимает. Всем неудобно. Пусть будет место, где болезным переночевать. Строй. Деньги есть, чего им без дела лежать. В гроб с собой не положить. Строй.
Хотелось парню и себе такой построить. Надоело в холодильнике просыпаться. Правда, есть нюанс. В замке столько места свободного нет. Ну и дерево внутри замка — это не лучшая идея, по словам Старого зайца у них есть стрелы зажигательные. Точнее, верёвкой обмотанные. Только сунь в смолу, поджигай, да пуляй. Потому пока Иоганн решил пойти другим путём. Он заказал Игнациусу понаделать евровагонки. Почти. Досок с пазом для плотного прилегания. Оказалось, что не сможет такого сделать плотник. Рубанок ещё не изобретён? Так ещё и не простой нужен, а фальцге́бель, который имеет ступенчатую колодку, предназначен для обработки фальцев (четвертей) в заданный размер, то есть прямоугольных выемок в кромках.
Иоганн себе зарубочку в мозгах очередную сделал — изобрести разные рубанки. Блин, там уже все мозги в зарубках, живого места нет. А как не допустить щелей между досками, ну, ничего сложного, набьёт поверх рейку, обработанную для ровности… рубанком. Ещё бы хотя бы буржуйку сделать. Но сможет ли такую штуковину Угнисос — Гена склепать из листов железа? Опять же, колосник чугунный? Забить трубу от камина… стекловатой и сборную трубу через неё вывести. А нет, фантастика в соседнем отделе. Ничего, вот покажет ему через неделю кузнец залежи каолина и всерьёз можно будет пытаться спроектировать в небольшом кабинете отца русскую печь. Займёт две трети помещения. Ерунда. Перекрытие из не очень толстых досок?
Не справедливо. Неужели всю жизнь оставшуюся страдать придётся. Рахметов у Чернышевского голый на гвоздях спал. Вот где сила воли. Нужно начать закаляться. Прямо завтра. Не, прямо… криво.
Глава 23
Событие шестьдесят седьмое
Жизнь она вечно всякие поправочки небольшие в твои планы вносит. Иоганн решил больше не тянуть и отправить обоз в Ригу. Всё! Всё! Намололи пшеничной муки из зёрен чёрных. Набрали двадцать два мешка муки с огромным содержанием спорыньи. Пора отправлять это матушке аббатисе. Ну, чего там везти-то один ласт муки⁈ Тысяча триста кило. Это, если две Соньки тащат, то спокойно увезут шестьсот пятьдесят кило по промёрзшей твёрдой дороге. Да, бог с ними с Соньками, обычных крестьянских мохноногих лошадок три хватит. Четыреста кило любая кляча увезёт.
И началось.
А охрана? Две телеги охранять? Семён есть, три новика совершенно не пострадавших есть. Георг есть. Не хватит? Ну, из раненых новиков ещё трое условно годные. Рубиться в полную силу ещё не могут, но для массовости сядут на коняжку и доедут до Риги. Опять же Отто Хольте с ними отправится.
Всем этим сопровождающим нужно овсом и сеном кормить в дороге лошадей. Нда⁈ Ладно, поедет четыре телеги, в одной припасы будут. А балясины? Их Клаус наточил сто с лишком уже. Всю мастерскую заняли. А мыла наварили сто шестьдесят кусков? А две картины, последний лев и первый дракон. Если по самой скромной цене в тридцать марок продать, то это к плюсу за балясины и мыло целый сундук серебра назад везти. Охранять надо. Да и по дороге туда охранять не лишнее будет.
Пушка третья по счёту готова. Брать, значит, Соньку с тюфянчеем Самсоном нужно. Это точно защита.
Угнисос за железом в Ригу собирается? Ну, где шесть телег, там и седьмая влезет.
— Отто, мы же хотели дом у моста через Двину купить, в пригороде, чтобы там можно было останавливаться? — выслушав все эти планы, за ужином обратился к управляющему Иоганн.
— Говоришь, около ста марок… Большие деньги. Даже огромные. Тогда уж лучше в самой Риге. Возле нового замка, на холме, я в прошлый раз слышал, что дом продают. Сто марок как раз просили. Дом старый. Там сразу ещё марок двадцать потратить придётся. Крыша заваливается. Зато забор новый и со стороны реки из камня сложен.
