Врачу идея понравилась. И он постарался обеспечить поручика подходящими учебниками. Если и не всеми, то хотя бы частью. Их то Максим и стал почитывать, стремясь привести свои знания в некую корреляцию с местными требованиями. Конечно, увлечение исторической реконструкцией периода и наличие за спиной высшего военного образования, полученного в начале XXI века, было очень весомо. Да чего уж там! Местные программы были для Максима ничтожны как по объему, так и часам. Слишком мало знаний, слишком бестолковое изложение, во многом связанное с заучиванием. Но все равно – такое чтиво не помешает. Ведь как иначе понять границы? Как понять стиль и подход к решению тех или иных задач? Вот он и читал…
Уверенные шаги в коридоре за дверью.
Поручик взглянул за окно и немного напрягся. Время для обхода не подходящее. А поступь сиделки и санитаров он уже отличал на слух. Да и слишком много там людей шло.
Дверь открылась и в помещение вошел крепкий, коренастый генерал в окружение небольшой свиты. Ну и доктор. Куда уж без него.
- Здравствуйте Максим Федорович, - произнес глава делегации, забавно шевеля огромными усами. – Мы с вами не представлены. Павел Карлович, Ренненкампф.
Максим отложил книгу, откинул одеяло и начал вставать.
- Лежите-лежите! – Покровительственным тоном произнес генерал. Однако поручик пропустил эти слова мимо ушей. Он, несмотря на рану в ноге, встал и, вытянувшись по стойке смирно, гаркнул:
- Здравия желаю Ваше Высокопревосходительство!
- Полно! Ну же, садитесь.
- Не могу, пока вы стоите.
- Вот как? Ну тогда и я присяду. - Произнес генерал, усевшись на подставленный стул.
И только после того как Павел Карлович приземлил свой афедрон, его примеру последовал и Максим. Хотя стоять по стойке смирно было очень тяжело и больно. Вон – все лицо покрылось крупными каплями пота. Да и в ушах уже загудело.
- Как ваше самочувствие? – Поинтересовался генерал.
- Какое это имеет значение?
- Что вы имеете в виду? – Нахмурился Ренненкампф.
- Какая разница, какое самочувствие у арестанта? - Пожав плечами встречно поинтересовался Максим. – Или как мне понимать эту палату? Осталось поставить наряд на дверь и окна в решетки укрыть. Ну и выждать, когда я поправляюсь, чтобы не совсем убогого расстреливать.
- Максим Федорович, - с укоризной произнес генерал.
- Павел Карлович, - вернув интонацию ответил наш герой. – Я иначе это заключение и не воспринимаю. Где мои люди? Что с ними? Удалось ли передать семьям погибших выданные мною премии? Да и вообще! Это все совсем никуда не годится! Я не могу здесь просто так лежать, словно бревно!
- Я вижу, вам дали учебники, - поинтересовался Ренненкампф, стараясь сменить тему.
- Да. Надеюсь, они позволят вызвать хоть какие-то воспоминания.
- И есть успехи?
- Увы, - покачал головой Максим. – Знания есть. Это очевидно. Значит я учился. Но все рваное. Вот смотрю на задачку, в уме ее считаю… а гляжу на запись решения – и удивляюсь так, словно и не видел никогда. Или вот, например, выяснилось, что я не помню ни одной молитвы. Вообще. Никакой. Ни на каком языке. Но ведь этого быть не может! Это бред!
- Максим Федорович, - очень серьезно произнес Павел Карлович. – Ваша рана трагична, но, поверьте, от контузии бывало и много хуже.
А потом Ренненкампф, видя весьма подавленное настроение Максима, решил отвлечь его беседой о военных делах. Ведь там было, о чем рассказать, потому как газеты если что и писали, то мало, сжато и неверно. Как, впрочем, и всегда…
Общая картина на русско-германском фронте выглядела очень обнадеживающей. Главным достижением, конечно же, стало то, что восьмая армия Гинденбурга капитулировала, оказавшись в окружении. Свыше ста пятидесяти тысяч человек было убито, ранено или попало в плен. А сверх того – более семисот орудий да три сотни пулеметов. Грандиозная победа!
Кенигсберг оказался плотно обложен с суши и моря, сданный в осаду подоспевшей десятой армии. Ренненкампф же, продолжал развивать наступление вдоль побережья Балтики.
Вторая гвардейская кавалерийская дивизия подошла к Висле и сходу захватила понтонную переправу, наведенную немцами для себя. В следствие чего смогла оперативно перебраться на левый берег реки и продолжить наступление. С налета был взят Дирхау и обложена мощнейшая крепость – Данциг.
- Тяжелые бои? – Поинтересовался, узнав об этом Максим. Все-таки Данциг был одной из самых сильных крепостей Германии.
- Очень, - хмуро кивнул Павел Карлович.
- Зря я, получается, мост взорвал…
- Отнюдь! – Возразил генерал. - Немцы оказались вынуждены перебрасывать подкрепления через Торн. Из-за чего и Дирхау практически не имел гарнизона. Только благодаря этому гвардейская кавалерия смогла так легко форсировать Вислу и занять обширный плацдарм в устье реки. Более того, несколько гусарских полков выступило дальше на север – к Одеру.
- Пытаетесь ввести германский штаб в заблуждение? – Довольно улыбнувшись, спросил Максим.
- Простите?
- Ну? Как же? Имитация решительно прорыва через Вислу в текущей обстановке может заставить германские войска в Позене отойти за Варту, а возможно и за Одер. Ведь над ними будет нависать угроза стратегического охвата и окружения. А Одер – широкая, глубокая река. Ее очень непросто форсировать. И держать оборону на ее левом береге много легче, чем в поле.
Ренненкампф внимательно посмотрел на Максима, задумчиво жуя губы. Поручик же продолжил.
- А вообще ситуация интересная вырисовывается. Чем там закончилось на западе? Последнее, что я помню – это историю о том, как пять германский армий разбили в пух и прах англичан с французами. Дорога на Париж была открыта. Его взяли? Или где-нибудь на Марне их смогли остановить?
- Максим Федорович, откуда вам это все известно?
- Павел Карлович – это хороший вопрос. Но я даже своего имени не помню, так что, увы, - развел руками Максим и сразу продолжил. – Смогли немцев остановить?
- Нет.
- Значит маршал Жоффр отступил за Сену после того, как фон Клюк вклинился между пятой и шестой армиями…. Испугался окружения?
Ренненкампф еще более округлил глаза, смотря на этого невероятно странного поручика. А тот, между тем, продолжал:
- Так получается, что, Париж взяли?
- Нет, - ответил Павел Карлович. – Он устоял. После уничтожения нами восьмой армии Гинденбурга и прорыва к Данцигу Германия начала срочно перебрасывать войска на восток. Сколько – пока не ясно. И над Парижем все еще висит угроза. Но он устоял – немцы не успели дойти. Просто остановились и подтягивают тылы.
- В Берлине паника?
- Вероятно, - кивнул генерал.
- Ну и хорошо. Жаль, что Жилинский никогда не решится оставить возле Кенигсберга только осадный гарнизон. Просто чтобы запирал и блокировал крепость. А остальные часть десятой армии было бы славно перебросить в Западную Пруссию для закрепления и развития вашего успеха. Но это так – мечты. Наивные мечты. Главное, что трагедии в Восточной Пруссии удалось избежать. Во всяком случае, пока.
