Некромант Империи. Том 2 (СИ) - Гримкор Иван

Я повернулся к Ефиму:

— Просканируй её. Что ты видишь?

Маньячело пожал плечами, но протянул руку к Софии, активируя целительский дар:

— Странно… — пробормотал он, хмурясь. — Мы, целители, обычно чувствуем некромантов за версту — всё-таки жизнь и смерть противоположны. Но здесь… — он покачал головой. — Да, есть какие-то аномалии в области сердца, что-то необычное в желудке, но она определенно не некромант.

И тут меня словно молнией ударило. Стоп. А почему тогда Ефим не почувствовал некромантию во мне? Почему артефакт капитана промолчал, когда проходил рядом? Я начал лихорадочно анализировать факты, выстраивая цепочку умозаключений.

В Софии некротическая энергия существует отдельно от её собственной силы — поэтому детекторы её прекрасно видят. А во мне… В моем случае магия жизни и магия смерти переплетены настолько тесно, что создают идеальный баланс. Противоположности нейтрализуют друг друга, делая меня невидимым для подобных артефактов!

Ефим сделал шаг вперед, и его глаза за разбитыми очками странно блеснули:

— Видите ли, уважаемый капитан, — его голос звучал с той особой интонацией, которая бывает только у увлеченных своим делом. — В природе существуют две противоположные силы — жизнь и смерть. Мы, целители, как я и Дмитрий, представляем силу жизни. А некроманты… — он облизнул губы, словно смакуя следующую фразу, — они воплощение силы смерти. И поверьте моему скромному опыту, мы чувствуем их присутствие безошибочно.

— И что же ты чувствуешь? — капитан подался вперед.

— Позвольте высказаться мне, — я решил вмешаться. — Когда на балу у Софии случился энергетический криз, я провел полную диагностику её состояния. Начал с базового сканирования — энергетические каналы были перекручены, словно старые веревки, мана застаивалась в узловых точках. Пришлось буквально распутывать каждый канал, восстанавливая правильное течение силы.

Особое внимание уделил сердцу — оно работало с чудовищной перегрузкой, пытаясь прокачать огромные объемы маны через суженные сосуды. Представьте, что пытаетесь пропустить бурную реку через игольное ушко — примерно такая картина была там. Мне пришлось укреплять каждое мышечное волокно, расширять коронарные сосуды, создавать дополнительные русла для течения энергии.

Затем занялся магическим ядром — оно пульсировало нестабильно, грозя в любой момент выплеснуть накопленную силу. Пришлось выстраивать сложную систему энергетических отводов, чтобы равномерно распределить нагрузку.

Краем глаза я заметил, как у Ефима глаза становятся всё шире и шире. Еще бы — операции такого уровня обычно проводит целая бригада опытных целителей, а не первокурсник в одиночку.

— В желудке обнаружил следы какой-то дряни, — я продолжил, словно не замечая реакции окружающих. — Артефакт, создающий вокруг ядра защитный кокон. По сути — магическая заглушка, которая не решала проблему, а только маскировала её, попутно отравляя организм. После этого мы поговорили, и София рассказала про пилюли, которые принимала для стабилизации. — Я сделал драматическую паузу. — Иномирские артефакты с черного рынка! Они не просто могли убить девушку — был риск, что выброс нестабильной маны заберет с собой половину присутствующих на балу.

София резко повернулась ко мне. Она явно пыталась разгадать, куда я клоню.

— Да, ситуация действительно странная, — директор потер подбородок. — Помню, как род Златомирских пытался определить Софию в академию при первом наборе. Мы были вынуждены отказать из-за критической нестабильности её магического ядра. — Он нахмурился. — А потом она появилась снова, и все показатели были в норме…

Я сделал шаг вперед:

— Позвольте обратить ваше внимание на несколько любопытных деталей этого дела, — я выдержал паузу. — Мы имеем весьма интересную последовательность событий. Сначала академия отказывает в приеме талантливой наследнице древнего рода из-за критической нестабильности магического ядра — состояния, которое, замечу, практически невозможно исправить за короткий срок.

Я начал неторопливо прохаживаться по кабинету:

— Затем, буквально через несколько дней, девушка возвращается абсолютно здоровой. Ядро стабильно, каналы в норме — просто чудесное исцеление.

Я заметил, как директор чуть прищурился, явно улавливая ход моих мыслей.

— Более того, — продолжил я, выстраивая цепочку, — взгляните на всю картину целиком. У нас есть талантливая юная аристократка, чье состояние странным образом колеблется между стабильностью и опасной нестабильностью. Недавно мы были свидетелями критического выброса эфирной маны — инцидента, который мог закончиться трагедией. И вдруг, словно по волшебству, она снова обретает стабильность… возникает логичный вопрос — кому выгодно регулярно выводить девушку из нестабильного состояния? И главное — как это осуществляется? — Я позволил себе лёгкую усмешку. — Подумайте сами: у кого доверчивый подросток возьмет лекарство без колебаний? От кого примет пилюлю, не задавая лишних вопросов? Только от того, кого считает самым близким человеком. От того, кто, прикрываясь заботой, преследует свои… корыстные цели.

Я видел, как присутствующие буквально впились в меня взглядами. Чёрт, кажется, я начал звучать слишком по-взрослому. Надо срочно сбавить обороты…

— Короче, это всё о-о-очень подозрительно, — протянул я.

Капитан с директором обменялись быстрыми взглядами и отошли к дальнему окну для приватного разговора.

Я приблизился к Софии, которая всё это время не сводила с меня глаз:

— Что ты делаешь, Дим? — прошептала она.

— Помогаю тебе, глупая, — улыбнулся я. — Твой дедушка явно тебя подставил. Насчет иномирской пилюли — это, конечно, моё предположение. Хотя, судя по тому, что я обнаружил при сканировании…

— Дим… — её голос дрогнул. — А может… может, это ты что-то сделал со мной? Я ведь вчера несколько раз проходила мимо «Ока», и оно молчало.

— Ты вольна думать как пожелаешь, — ответил я. — Но факты, София, вещь упрямая. Я обнаружил проблему и решил её.

Я сделал шаг к ней:

— А кто-то… — я позволил себе легкую улыбку, — кто-то методично травил тебя, искусно маскируя это под заботу и лечение. Знаешь, в чем разница между нами? — я слегка наклонил голову. — Я действовал открыто, чтобы спасти тебя. А твой «благодетель» прятался в тени, медленно подводя тебя к краю пропасти.

Я заметил, как её глаза расширились, а дыхание участилось и мысленно чертыхнулся. Ну вот, опять я перегнул с речью.

Капитан молча кивнул директору и, бросив на Софию последний тяжелый взгляд, покинул кабинет.

— На данный момент все обвинения сняты, — директор повернулся к нам. — София, вас временно поместят под наблюдение в лечебный корпус. Я лично поручился за вас и взял ситуацию под контроль. — Он сделал паузу, внимательно глядя на девушку. — Не подведите меня. А то у некоторых, — он бросил быстрый взгляд в сторону двери, за которой скрылся капитан, — слишком чешутся руки заработать очки на громком деле.

Солнце уже близилось к полудню, когда Борис Аристархович Златомирский соизволил открыть глаза. Голова гудела после вчерашнего бала — все-таки не стоило мешать вино с шампанским, даже если и повод был достойный.

Он потянулся к телефону, щурясь от яркого света экрана. Ни звонков, ни сообщений.

В спальню уже впорхнула Маша — его любимая служанка, воплощение той самой русской красоты, от которой в древности князья войны начинали. Высокая, статная, с косой толщиной в руку и формами, заставлявшими форменное платье трещать по швам. Верхняя пуговка кокетливо отсутствовала — то ли потерялась, то ли отлетела.

Старый пердун, как за глаза называла прислуга Бориса Аристарховича, с удовольствием отметил, как белоснежный передник подчеркивает все ее достоинства. На серебряном подносе красовался его утренний «эликсир бодрости» — кофе, щедро разбавленный коньяком). Рядом — плитка швейцарского шоколада и гаванская сигара, за которую на черном рынке давали цену, равную месячной зарплате среднего чиновника.