Главный день - Конюшевский Владислав Николаевич

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63

— Так что же вы сразу не сказали?!

Павел Викторович откинулся на стуле:

— Я? Я вам приказал не вмешиваться и ждать указаний. Этого что — недостаточно? Может, вам каждый раз надо еще и объяснять, почему приказываю то, а не другое?! Так у нас не бордель, а боевое подразделение!

Блин, и возразить-то нечего. А главное, со своей стороны, он прав во всем. Мы не можем знать всю обстановку хотя бы в силу своей малой компетенции, а командир, он на то и командир, дабы, обладая более полной информацией, отдавать распоряжения. И тут уже совершенно неважно, что именно подчиненные будут считать более правильным. Их задача — четкое выполнение приказов командования. На этом армия держится. Но мне это вдолбили еще с первого курса, так что ничего нового для себя не открыл. Случай же с Настей считал личным делом, поэтому поступил так, как поступил. Да, я не знал, что за эти три месяца она стала довольно важной шишкой, которую просто так в беде не оставят. Ну и что с этого? Тем более помощь могла бы и опоздать. Никто ведь не брал в расчет отмороженных полицейских, которые собирались над ней надругаться. А Брусникина мне четко обозначила свою позицию в этом вопросе. Хм… кстати, до меня только сейчас дошло, откуда у нее появилась та маленькая таблеточка. Не исключено даже, что все люди из Сопротивления, обладающие более-менее высоким допуском, имеют подобную «страховку». Во всяком случае, это был бы очень логичный шаг со стороны руководства.

А командир, с интересом поглядывая на то, как меняется выражение у меня на лице, поинтересовался:

— Или ты опять что-то сказать хочешь?

Встав по стойке смирно, я отчеканил:

— Никак нет!

Цыган с Чижом облегченно выдохнули. Еремин усмехнулся:

— Еще бы ты чего-то там вякал, после такого залета!

Хм, вякнуть, как выразилось начальство, у меня было много чего, только я и так уже наговорил выше крыши, поэтому сейчас весь опыт предыдущей службы подсказывал: лучше захлопнуть варежку. Павел Викторович какое-то время помолчал, видно ожидая ответа на свою фразу, но, не дождавшись, неопределенно хмыкнул и приказал:

— Вы двое — свободны! А ты, — кивок в мою сторону, — садись, говорить будем.

Цыган, пихнув меня в бок, ободрительно подмигнул, после чего ребята вышли из комнаты. Я же, пребывая в некотором недоумении, уселся на табуретку, вопросительно уставившись на начальство. То, в свою очередь, побарабанив пальцами по столу, произнесло:

— В общем, так, Сергей Васильевич, разнос за свою самодеятельность вы уже получили, поэтому предыдущий разговор откладываем в сторону. И переходим к насущному — мне поступила рекомендация назначить тебя временно исполняющим обязанности командиром вашей группы. Что скажешь?

Ну ни фига себе поворот! Только что имели с особыми извращениями, а тут вдруг такое… Еремин, будто прочитав мои мысли, пояснил:

— Вижу, что удивлен. И сразу скажу — будь сейчас мирное время, за нарушение приказа я бы тебя тринадцатой лишил, дал строгий выговор и звание на пару лет задержал. Это в лучшем случае. Но нынче нас время поджимает, поэтому особо углубляться в воспитательный процесс не с руки. Сейчас меня интересует твое мнение — потянешь?

М-да… как-то неожиданно все. И ситуация сильно напоминала строчку из песни где: «мне строгач комбриг Денисов, влепил за эти чудеса, но в наградной ближайший список, наш славный экипаж вписал». [41]Такое действительно только на войне возможно, когда дерзость и разумное своеволие подчиненных идет не в минус, а в плюс.

Только вот одно смущает:

— Не понял… У нас Цыган, то есть Федор Ступка — прапорщик. Я всего лишь старший сержант. Как-то некрасиво выходит…

Командир развеселился:

— Да ну? А кто не далее как сегодня утром заявил товарищу прапорщику: «самозванцев нам не надо, командиром буду я!»?

— Э-э… — Глянув на лежащие листки наших рапортов, я несколько смешался. — Тогда обстоятельства так сложились. Дело-то, как ни крути — личное. И так ребят подставил. Поэтому и взял все на себя…

Павел Викторович кивнул:

— Понятно. Но сам посуди — ты в «колхозниках» всего ничего, а за это время самостоятельно разработал и провел две успешные операции. Я имею в виду эвакуацию коломенских «колхозников» и нынешнюю эпопею. Третья операция, по захвату Алекса Керри, тоже закончилась более-менее нормально лишь благодаря твоей сообразительности. Что касается Цыгана — он отличный боец и прекрасный исполнитель. Только вот для командования группой этого мало… А чтобы не было лишних сомнений, сразу скажу — рекомендацию тебе дал именно Ступка. И я с ним согласен.

Услышав эти слова, я только затылок почесал, так как понял одну из причин сего неожиданного предложения. М-да, во все времена и во всех армиях мира есть странная традиция: наваливать все на удачливых людей. Если подчиненный один раз успешно выполнил какую-либо задачу, то начальство считает, что это будет продолжаться вечно. И тут уж действительно — звание практически никакой роли не играет… А Федька-то каков хитрован! И ведь мне ни слова не сказал. Хотя я и сам хорош. Ведь тогда, после гибели Ивлева и Февраля, он стал номинальным командиром, но все распоряжения, кроме прямых приказов командования, отдавал таким тоном, как будто советовался со мной. А меня от погружения в армейскую среду слегка переклинило, и, забыв о конспирации, я снова ощутил себя старлеем, для которого прапорщик никак не начальство. Ступка, похоже, это чувствовал, поэтому, когда из меня вырвалась присказка насчет: «самозванцев нам не надо», с радостью подчинился. А потом еще и в рапорте отметил явные лидерские замашки Волкова. Но интересно другое.

— Товарищ подполковник, предложение, конечно, лестное, только я не пойму: неужели у вас нет знающих офицеров на эту должность?

Еремин закурил и, подвигая мне пачку, ответил:

— Уже нет. Ты был не в курсе, поэтому сообщаю — часть личного состава нашего отряда переброшена на другое направление. А так как необходимо срочно восстановить прежнюю численность, то сейчас мы испытываем достаточно ощутимый кадровый голод. Настолько ощутимый, что даже вынуждены раздергивать некоторые боевые группы и ставить наиболее опытных бойцов старшими во вновь создаваемых подразделениях. То есть — рядовых хватает, а вот с командирами туго. Что же касается твоего невеликого звания, то, как ни крути, у нас не регулярная армия, поэтому количество звездочек на погоне гораздо менее значимо, чем умение руководить и принимать верные решения в быстро меняющейся обстановке. Так что принимай командование, группник, и готовься получать пополнение. Только учти, времени на обучение новобранцев у тебя почти нет, поэтому форсируй боевое слаживание насколько это возможно.

Известие меня несколько ошарашило, но вбитые в армии инстинкты заставили молча проглотить новость и лишь уточнить задачу:

— Новенькие полный ноль, или что-то собой представляют?

— Ну-у… — собеседник неопределенно повертел ладонью, — пополнение у нас достаточно солидное. Из них срочную многие прошли. Некоторые даже повоевать успели. Но это было минимум шесть лет назад, так что… А большей частью — молодежь. Не совсем необученная: в основном казаки, которые с оружием обращаться умеют, да и физическая подготовка какая-никакая есть. Только вот драться вам предстоит с карателями, поэтому сам соображай насчет степени их готовности…

— Ясно. Сколько у меня времени?

— Чем быстрее, тем лучше. Понятно, что за тот же месяц, «псов войны» из пацанов не сделать, но азы дать успеешь.

— По личному составу у кого уточнить можно?

— У Касьянова.

Ага… Евгения Леонтьевича Касьянова я пару раз уже видел и знал как начальника штаба «Вымпела». Нормальный мужик, мозговитый. По слухам, три войны уже отпахал. Ладно, следующий вопрос…

Не знаю как насчет физподготовки, но относительно того, что пополнение — не совсем лопоухие восемнадцатилетние щеглы, с трудом оторванные от мамкиной юбки, Еремин не соврал. Во всяком случае, судя по документам, направленная ко мне парочка уже имела опыт боевой работы у колхозников. Один из них принимал непосредственное участие в силовых акциях, а второй специализировался на изготовлении минных сюрпризов. Третьим же я очень хотел урвать Дубинина, но вмешались медик с особистом. Доктор-то ладно — заштопав Костину руку, перестал брыкаться и не возражал против продолжения лечения на нашей базе. Зато контрразведка уперлась рогом. Безумные правнуки Дзержинского, отметая все аргументы, настаивали на полной проверке нового бойца. В тот момент даже Еремин меня не поддержал, зато клятвенно пообещал, что после всех необходимых процедур Дубинин попадет именно к нам. И это сильно радует, так как во время распределения пополнения каждый из группников, давя авторитетом и взывая к былым заслугам, начал отжимать себе лучших людей. Причем людей-то как таковых даже не было, а была флэшка с личными делами, где вместо ФИО и адреса стояли пробелы. Но это не помешало устроить легкую свару, прекращенную Касьяновым, который железной рукой остановил разборки, раскидав новеньких, исходя из своих соображений. Я этим командирским решением был вполне удовлетворен, потому что в противном случае мне, как самому «молодому», достались бы те, от кого отказались остальные группники. Хотя до сих пор терзают смутные сомнения, что здесь без блата не обошлось, и наиболее уважаемые командиры групп заранее выбрали тех, кого хотели. Ну да это частности. Как говорится — были бы кости, а мясо мы нарастим! Правда, на тот момент я даже не подозревал, во что выльется встреча с новыми людьми…