Наследник, скрывающий свой Род (СИ) - Тарс Элиан

Мироздание всегда награждает за хорошие искренние дела!

Если в это верить, конечно.

— Кстати, у меня есть ещё кое-что, — шокировал я Тимура и на сей раз полез в рюкзак, а не в браслет-оруженосец.

Жезл, который использовал босс-драконид, торговец оценил в пятьдесят миллионов. Но по его словам, и сто пятьдесят можно выручить, если продавать не спеша. Этот жезл, из так называемых «ограниченных артефактов». То есть, на его использование наложены определённые ограничения.

Грубо говоря, жезл заметно усиливает огненные заклинания, и использовать его могут только те, у кого Метка заточена под огненные техники. Мне жезл определённо не подходит.

Но я пока решил не выставлять его на продажу.

С жезлом, как и с доспехом мне здорово повезло. А вот последний «лот» — бусы, которые висели на шее драконида, оказались безделушкой. Они представляли собой три мутноватых полупрозрачных шарика, на иномирной леске.

— Вот даже вам, мой дорогой клиент, не может бесконечно везти, — глядя на них, усмехнулся Тимур, но тут же подобрался и проговорил: — Хотя да, звучит странно после того, как вы мне показали артефактов на четыреста миллионов. Что же до этой вещицы — такие шарики называют «хранителями стихии». Иногда встречаются крупные шары и из них можно сделать яркие, красивые фонарики, если наполнить магией огня. А вообще, наши артефакторы сами могут создать подобное стекло. Эти же бусы не разобрать — леска закрывает дыру в шарах и, если её вытащить, стихия не удержится. Что же до продажи… Чисто потому, что это трофей из аномалии, а не собранный нашими мастерами, можно выставить за миллион. За такую цену может и месяц продаваться. А может быть, сразу появится коллекционер. Тут как повезёт.

В общем, бусы я тоже решил оставить себе, уже придумав для них применение.

Разумеется, я сказал Тимуру, что наличие у меня всех продемонстрированных артефактов — мой личный секрет. Тимур же уверил меня, что секреты клиентов хранить умеет.

В чём я, собственно, и не сомневался.

Закончив с оценкой, мы с Тимуром приступили к другим делам. Нам нужно было обсудить кое-что касательно нашего общего знакомого — торговца Ахмеда, мерзавца из Гильдии.

Чёрная блестящая «Волга. Прима» — премиальная отечественная тачка, которую собирают на заводе князей Горьковых, нагло сигналила мне, когда я ехал по петляющей раздолбанной дороге к своему ЖК.

Меня ждали. А теперь мне бибикают и моргают фарами.

Хорошо хоть подрезать не пытаются.

Кстати… тачку эту я, определённо, раньше видел. Да и герб на номерах мне знаком.

Я остановился возле обочины и вышел на улицу. Волга припарковалась позади меня. Задняя дверь распахнулась и из машины вылетел граф Игнатов, в сером форменном мундире Стражей.

Твёрдым шагом он направился ко мне. Лицо серьёзное, усы на ветру развиваются от решительности своего хозяина.

Остановившись предо мной, он цепко и придирчиво осмотрел меня. Затем положил мне руки на плечи и впился взглядом в моё лицо.

Ну а я что, стою, улыбаюсь.

— Ты меня бесишь, — сказал Игнатов мне в глаза.

— Я тоже бесконечно рад вас видеть, Алексей Михайлович.

— И я рад тебя видеть, Максим, — выдохнув, проговорил он. — В целости и сохранности. Я серьёзно.

— Я знаю, — кивнул я.

— Пойдём в машину, — развернувшись, он махнул рукой в сторону своей Волги. — Разговор есть.

Я не стал спорить. Мне было очень любопытно, что же его так торкнуло, а? Куда в своих размышлениях забрел граф?

Когда мы уселись на заднем сиденье, Игнатов нажал на кнопку на подлокотнике, и зашуршали механизмы. Спустя несколько секунд нас от водителя и телохранителя уже отделяла звуконепроницаемая перегородка.

— Как ты это сделал, Максим? — быстро спросил граф, глядя мне в глаза. — Как смог спасти Светлану?

— Не понимаю, о чём вы, — пробормотал я. — Я очень рад, что Света жива и здорова, но я…

— Максим! — резко прервал меня граф. — Не юли. В тот момент я уже мысленно простился со Светой. Она — хорошая девчушка. Я давно ее знаю — мне доводилось ходить в аномалии и с её отцом, и со старшим братом. Мне было приятно наблюдать за её успехами в лагере. Но в тот момент я… — он тяжело вздохнул и покачал головой. — Стражи постоянно кого-то теряют, Максим. К этому не привыкнуть…

Он замолчал.

— Знаю, — сухо ответил я. — Но Света — жива.

— Ага, — улыбнулся граф, взяв себя в руки. — После того как ты спросил в какой она аномалии. И после того, как в какой-то момент туман аномалии на миг вспыхнул огнём и пошёл рябью… — он внимательно смотрел на моё лицо. Я же делал вид, что ловлю каждое его слово.

— Ничего не хочешь сказать? — спросил граф.

— Мне нечего сказать. Но любопытно послушать. Туман пошёл рябью?

Он усмехнулся.

— Максим, ты не пришёл в забронированную аномалию. А затем на пару дней выпал из жизни… Я хотел приехать раньше. Но твой слуга, как болванчик повторял, что тебе требуется покой не менее двух суток. Я решил подождать.

— Ну… я заболел. Температура поднялась. Этот… как его? Курва-вирус?

— Максим, — усмехнулся граф и припечатал: — Твою машину видели на трассе, ведущей к точке постоянных аномалий. После твоего звонка. До того, как аномалия задрожала.

— Ну так я думал приехать, поддержать вас и герцога — брата Светы. Но почувствовал, что трудно дышать и сопли пошли. Не захотел никого заражать, — как ни в чём не бывало брехал я.

Про себя же думал, что…

Не очень здорово получилось. Но то был взвешенный риск. Я не мог позволить себе тратить время и ждать сменную тачку, потому и поехал на своей. А затем припарковал её в кустах и скинул геолокацию с фотографиями Витали. У него есть сменный ключ, он тачку и забрал. А потом ребята забрали и меня.

Но всё равно спалился…

Пофиг. Что дальше?

А дальше Игнатов сидит и пытается прожечь дырку в моей черепушке.

— Насчёт машины не переживай, — проговорил он резко. — Следил мой личный слуга, по моей просьбе, после твоего звонка. Эта информация дальше меня не уйдёт. Можешь сколько угодно отпираться, Максим. Но, прими мою благодарность. Спасибо.

Я никак не отреагировал на его слова. Кивнуть — значит признать, что я был в аномалии. Но и отнекиваться как-то уже желания нет.

— Скажи мне, Максим, если вдруг… Если вдруг вновь случится подобное, если кто-то окажется заперт в аномалии, и она не будет долго открываться. Могу ли я рассчитывать на тебя? Лично я. Без протоколов и докладов?

Он многозначительно кивнул.

Я тяжело выдохнул и откинулся на спинку сиденья.

— Я всё ещё не могу понять, о чём вы говорите, — произнес я. Игнатов цокнул языком. А я продолжил: — Но, если вам в чём-то потребуется помощь, за достойное вознаграждение я могу рассмотреть возможность помочь.

Несколько секунд он смотрел на меня удивлённо, а затем рассмеялся и кивнул.

— Я тебя понял! — сквозь смех выдал он.

— Не понимаю, что в этом смешного? — нахмурился я.

— Жизнь Светланы для тебя достойное вознаграждение, верно? Не пытайся казаться хуже, чем ты есть, Максим.

— Ничего-то вы не поняли, Алексей Михайлович.

— Ладно-ладно, — поднял он обе руки. — Кстати, тут одна аномалия есть, неприятная, ранга «Погибель». С грёбаными призраками… Корпус готов заплатить выше рынка за ингредиенты с неё, — он многозначительно кивнул. — Правда, никто не хочет туда соваться.

— Вот и я не буду, — отозвался я.

— А чего так?

— Рано мне ещё в «Погибели» ходить.

— Ну-ну-ну…

Мы перекинулись с ним ещё парой слов, а затем простились. И вот, когда я уже почти вышел из машины, мне в голову пришёл вопрос, который я и поспешил задать:

— Скажите, раз вы дружите с семьёй Светы, значит ваш род поддерживает царевича Алексея?

— С чего бы? — улыбнулся Игнатов. — Я много с кем дружу. Но меня и моих родных больше интересует закрытие аномалий, чем большая политика. Мой род не вхож ни в одну фракцию.