Конец войны (СИ) - Старый Денис

Неожиданно старший лейтенант подошёл ко мне, потрогал лоб, прижал сонную артерию, отсчитал секунды и удары моего сердца.

— Да, есть температура и учащённое сердцебиение, — констатировал Вороной, вглядываясь в сторону леса, как будто там кто-то должен быть.

После ко мне подошёл ещё и младший лейтенант Коротченко, также проверил пульс, но уже записал показатели в блокнот.

— Что чувствуешь? — спросил комиссар госбезопасности Сенцов у Вороного.

— Командир, вы же знаете, что уже тот факт, что я чувствую, говорит об опасности, — сказал старший лейтенант.

И тут меня поразила реакция Сенцова. Он моментально направил на Вороного пистолет, который держал в правой руке, а в левой достал ракетницу и пустил в небо красную ракету.

В этот момент я начал чувствовать резкое жжение во лбу, а после стал задыхаться. Пришло понимание, что меня отравили. Постепенно стали неметь конечности. Я стал пытаться противодействовать, купировать распространение яда Силой, но ничего не получалось.

— Стой там, где стоишь! — закричал Сенцов.

— Товарищ комиссар госбезопасности, но объясните! — сказал Вороной и в его голосе я даже услышал нотки обиды.

— Бах! — на грани слышимости прозвучал заглушённый выстрел.

Сенцова отбросило, он картинной развернулся в полете и рухнул на землю.

— Бах, бах, бах, бах! — из своего ППШ открыл беспорядочную стрельбу Дед.

Было сухо во рту, нёбо, словно склеилось, я не мог произнести ни звука, но настойчиво, не обращая внимания, что уже подкашиваются ноги, старался выкрикнуть. Всё же привычка — большое дело. Я не сразу понял, что слова мне никакие не нужны. Ну и соображал как-то медленно, даже для того себя, до обретения Силы.

«Игнат, идёшь на три часа к толстой сосне. Занимаешь оборону. Якут, всеми силами защищаешь Лиду. Лекарка! Не стой сама, беги к Якуту и вместе с ним подходите к Сенцову. Он не должен умереть! Спасай его!» — отдавал я мысленно приказы. — «Яга, Ольга, прячься ща дерево и работай!»

«А как ты?» — прозвучал растерянный девичий голос у меня в голове.

«Лида, твою Богу душу мать! Исполнять приказы! Яга, почему не посылаешь свою любовь в сторону, откуда пуля прилетела?» — мысленно кричал я.

Оказывается, что общаясь с телепатически, можно даже кричать! Или это я так думал, что кричу. Между тем, яд действовал и я вынужденно припал на одно колено. Словно какая-то слизь покрывала мою гортань. И я пробовал мысленно вызвать у себя рвоту, руками себе уже помочь не мог.

«Кто? Какая сука предала⁈» — проносилось у меня в голове.

Мог ли это быть Вороной? Сильно сомневаюсь. Я не чувствую в нем гниль, не наблюдаю того набора действий и поступков, которые обычно совершает предатель. Сейчас старший лейтенант сидел на коленях рядом с Сенцовым, сгорбившись, прикрывая своей спиной командира. Тем же временем он двумя руками зажимал рану на груди Сенцова. Это предатель? Нет, но предательство было.

Кто ещё? Какая-то очевидная мысль крутилась у меня в голове, но никак не могла раскрыться. Будто что-то мешало понять, что может происходить сейчас, или кто-то. Очевидно — чтобы меня отравить, нужно было либо распылить аэрозоль с ядом, либо прикоснуться ко мне, либо накормить меня чем-то.

Да! К моему лицу прикасалась Лида и старший лейтенант Вороной! И всё же, кто-то из них предатель?

— Бах, бах, бах, бах! — раздавались выстрелы.

Я нашёл себе силы и, приподнимая голову, увидел, что пули пролетают в опасной близости от Игната, который вышел на самый край поляны в направлении предполагаемого места стрелка. Теперь мне становится более чем понятно, зачем капитан Игнатов в моей группе. Он отвлекает диверсионную группу, которая пришла, чтобы нас уничтожить.

То, что работает не один человек, а целая группа, стало понятно и без применения способностей. Стрекотали автоматы, раздавались одиночные выстрелы. Против нас работали четыре или пять человек. И никого из них я не мог почувствовать. Мало того, так не сразу и приходили нужные мысли. И это был не ментальный удар. Меня никто не пытался взять под контроль гипнозом. Дело было в чем-то другом.

Тем временем Лида уже топталась за спиной Якута, который закрыл глаза и переминал свои чётки. Редкие пули летели и в их сторону, но они, будто бы вязли, замедлялись, а после и опадали. Может очередью из автомата такую защиту Якута и можно пробить, но пока все держались.

Девушка прикладывала обе руки на рану Сенцова, она будто светилась.

«Туман, без потери времени я больше ничего не могу сделать для комиссара. Десять минут он будет жить. Я иду к тебе» — прозвучало у меня в голове.

Одновременно с этим, у меня начало мутнеть в глазах, вырвало какой-то чёрной желчью, в которой я почувствовал Альфу. Нет, не скверну, но от понимания, что меня травят ядом с Альфой, мне не становилось легче. Я уже лежал на сырой, после утреннего дождя, земли, моё тело скрутило судорогами, уже не мог пошевелить даже пальцем. Я всё, или почти всё, чувствовал, даже понимал, пусть и замедленно, а вот сделать ничего не мог. Казалось, что сейчас яд подойдет к сердцу и, словно рукой рубильник переключить, отрава остановит главную мышцу организма.

И свою боль, и ту энергию, которую распространяла Ольга — все это ощущал. Наверное, Яга-Оля растерялась и била просто по площадям. Как бы не получилось так, что Якут станет оборачиваться на суккубу и не сможет сдерживать пока невидимых мне противников, как и их пули.

«Всем защищать Ольгу. Впереди тот, кто хочет её убить», — ретранслировал я ложный посыл.

Если и случилось так, что Якут с Игнатом резко возжелали Ольгу, то я их направлял в нужное русло — защитить всеми силами свою любимую. Возможно, после моих слов они не будут срываться с мест и отвлекаться от дела, а продолжат свою работу. Хорошо, что Дед полностью невосприимчив к магии суккубы.

Пожил не полный месяц в новой жизни, хватит? Вот так бесславно уйти? Я пробовал сопротивляться яду, но он просто не реагировал на мои потуги. И тут что-то воздушное, словно мягкая перина или пенка молока коснулась моего лба. Не трудно было догадаться, чьи это прикосновения.

«Я не могу сама справиться. Помоги мне! Дай прикоснуться к своей силе!» — услышал я в голове, но уже не мог даже мысленно ответить.

Нежные, ласковые, но всё равно щупальца, потянулись вначале к моей головой, а после к солнечному сплетению. Вероятно, я мог бы сопротивляться этому вмешательству. Вот только даже не помышлял об этом. Только что пришло понимание, что я умираю, а теперь забрезжила надежда, что меня могут спасти. И если без моей помощи спасение невозможно, то эта помощь, безусловно, будет мною предоставлена. Сперва я пошевелил мизинцем правой руки, потом смог согнуть в локте руку. Судороги отходили, в голове переставало шуметь, мысли начали постепенно раскрываться. Вот оно спасение! Ещё несколько минут, и я смогу встать вот тогда всем недругам несдобровать?

— На! — раздался истеричный крик за спиной Лиды.

Я уже смог приподнять голову и увидел, как нож вонзается в ключицу Якута. Он роняет чётки, и тот полог, который ещё недавно держал боец, спадает.

Я осознаю, что следующей на пути убийцы станет Лида, а потом придёт и мой черед. Но как же я не смог это узнать, понять, просчитать? Это же очевидно, что предатель — это Коротченко. Он был самым незаметным среди всех, вроде бы находился везде, но словно его и не было. Здесь явно не обошлось без чего-то магического.

Мои ноги всё ещё отказывали, но я увидел камень, который лежал в полутора метрах от меня. Наверное, на моём лице начали лопаться капилляры от того напряжения, которое появилось. Но я Силой, без физического воздействия, сдвинул с места камень, двигая его к своей правой руке.

— На! — выкрикнул и я, но в отличие от Коротченко, сделал это не до нанесения удара, а когда камень летел прямо ему в голову.

Предатель свалился.

— За меня прячьтесь! Якут, подползай! Как с Силой? Хватит вытянуть Сенцова? — когда в один миг вязкость и липкость во рту спала, я, соскучившись по своему голосу, стал раздавать приказы вслух.