Генезис (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

- Тьфу ты, напугал чёрт. Ты кто?

- Сергей. Скажите, а Некрасовы тут проживают?

- Да, тут.

- Спасибо.

Обойдя бойца, я прошёл во двор через калитку в воротах, и потрепав пса по холке, тот аж ошалел от такой ласки и неожиданности, и поднявшись на крыльцо прошёл в сени, а потом и в сам дом. Тут было светло, окна ставнями закрыты, дополнительно затемнены занавесками. Как я и думал, генерал Иванов присутствовал в доме, что-то обсуждал с отцом Юрия. Ну я сейчас его отцом уже не считаю, у меня новая жизнь. Так, можно сказать дальние родственники.

- Доброй ночи, - проходя на кухню, сказал я.

Все повернулись, рассматривая меня, а генерал с некоторым облегчением сказал:

- Ну вот же он, Сергей Сыроежкин. Сергей, что это за нелепость с возвращением награды?

- Там же всё написано было, в сопроводительной записке. Некий батальонный комиссар из штаба второго авиакорпуса, в расположении штаба корпуса, в присутствии командира полковника Виноградова, сорвал с меня награду, без слов, без вопросов, без суда даже. Просто сорвал, сказав, что я не имею права носить эту награду. Потом конечно разобрались, когда нашли мои документы на орден, но брать награду обратно после такого плевка в лицо, я не имею права. Всегда помнить буду. Так что вы наградили, вы и забирайте. А я его выкинуть хотел.

- Как Юра себя ведёт, - тихо сказала Тося, баюкая на руках уснувшую дочку.

- Вы Таисия, да? - сразу отреагировал я, повернувшись к ней. - Дядя Юра просил передать вам письмо, если он погибнет. Предчувствовал он что всё плохо для него закончится. Вот оно.

- Погибнет? - ахнула та, принимая конверт.

Остальные тоже насторожились, тревожно на меня глядя:

- А вы что, не знали? Он погиб на днях. В ночь с четвёртого на пятое. Очередь с немецкого истребителя прошлась по нему. Умер не сразу, а на аэродроме. Я сам там был и всё видел. А похоронили его рядом с Киевом у аэродрома, где его полк дислоцируется. Я там побывать не успел.

Похоже похоронка действительно не дошла, в доме поднялся крик и плач, Таисия, с проснувшейся дочкой и письмом ушла в другую комнату, а я подошёл и сел рядом с генералом. Тут сидели дед и отец Некрасовы. Угрюмые, новости о гибели младшего их тоже потрясли. Несколько минут мы молчали, после чего Михаил Михайлович сказал дрогнувшим голосом:

- Олег писал о тебе. Написал, что спас его и других лётчиков. Низкий поклон тебе от всей семьи Некрасовых.

Тот встал и действительно низко поклонился, на что я смущённо сказал:

- Случайно вышло. Увидел бой, парашюты как опускались, вот и помчался, надеялся наших спасти, и получилось. Я дядю Олега с трудом узнал, на фотокарточке он моложе был.

- Как Юра погиб?

- Да я только как тело доставали из бомбардировщика видел, а потом простынёй накрыли и стали снимать головные уборы. Врач сказал его снарядам из пушки достали. Ноги почти оторвало. Как до аэродрома дожил тот с трудом понимал. С такими повреждениями жить невозможно.

Дед сгорбившись сходил за самогоном и разлил на троих, без меня. Конечно говорить такие подробности не стоит, но я считал, что иногда правда должна быть озвучена. Те выпили, генерал тоже махнул, а я сказал:

- Вы извините, я не ваш родственник. Это дядя Юра придумал. Они с женой отдыхали в Крыму этим летом, до войны, дядя Юра ранним утром рыбачить ходил, а я на берегу жил, вот так и познакомились. Тот из меня всё вытянул, умел слушать. Хотел усыновить, но я отказался. Тогда он и придумал назваться сыном погибшего родственника. Нашли такую, что сгорела в доме, тела же не опознавали, вот так я и стал якобы вашим родственником. Не люблю врать. Я действительно сирота, родных у меня нет. А то что мы оба видим в темноте как днём, так это просто совпадение.

- Ты можешь жить с нами, примем как родного, - сказал дед, а Михаил Михайлович только кивнул.

- Не стоит, у меня планов много. Я у немцев угнал огромную подводную лодку. Новенькую, она меня ждёт спрятанная на Балтике. Дальность хода у неё огромная, хочу попутешествовать, в разных странах побывать. Американские и английские суда торпедировать.

- Они же наши союзники? - нахмурился генерал.

- Это сейчас, война закончиться, станут врагами. Сильный Советский Союз им не нужен. Да и свои счёты у меня с ними. Тем более лодка германская, на них и будут думать.

- Как-то это неправильно, - сказал генерал.

- Хм, не скажу, что с вами согласен. Мне идея нравится. Ладно, я письмо передал, плохую весть невольно принёс, честно сказать думал тут уже знают, что Юрий погиб,

- Погоди, я хотел с тобой поговорить, - остановил меня генерал.

- Вы бы поторопились. Тут дом окружают, похоже штурмом брать собираются.

- Кто посмел?! - немедленно отреагировал генерал, вставая.

- НКВД, естественно. Кто ещё может тут так нагло работать? Уважают, роту бойцов нагнали. Михаил Михайлович, они вам там весь урожай погубят, затопчут.

- Да сняли его уже. Картошки немного осталось выкопать и всё, - отмахнулся тот.

- Понятно.

Плач по дому ещё разносился, мать и сёстры Юрия создавали такую какофонию, встав я прошёл за печку, там была дверь что вела в комнату старшей сёстры, тут Тося и обнаружилась, перечитывала письмо и плакала. Облокотившись плечом о косяк двери, я сказал ей:

- Дядя Юра перед смертью успел мне передать для вас послание на словах. Мы с ним две недели назад виделись, когда он на Северном фронте проводил разведывательную деятельность. Он на всех фронтах палочкой-выручалочкой был. Он же видел ночью хорошо, немцы прячутся, думают их никто не рассмотрит, а он видел и на картах отметки ставил, потому советское командование знало где какие части у немцев находятся, где они нанести удар могут. А после гибели дяди Юры, у них не стало больше таких специалистов. Я слышал, что искали таких же уникумов, но пока не нашли. Дядя Юра на износ работал, его всюду кидали, все кто вокруг него, росли в званиях, награды получали, а ему ничего. Исход был предрешён, мы оба понимали, что ему недолго осталось.

- Что он просил передать? - тихо спросила Тося.

- Что любит, и чтобы вы не переживали, не брали на душу вину которой нет. Живите ради себя и дочери. Вам есть ради чего жить. Ах да, в подполе схрон, под левой половицей, на глубине полуметра, жестяная короба, там деньги, вам с Алёнкой надолго хватит.

- Спасибо, - тихо ответила та.

Вздохнув, я развернулся и вернулся на кухню, там уже кроме генерала стояло два командира в форме НКВД. Генерал выходил на улицу и остановил штурм, пригласив этих нелицеприятных для меня людей в дом.

- Опять вы?! - возмутил я, обнаружив знакомого майора из госбезопасности. - Вам больше заняться нечем?!

- Сергей, подлодка в руках ребёнка, у которого вообще нет моральных норм, это страшно. Лучше отдай по-хорошему.

- Что, и только это вас интересует? Забудьте, я свою прелесть не отдам.

- Также тебя ждёт награждение за спасение наших лётчиков, и за захват финской подлодки. О боевых действиях на территории Финляндии нам тоже известно.

- Награды? - криво усмехнулся я. - Засуньте себе их… Вон, пусть товарищ генерал расскажет, что я с наградой сделал к которой он меня представил. Хотя вы и так знаете.

- Да, вы её вернули, - кивнул тот. - Ситуация с орденом вышла действительно очень некрасивая. Обоим командирам, допустившим это, включая командира корпуса, были назначены взыскания.

- А кто сорвал орден? - спросил Иванов.

- Батальонный комиссар Вашуков, в прошлом Абрамович, - тут же ответил на вопрос майор.

- Ясно, разберусь я с ним и этим Виноградовым.

- Виноградов там лишь жертва случайности, а всё действительно вышло нехорошо. Как будто злой рок. Кстати, Сергей, где та немка?

- Марта? Думаю, у себя в госпитале отходит от побоев сотрудников Особого отдела, возможно уже потихоньку начинает работать.

- Ты её вернул к месту службы?

- Да. И ваш перстень подарил как компенсацию за побои.

- Это памятная вещь.