Энергеты всех стран объединяйтесь! (СИ) - Широков Алексей

— А ты, Семён, куда поступать собираешься? — естественно, обойти меня в таком важном вопросе категорически не могли. — В школу милиции, поди, раз людей спасать любишь? Или в пожарные?

— Не, — отмахнулся я, пробуя весьма вкусный чай. — не моё это. Я ж говорю спасать — это хобби. А так я больше компьютерами интересуюсь. Думал, вот после девятого класса идти в ПТУ связи или электроники, но тут уговаривают остаться в школе. Вот теперь думаю.

— Конечно, это такой важный шаг, — закивала Варвара Михайловна. — Я тоже Кате говорю, подумай ещё раз. Ну зачем тебе становиться швеёй? Закончи школу и иди в институт. Нет, упёрлась. Как быть, не знаю.

— Так, может, и не надо её трогать? — я поглядел на дымящиеся фаршированные перцы, поставленные передо мной, и уверенно взялся за вилку. — Если у человека есть мечта, это же прекрасно. Главное, чтобы не останавливалась на пути. Закончит колледж, то есть училище, получит профессию, посмотрит, как оно там. А дальше, если не передумает, пойдёт в институт.

— Не передумаю! — донёсся крик девушки из соседней комнаты, где она зашивала мне спортивку. — Даже не надейтесь! Я хочу модельером быть, новые платья создавать.

— Ну вот, достойная мечта, — кивнул я. — Наоборот, вам, Варвара Михайловна, радоваться надо, что дочь такая целеустремлённая. Не то что я, оболтус. Чуть со справкой из школы не вылетел, но успел взяться за ум. Теперь вон оценки исправляю.

— Так давай я тебе помогу! — показалась в дверях Катя. — У меня по всем предметам пятёрки и четвёрки. Так что могу с тобой позаниматься.

— Я подумаю и, если что, обязательно попрошу, — кивнул я и глазами указал на костюм, который девушка держала в руках. — Готово?

— А, да! — спохватилась та. — Вот, гляди. Я изнутри заплатку наложила и прострочила, никто даже не заметит. Примерь.

— Дай человеку поесть, — отогнала дочь Варвара Михайловна. — Мужчинам в его возрасте надо хорошо питаться. Самый рост у них идёт. Успеет переодеться. А ты кушай, Семён, кушай. Я тебе добавки положу.

— Да, спасибо, но мне бы и это осилить, — я слегка лукавил, так как мог сожрать раза в два больше и не зажужжать, но и объедать людей не собирался. — К тому же боюсь, что если начну просить добавку, то в итоге лопну, настолько всё вкусно. Вы раньше не шеф-поваром в ресторане работали? Думаю, в Европе бы вам звезду Мишлена вручили мгновенно. Если Катя готовит так же, я прямо сейчас на ней женюсь.

— Льстец, — со смехом повернулась ко мне Варвара Михайловна, глядя, как Катя, покраснев, пулей вылетела из кухни. — Ох и льстец. Где только научился такому. Дочка у меня готовит не хуже, но замуж ей ещё рано. Да и тебе тоже. Выучитесь для начала, а уже потом думайте о свадьбе.

— То есть в целом вы не против. Так и запишем, — я кивнул, делая серьёзное лицо. — Но придётся два года отгонять от Кати ухажёров. У такой красавицы наверняка их пруд пруди. Пойду к ней в школу, набью морды всем, кто слюни пускает. Пусть знают, что она занята.

— Что за шум, а драки нету? — раздался голос из прихожей. — Почему меня никто не встречает?

— Лиза пришла, — всполошилась Варвара Михайловна. — Сиди, сиди, Семён. Я сейчас ей ужин греться поставлю, а то тоже, поди, весь день не ела со своими заседаниями.

Через двадцать минут народу на кухне изрядно прибавилось, правда, из-за размеров все уместились без проблем. Даже Ванька, которого здесь же бабушка принялась кормить смесью из бутылочки. Сама же Елизавета, узнав о случившемся, преисполнилась ко мне самых тёплых чувств, отчего мне даже неудобно стало. Я не считал сделанное чем-то особым. На мой взгляд, так поступил бы любой, кто не полный подонок.

— Семён, не знаю, как тебя и благодарить, — мать Ваньки оказалась симпатичной девицей лет двадцати двух, но, в отличие от сестры, влечения она не вызывала. — Ты же комсомолец?

— Пока нет, — я пожал плечами и, предвосхищая вопрос, пояснил: — Я же хулиган, вот меня и не взяли.

— Да быть не может! — вылупились на меня сёстры, и Лиза по комсорговской привычке тут же взяла всё в свои руки: — Так! Я завтра же пойду в твою школу и поговорю с председателем вашего комитета! Даже если ты и был хулиганом, такой поступок искупает это. И комсомол может взять тебя на поруки.

— А ещё он кого-то от маньяка спас, — тут же наябедничала Катя. — Хотя я думаю, что врёт. Цену себе набивает.

— Правда? — у Елизаветы глаза на лоб полезли. — Это где и когда было?! Я это просто так не оставлю…

— Так, спокойно, — поднял руки я, сдаваясь на милость победителей. — Уже никто никуда не идёт. У меня грамота от КГБ есть за маньяка, на телефоне фотка есть, и мы уже договорились с комсоргом класса, что меня берут в комсомол. Так что расслабьтесь и дышите носом. Никакой благодарности мне не нужно. Я сделал то, что должен был сделать любой нормальный человек на моём месте.

— Нет, так нельзя! — отрезала Елизавета. — Значит, вот что. Я всё-таки позвоню вашему председателю и поговорю, чтобы тебя приняли в комсомол до Дня космонавтики и включили в состав делегации от вашей школы на встречу с Леоновым и Овчининым. Любишь космос? Вот и пообщаешься с нашими героями вживую.

— Так двенадцатое апреля уже прошло, — ляпнул я и тут же мысленно отвесил себе подзатыльник. — Блин, третье мая же День космонавтики. Я же говорю, хулиган и раздолбай, даже даты не помню.

— И тебе не интересно встретиться с настоящими космонавтами?! — вытаращилась на меня Елизавета. — У нас за каждое место бьются, конкуренция ужасная, а ты вот так отказываешься?!

— Кто сказал, что я отказываюсь? — фальшиво удивился я, вдруг поняв, что это может быть шикарной возможностью. — Я только за. Главное, чтобы тебе за это не попало.

— Если у тебя действительно есть грамота от комитета госбезопасности, то проблем не будет, — отмахнулась та. — Так что всё будет в порядке. По-хорошему, школа сама должна была тебя в список включить. Но это мелочи. Завтра воскресенье, а в понедельник я всё решу.

— Спасибо, — искреннее поблагодарил я, и тут мой взгляд упал на часы. — Матка боска! Мне пора бежать. А то мама, поди, места себе не находит. Спасибо за всё, Варвара Михайловна, всё было восхитительно вкусно. Катя, спасибо за костюм, что бы я без тебя делал, даже не знаю. Нет, я, однозначно, приду к тебе в школу, женихов разгоню.

Катя пискнув, покраснела и спряталась за мать. Та, наоборот, посмеялась вместе с Елизаветой, но, как мне показалось, скорее одобрительно. Уж не знаю, почему даже после моих слов они не воспринимали меня как хулигана, но мне это даже понравилось. А то дома во дворе и в школе ко мне было слишком предвзятое отношение. Да, я это заслужил, точнее, мой альтер эго, чьё место я занял, но и сам я в его возрасте был не лучше, если даже не наоборот. Но всё равно доброе слово и собаке приятно.

Попрощавшись с семейством Черных, я отправился домой. Время подбиралось к одиннадцати вечера, мама уже несколько раз звонила и писала, но в итоге поверила, что я у друзей, трезвый, здоровый и не собираюсь влипать в неприятности. Она всё ещё подсознательно ждала, что я вернусь к прежней жизни, но оно и понятно. Прошла всего неделя, как я попал сюда и кардинально изменился. И так быстро переубедить её было практически невозможно. Да и незачем. Меньше говорить, больше делать, всегда было моим девизом по жизни, и отказываться от него я не собирался.

Транспорт уже не ходил, но для меня три-четыре километра теперь были не расстояние. Я каждое утро до школы пробегал десятку, да ещё старался максимальный темп держать. А тут лёгкой трусцой, да только в удовольствие промяться. Так что я не парился, наслаждаясь пробежкой, ровно до того момента, как мне показалось, что в тёмном переулке, мимо которого я пробегал, что-то мелькнуло.

Казалось бы, ну мелькнуло и мелькнуло, может, кошка прошмыгнула, но у меня почему-то прокатилась волна мурашек по спине и бросило в холодный пот. А ещё кожу на затылке свело, словно от ужаса, а между лопаток возникло ощущение чьего-то тяжёлого взгляда. Такое иногда бывает, прямо чувствуешь, как на тебя смотрят с недобрыми намерениями. Но в этот раз всё было намного сильнее. Словно горячим прутом ткнули. Я даже обернулся пару раз, но вокруг никого не было. То есть люди-то имелись, хоть и немного, они шли по своим делам, и на меня никто внимания не обращал.