Росток (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

— Разлив там заболоченный. Видно, из-за этого лес и не растет. Пройти его можно только по неширокой сухой полосе у реки. Там-то трава сухая и лежит. Не укрыться.

— А дальше от реки?

— Болотина эта далеко идет на восход. Извиваясь и уходя за изгиб перелеска. Дымок тянется откуда-то из-за дальнего перелеска, того, что за этим разливом. Там-то люди на деревьях и сидят.

Беромир кивнул.

Чуть подумал и уточнил деталь:

— А люди те, что на деревьях сидели, они где? У берега кучкой или ровно размазаны по всему перелеску?

— Вот столько, — показал он открытую пятерню, — поближе к воде. Остальные там дальше, но реденько.

— А месяц молодой, — непонятно зачем задрав голову к небу, констатировал Беромир. И, чуть помедлив, добавил. — Пасмурно еще.

— Ночью будет такая тьма, что хоть глаз выколи, — подтвердил его подозрения Добрыня.

— Славно… славно… — покивал ведун.

Все уставились на него.

Молча.

Ожидая его вердикт.

— Они вас ждут. Здесь нет сомнений.

— А почему нас?

— А кого еще? — фыркнул Беромир. — Вон — аж восемь человек посадили тайком глядеть. Ради кого еще так стараться станут? Вы ведь должны возвращаться от меня, прихватив и железо, и соли, и прочего. Тут скорее вопрос — кто именно это. Неужели сами роксоланы?

— Далеко. Я не разглядел. — покачал головой разведчик.

— Слушайте, а почему они именно тут встали? — спросил Беромир, поворачиваясь к Добрыне.

— Так чуть дальше по этой стороне сухой песчаный берег и еще один перелесок. Маленький. Но ни с воды, ни от перелеска разглядеть то место, откуда дымок идет.

— Шел. — перебил его один из учеников. — Прекратился он уже.

— Ну вот. Шел. — кивнул Добрыня. — Дальше же по нашей стороне болотины сырые с отдаленным лесом. Не пристать. Нужно искать притоки, поднимаясь по ним, но и там все неладно. Сырые они больно у слияния. Надо сильно дальше спускаться, чтобы встать добро или сильно выше. Здесь-то сам видел — открытая земля, все сырое и лес далеко. Как этот пятачок-то нашли — удивительно. Мы же, почитай, на болотине отдыхаем.

— А на той стороне, что? Отчего не пристать?

— Крутой берег больно. Так-то вылезти можно — вон — невысоко, но лодки не вытащишь добро. Нужно искать промоины, но они редко встречаются.

— Так, стало быть, у того дальнего перелеска все и останавливаются?

— Да. И ромейские купцы, и прочие. Ежели с Припяти кто плывет — тоже. Ну и удобно. Несколько землянок есть. Кто-то поставил, оставляя хворых. Навесы. Люди потихоньку обустраивают и обживают то место.

— Ладно, понял. — ответил Беромир.

И раздал всем пеммикан, чтобы подкрепиться.

Его заготовку ведун пытался проводить еще в прошлом году. Но тогда особо и не вышло из-за нехватки времени и сил, поэтому он плюнул и ограничился просто сушеным мясом. А этим летом дела пошли куда лучше — столько рабочих рук! Вот он и припомнил, что надобно иметь хотя бы на несколько дней такого припаса. Мало ли? В жизни разные ситуации случаются.

Ничего хитрого этот самый пеммикан собой не представлял. Высушенное до каменного состояния мясо разбивалось молотком и перетиралась в муку. Потом смешивалось с жиром с небольшим его перевесом. Ну и добавки по вкусу. В данной ситуации ими стали сушеная клюква да соль.

Костер разводить не решились.

Так-то он знал, как сделать, чтобы дыма не шло. Но при сборке дров слишком высока была вероятность выдать себя. Поэтому и не стали. Ограничились пеммиканом.

Очень не хватало термосов с каким-нибудь горячим отваром, но, увы. Приходилось обходиться чем есть. И ждать. Отдыхая под шкурами. Под присмотром регулярно сменяющегося караула. Солнце наблюдалось, хоть и плохо. Что позволяло на него и ориентироваться — на высоту. На палец опустилась — следующая смена часовых. И так далее…

С наступлением сумерек пошел редкий снег.

Отчего все проснулись — даже будить особо не пришлось. Было очень неприятно, когда он за шиворот попадал. Оттого даже те, кто крепко заснул, пробуждались.

— Как пойдем? — спросил Добрыня, растирая лицо руками.

— Вдоль реки нельзя. Если они там никого не оставили — не поверю.

— А зачем? Ночью по реке люди не плавают.

— Точно?

— Точно. Ты-то, может, и пошел бы на своей — под парусом, а люди так на веслах за день умаяться, что спят без задних ног. Да и страшно. Ты глянь. Вишь, какая вода черная.

— Да что там страшного? Просто владения Велеса. — пожал плечами Беромир. — Впрочем, спорить не стану. Значит, ты мыслишь — сняли тех людей?

— Без всякого сомнения.

Спустя полчаса весь отряд уже сидел на краю первого перелеска и вглядывался в даль. Но ничего, сколько ни силились, разглядеть или услышать не могли.

Ведун отправил вперед того парня, что днем сюда уже бегал на разведку. В маскхалате. Чтобы метнулся и осмотрел то место, где видел наблюдателей у реки.

Часа его не было.

Уже и переживать стали, когда он окликнул их из темноты.

— Что там?

— Я дальше прошел. У костров сидят — греются. Лошади. Их много. Надо против ветра заходить — а то учуют и шум поднимут. И это сними, — указал он на плащ Беромира из медвежьей шкуры. — Ты, видать, принюхался. А я как вас искал по темноте, натурально обгадился, когда учуял запах медведя. От нее ведь до сих пор им несет.

Так ведун и поступил.

И даже больше.

У него с собой, кроме маскхалата имелись и туески со свежим жиром. Он его прихватил на случай, если станет вдруг холодно. Чтобы не обморозиться и вообще… неясно ведь, чего ожидать от похода.

Вот и пригодились — намазались все. И воняли словно зайцы, косули и прочие травоядные.

Ночь тем временем шла своим чередом.

Спасало ситуацию только то, что в декабре темнота длится долго… очень долго. Иначе бы, пока они возились, наступило утро. Если бы на дело они пошли в июне там или июле.

Подошли они, значит, ко второму перелеску. И начали медленно пробираться по нему…

Беромир проклял все.

Да, не слон в посудной лавке. Но такой большой отряд все же слишком шумел. Спасало лишь то, что ветер, который дул от реки, сносил звуки в сторону от вражеского лагеря и гасил их немного. Принося заодно и свою толику белого шума — на реке шла небольшая волна, методично бьющаяся о берег, да и сухой камыш шелестел и шуршал довольно громко.

И вот — опушка.

Наконец.

А совсем недалеко от нее — шагав в двадцати — костры. Их они приметили загодя. Тут и пованивало дымом, и отблески проступали. А там, у огня — роксоланы. До полусотни — не меньше. Сидели такие поближе к кострам и кутались в шерстяные плащи. И тихо, степенно болтали о чем-то своем.

Лошади их время от времени всхрапывали и ворочали головами. Видимо — учуяли гостей. Но не могли понять — кто к ним пожаловал. Через костер не разглядишь, запах же доносился странный. Так-то всю гамму ароматов они вполне улавливали. Только понять не могли, с чем столкнулись. Поэтому да — дергались, но не сильно, ибо никакой явной опасности эти запахи не несли.

— Копье и пилум прислоните куда-нибудь, но, чтобы были под рукой. Щит тоже рядом поставьте. Дротики снимите и поставьте перед собой, — тихо произнес Беромир.

И остальные, как условились загодя, так и поступили…

Его ученики, разумеется. Вчерашним набежникам он дротики или что-то аналогичное давать не стал. Незачем. Владеть-то ими они не умеют. Вот и сидели сейчас чуть в стороне, ожидая молча.

— Дротик кладь, — прошептал ведун.

Его слова передали по цепочке.

Он выждал.

Минуты две, не меньше. Чтобы до каждого точно дошло и он выполнил все.

— Бей! — рявкнул он.

И сам метнул дротик с железным утяжелением в хорошо наблюдаемого им сармата. Свет костра сыграл им плохую службу.