Генеральный попаданец 4 (СИ) - Коруд Ал

Как вспоминал водитель «Лунохода-2» Вячеслав Георгиевич Довгань: «Со вторым история получилась глупая. Четыре месяца он уже находился на спутнике Земли. 9 мая я сел за штурвал. Мы угодили в кратер, навигационная система вышла из строя. Как выбираться? Не раз мы уже попадали в подобные ситуации. Тогда просто закрывали солнечные батареи и выбирались. А тут приказали не закрывать и так выбираться. Мол, закроем, и не будет откачки тепла из лунохода, приборы перегреются. Мы попробовали выехать и зацепили лунный грунт. А лунная пыль такая липкая… Луноход перестал получать подзарядку солнечной энергией в необходимом объёме и постепенно обесточился. 11 мая сигнала от лунохода уже не было».

Затем меня приглашают в соседнее здание. Пахнет краской и цементом. Его сдали совсем недавно, еще идут отделочные работы. Влетаем в просторный зал, почти весь занятый ЭВМ и персоналом. Меня встречает Королев и Сергей Лебедев. Вот в чем дело! Оказывается, наш компьютерный гений параллельно своей работе в корпорации «Вычислительные машины» создавал прообраз знаменитого «Эльбруса». Для этого в группу пригласили молодого и талантливого лауреата Ленинской премии Всеволода Бурцева. Да кого там только не было из будущих знаменитостей! Задачи стояли перед ними больно серьезные в области развития космонавтики. Это ведь благодаря, в первую очередь, компьютерным программам достигнут успех тяжелой ракеты Сергея Павловича. Иначе просчитать сопряжение команд было невозможно. Любил наш первый конструктор пользоваться старой немецкой логарифмической линейкой. Вот на чем была основана советская космическая программа!

Основной проблемой для советской компьютерной отрасли остается бедность и отсталость элементной базы. Тут мы пока с треском проигрываем американцам. Наступила эпоха транзисторов, а впереди эра интегральных схем. Именно на этой почве, как мне сообщили, поссорились наши электронщики и Старос. Тот был резко недоволен тем фактом, что мы отдали самые передовые производства микроэлектроники в ГДР. Это был временный шаг, пока мы не наладим все в Зеленограде. После переговоров он с Греттрупом уехали в Восточную Германию. Мы решили, что они там будут полезней. Да и Гельмут был рад работать с немцами и планирует заниматься там и дальше интегральными схемами. В недалеком будущем они нам остро потребуются.

Надеюсь, что эти два крупных ума перевернут науку и промышленность ГДР.

В том времени Машина «Эльбрус-1» была закончена в 1978 году и стала первой в мире ЭВМ, выполняющей две или более команд одновременно. На Западе распараллеливание вычислений впервые было реализовано лишь в 1992 году в микропроцессоре Pentium следующего поколения, на 13 лет позже, чем в СССР. Однако при этом «Эльбрус-1» по своей производительности на уровне 12 Мфлопс отставал от американской машины 1975 года Cray-1 с 80 Мфлопс за счет менее совершенной электронно-компонентной базы. Нельзя сказать, что у нас микропроцессорами не занимались. В СССР одним из мест разработки микропроцессоров стал зеленоградский Научный центр, основанный в 1966 году.

В его структуру входил Специализированный вычислительный центр, который и проводил научно-исследовательские разработки по этой теме. Было принято решение на основе изучения лучших зарубежных образцов разрабатывать универсальный комплект микропроцессорных схем со своей оригинальной архитектурой. Архитектура получила название «Электроника НЦ». На основании нее был создан ряд микропроцессорных комплектов, которые не уступали зарубежным аналогам.

Однако на определенном этапе в СССР и по этому направлению было принято решение о копировании западных образцов. Министерство электронной промышленности в 1981 году спустило приказ о прекращении работ по «Электронике НЦ» и переходе к прямому копированию архитектуры машин PDP-11 фирмы DEC. Серия СМ ЭВМ и дальнейшие работы зеленоградцев пошли по этому пути, имея все то же запланированное отставание. Позже они стали копировать процессоры Intel.

Сейчас Зеленоградский Научный центр — филиал корпорации «Вычислительные машины». Потому что не менее болезненный урон развитию советской микроэлектроники наносила борьба элитных кланов в управленческой и промышленной среде СССР. Одним из таких противостояний была борьба между Минэлектронпромом и Минрадиопромом. Острословы из микроэлектроники сформулировали эту борьбу в виде печальной шутки: «МЭП — Мы Это Предлагаем; МРП — Мы Решительно Против». В частности, министр МЭП А. Шокин неоднократно выдвигал инициативы по организации взаимодействия министерств. Например, создание государственного стандарта (ГОСТа) на совместную разработку микросхем заказчиком и исполнителем. МРП — сопротивлялся. Долго шла и борьба за то, чтобы МРП производил для МЭП измерительные системы для интегральных схем, от чего МРП также постоянно уклонялся.

Все эти проблемы я учел и вот сейчас вижу первые плоды. Лебедев проводит меня по залу, показывает, рассказывает. Я делаю вид, что понимаю. Королев нахваливает компьютерщиков и показывает в своих руках экспериментальный микрокалькулятор, размером с энциклопедию. Вспоминаю, что в 1966 — SHARP разработал первые электронные настольные калькуляторы на интегральных микросхемах и выпускает на рынок первый в мире электронный калькулятор «CS-31A» на интегральных микросхемах; в 1967 — CASIO выпустит первый в мире настольный программируемый электронный калькулятор (серия «AL-1000»). Наша первая «Электроника Б3–04» появилась в 1974 году. Она стала копией японского Sharp EL-805, только чуть менее мощной и со стеклянной главной платой внутри, отремонтировать которую в случае поломки было практически невозможно.

Потому я беру «произведение микроэлектронного творчества» в руки и наседаю на Лебедева. Тот живо объясняет, что это калькулятор для инженерных расчётов, поддерживающий вычисление прямых и обратных тригонометрических функций, логарифмов и антилогарифмов, извлечение корня и возведение в произвольную степень. И пока находится в разработке. В руках держу опытный экземпляр.

— Можете создать калькулятор проще и пустить на рынок?

Глава «ВМ» закатывает глаза и говорит, что узнает. Оказывается, они поручали его создание НИИ Микроприборов. Тут меня прорывает. Как я мог забыть! Создание научно-производственного комплекса «НИИТТ и завод 'Ангстрем» в мою эпоху завершилось в 1968 году. К этому времени заводом было уже выпущено 600 тысяч интегральных схем, а технологии их производства переданы более чем на 100 предприятий отрасли и стран СЭВ. В дальнейшем институтом были выполнены основополагающие исследования в области пленочных технологий, материалов и технологических процессов, разработаны и освоены в производстве бескорпусные транзисторы, диодные матрицы, полупроводниковые интегральные схемы, расширены работы по созданию схем на МОП-структурах, разработана технология и освоен выпуск ИС с жесткими выводами, развивались работы по машинному проектированию.

Этапным в развитии предприятия стал 1972 год, когда было освоено новое направление — многослойные ИС «Талисман». Технология создания этих схем не имела мировых аналогов. Она обеспечивала резкое уменьшение габаритов и повышение быстродействия схем. Позже эта технология получила развитие при изготовлении многослойных керамических плат для устройств специальной техники. Такая корова пропадает без должного присмотра!

— Сергей Алексеевич, а вы не считаете, что этот НИИ и «Ангстрем» надо подтягивать к вам?

Лебедев задумывается:

— Мы превращаемся в монстра, Леонид Ильич. Можно, я сосредоточусь все-таки на ЭВМ?

— Хорошо, мы подумаем. Но все-таки подобные передовые производства нужно сосредотачивать в одной организации, чтобы не распыляться.

— Достроите завод в Зеленограде, берите часть тамошнего НЦ и создавайте там новую корпорацию «Микроэлектроника». Пусть ее возглавит человек их круга.