Бесноватый Цесаревич-4 (СИ) - Яманов Александр

Какие же они все трусы, внутренне интриганку аж передёрнуло. При первых новостях о предстоящих трудностях впали в ступор. И эти люди собираются реформировать Россию?

—Мы возьмём на себя разработку позиции по противодействию высадки десанта, коли он случится, — ответил ранее молчавший Депрерадович, в отличии от большинства гвардейцев бывший боевым офицером, — Господин адмирал нам поможет, его опыт в этом деле будет крайне важен. Когда намечается сама акция?

Мучивший всех вопрос опять заставил замолчать присутствующих заговорщиков.

—Сразу после похорон генералиссимуса, чего тянуть, — скривился в очередной презрительной ухмылке Панин, — Слухи, порочащие Императора, постоянно распространяются нашими людьми. Но я более чем уверен, что он совершит очередную глупость и окончательно отвратит от себя офицерский корпус. Обращать внимание на всяких сенаторов и прочих штатских нет смысла. Я постараюсь убедить Павла остаться в столице под видом срочных дел. А далее уже ваш ход, господа. Не мне вас учить, что в этот день караулы должны состоять из наших людей, а Зимний вы уж сами захватите как-нибудь.

Гвардейцы мрачно слушали язвительного вице-канцлера, но не спорили. Неприятный характер графа был известен всем, но пока было не время для выяснения отношений. Почуяв возросшее напряжение в разговор, вмешался фон Пален.

—Решено! Примерная дата начала акции через три — четыре дня после похорон Суворова. Гвардия разрабатывает диспозицию противодействия морякам и решает вопрос с охраной Зимнего. Я постараюсь ещё раз переговорить с наследником и получить более конкретный ответ.

Через некоторое время кабинет опустел и в нём остались только хозяин особняка и Жеребцова с Зубовым. Фон Пален прекратил изображать доброго дяденьку и весьма жёстко обратился к Ольге.

—У нас были определённые договорённости с одним господином о финансовой поддержке. Обещания розданы, но далее потребуются деньги для поощрения и вознаграждения участников. Чего греха таить, но многие гвардейцы согласились присоединиться к нам, дабы поправить своё пошатнувшееся состояние. Денег я пока не видел, что может принести определённые трудности в ближайшее время. Кто-то проговориться, иной подумает, что его обманули и далее события понесутся как снежный ком.

—Это что с за гвардия, которая готова променять свою честь на презренный металл? — ощерилась в ответ Жеребцова, — Не беспокойтесь, Пётр Алексеевич. Нужная сумма доставлена в столицу и будет передана вам после окончания дела. Это более разумно, так как сорящие золотом по кабакам гвардейцы могут насторожить людей Павла. Вспомните, в нашей истории уже была такая ситуация при свержении Иоана Антоновича. Поэтому пусть ваши люди поумерят свои аппетиты и немного попостятся. Глупо сорвать так долго готовящийся план из-за каких-то пьяниц и балаболов.

Немного позже уже в карете Ольга начала разговор с промолчавшим всю встречу братом.

—Платон, меня не покидает чувство, что мы где-то просчитались. И более всего я склоняюсь, что оба графа слишком легкомысленно относятся к Константину. Он уже не раз удивлял публику, в том числе своими военными подвигами. Ни на миг не поверю, что он находится в неведении. У него достаточно сторонников среди молодых офицеров, кто-то может проболтаться и предупредить царевича.

—Сестра, признайся, что ты просто влюбилась в этого мальчишку, — хохотнул некогда всесильный фаворит, — Среди сторонников Константина в основном простые армейские офицеры, гвардия сильно недолюбливает этого хама. Так что твои переживания бессмысленны. Даже если он притащит в столицу своего ручного генерала и Выборгский полк, то всё будет напрасно. На троне уже будет сидеть его брат, с которым Константин воевать не станет. А если его больную голову посетят глупые мысли, то для этого есть несколько гвардейских полков и уютный каземат в Шлиссельбурге. Можно посадить его в Петропавловскую крепость, благо ему не привыкать.

Зубов не выдержал и громко заржал над незамысловатой шуткой. Даже хмурая Ольга улыбнулась и почувствовала, что напряжение постепенно уходит.

—А вот по морякам, я бы точно не был так беспечен. Чичагов весьма неглуп, себе на уме и располагает огромными ресурсами. Главное — даже не противодействовать десанту, а вовремя привлечь на свою сторону Александра и получить от него необходимые гарантии. Если адмирал поймёт, что наследник престола на нашей стороне, то никакого противодействия не будет. Или лучше заранее захватить самого адмирала и его ближайшее окружение. Надо будет подкинуть эту мысль нашим бравым гвардейцам.

Тонкие пальчики сжались на запястье брата. В темноте не было видно лица Жеребцовой, но знающие её люди сразу бы поняли, что она сильно нервничает.

—Мне очень хочется верить твои словам, братик. Но всё равно я не успокоюсь, пока всё не завершится нашим успехом. Я просила Чарльза выделить людей и послать их в Новгород, дабы навсегда решить проблему Константина. Но он пришёл просто в бешенство, укоряя меня, что уже потерял целый отряд надёжных исполнителей.

Платон нежно погладил руку Ольги.

—Уитворт прав. В случае неудачи мы насторожим этого уродца и тогда он может помешать. Поэтому ждём, а потом решим, что с ним делать. Думаю, назначение его Иркутским губернатором самый лучший выход. Ему же нравится жить в дыре навроде Новгорода, вот пусть и новые рубежи осваивает.

Платон опять заливисто рассмеялся.

[1] Иван Матвеевич Муравьев-Апостол (1762–1851) — русский писатель и дипломат из рода Муравьёвых, принявший двойную фамилию «Муравьёв-Апостол». Посланник в Гамбурге и Мадриде, затем сенатор. Владелец дома на Старой Басманной. Отец трёх декабристов.

[2] Барон, граф (1813) Леонтий Леонтьевич Беннигсен (1745–1826) — генерал от кавалерии на русской службе, который прославился в качестве командующего русской армией в сражении при Прейсиш-Эйлау против Наполеона.

Глава 11

Август 1800 года, Великий Новгород, Любань, Царское Село, Российская Империя.

Если Суворов в этой реальности прожил лишний месяц, то Павел, наоборот, недобрал семь месяцев. Но обо всём по порядку.

Полученное письмо немного выбило меня из колеи. В принципе я понимал, что великому полководцу осталось недолго. Но надеялся, что он начнёт реформу по созданию Генштаба и иные наши задумки. Вместо этого, его оскорбили, продержали несколько недель под домашним арестом, а потом просто выпнули в ссылку. При этом папаша с каким-то изуверским наслаждением унизил наши кандидатуры на должность главы и заместителя столь необходимой структуры. А саму идею высмеял и в своей истеричной манере запретил даже упоминать об этом. Демарш генералов и офицеров привёл Павла в полнейшее бешенство, но здесь он вовремя дал по тормозам. Даже в его воспалённом мозге осталось понятие о самосохранении. Откровенные репрессии в сторону героев страны ему бы не простили.

Я же как мудрая обезьяна спокойно наблюдал за ситуацией, получая почти каждый день сообщения от Волкова. И как паук плёл свою паутину. Если в столице у меня всё было готово, то разговор с фон Миллером только предстоял. Параллельно, дабы не сойти с ума от ожидания, загрузил себя работой. Как раз вовремя прибыли Лебедев — Ласточкин, за ним представители Российско-Американской Компании, следовавшие в столицу. Обе беседы были насыщенные и на них мы приняли несколько интересных решений.

Ещё я начал передавать свои дела по ключевым проектам помощникам. Сейчас не то время, чтобы глубоко погружаться в детали, оставлю за собой только общее руководство. Моим представителем в компании с Лебедевым — Ласточкиным стал племянник Шульца Марк, а следить за американскими делами я поставил сына Болотова Степана. Достаточно болезненный от природы второй сын великого учёного чуть не умер в детстве. Военная и гражданская служба его не привлекала, и он долгие годы помогал отцу, заодно окончил МГУ. Его кандидатуру мне посоветовал Волков, ребята которого давно изучали биографии толковых молодых людей.