В трех шагах (СИ) - Романов Герман Иванович

Кулик усмехнулся, поглядывая на ставшего предельно собранным президента. Никакого скепсиса, сплошная решимость и потемневший взгляд. Но так как ФДР молчал, маршал решил «подкинуть дровишек».

— Интересно, кто за всем этим стоит? Но да ладно — спустя двадцать лет ваш президент и наш Никита Хрущев, кто Сталина сменил бы, подвели бы мир к грани ядерной войны. Да-да, мы тоже создадим «спецбоеприпасы», когда Трумэн нас начнет пугать атомной бомбой, а ваши военные подготовят план с уничтожением всех крупных городов моей страны. Замечательное будущее, вы не находите, Фрэнки?

— Хм, а вы действуете решительно, маршал, — Рузвельт улыбнулся, что было странно. — Помнится, этим летом вы торжественно похоронили одного партийного деятеля, погибшего на фронте.

— Там сама судьба распорядилась, стоило мне немного изменить ход войны. Я сам удивился такой кончине.

— А как звали президента, который с ним этот самый «Карибский кризис» устроил, о котором я понятия пока не имею.

— Джон Кеннеди, самый молодой президент — тогда ему было сорок лет. Его, кстати, чуть позже в Далласе убили, застрелил снайпер.

— Джон Фицджеральд Кеннеди, сын сенатора? Командир торпедного катера US NAVY?

Улыбка у Рузвельта вышла странной, многозначительной. И после паузы президент тихо сказал:

— Недавно погиб у Гуадалканала со всем экипажем — вот такие «превратности» судьбы, вы не находите, Грегори?

Экипаж торпедного катера РТ-109, погибший в ночном бою у Гуадалканала — в реальной истории этих парней спасло чудо, сейчас не повезло. Бывает…

Глава 52

— Пока атаки отбили, но по балкам снова собираются, товарищ генерал. Постоянно стараются с флангов зайти, маневрируют, артиллерию подтягивают, и после короткого обстрела атакуют. Умеют воевать, гады.

— А что вы хотели, полковник, они с тридцать девятого года со своими танками этим делом упражняются — опыт накопили изрядный, и тактически нас пока переигрывают.

Генерал-лейтенант Полубояров внимательно осматривал поле боя недавнего сражение. Обходящая «панцер-группа» нарвалась на убийственный огонь замаскированных «гадюк» противотанкового полка. А там, в бой вступили МК — танки стреляли из засад, мастерски спрятанных по окрестностям, для маскировки использовалось все, что только возможно. Теперь старались устраивать противнику «огневые мешки», беря вражеские танки под перекрестный обстрел с разных ракурсов, свои противотанковые средства размещая «кустами», опорными пунктами с возможностью круговой обороны. И все — первые атаки оканчивались для немцев большими потерями, ведь 30 мм бортовая броня «четверок» и «троек» проламывалась с любой дистанции, главное попасть. А когда подпускали поближе, там, где артиллерию прикрывала пехота, то стрелковые батальоны задействовали свои противотанковые средства, довольно значительные — целая дюжина ПТР. А от полка передавалась одна из двух батарей «сорокапяток», а то и обе. И вот тут танкам доставалось — жгли мало, но любые повреждения становились фатальными, подбитую вражескую бронетехнику часто поджигали, не давали ни малейшей возможности для эвакуации или ремонта на месте. И это теперь было повсеместным явлением — старались оставить за собой поле боя.

— Единственное, в чем у немцев слабость проявляется — в проходимости бронетехники. Ненамного, но от нас всегда запаздывают — «тридцатьчетверки» все же опережают их танки. Да и «маталыги» имеют лучше проходимость, чем их бронетранспортеры — на этом пока и вытягиваем бои. Лишь бы не нарваться на «тигры» — те на расстоянии воюют.

Полковник Кузнецов вздохнул, Павел Павлович комбрига хорошо понимал — столкновения с тяжелыми вражескими танками всегда оборачивались большими потерями. Единственное спасение в маневре, и старались избегать продвижения на ровных участках, всегда искали балки, холмики, да любые складки местности, которые могли бы прикрыть танк до башни. С одной стороны плохо, что стоит февраль, не покрылись листвой кустарники и сады, а с другой вражеские танки при оттепели просто вязнут в грязи. Сейчас приходится цепляться за любое село или хутор, бои за них идут жестокие — немцам ведь некуда деваться, они также привязаны к селениям и к дорогам. Солдаты ведь люди, им тоже хочется спать, хоть немного побыть в тепле, а под открытым небом силы человеческие не беспредельны.

— Ничего, и на «тигры» есть управа, «сто семь» вполне подходит, — Полубояров еще раз посмотрел на подбитую вражескую бронетехнику. Все же САУ с длинноствольной 42-х линейной пушкой оказались самым действенным средством, и теперь уже вражеские тяжелые танки старались не подставляться под их огонь. И не так их много у фашистов, да и нельзя их быстро перебросить с фланга на фланг, даже КВ порой вязнут, а они на десять тонн легче вражеской машины, что при распутице немаловажно.

— Село обороняй мотострелковым батальоном, танки отведи на фланги, минометы лучше в балке поставить, их трудно накрыть будет. Атаковать будут с рассветом, так что держи позиции. Еще сутки выиграть, а там пехота подойдет, драться легче будет.

Полубояров еще раз оглядел позиции, взглянул на типичное украинское село, сейчас полуразрушенное. В том, что танковая бригада удержится в нем, оставались сомнения — слишком большие потери, примерно половина состава из тех четырех тысяч, что должны были быть в ней по штату. Но суетились МТЛБ разведбата — колесных броневиков и БТР хронически недоставало, «студебеккеры» и «шевроле» бронировали в Ленинграде, и во все мехкорпуса они поступали равномерно, по несколько штук в месяц, только для восполнения потерь, плюс пара машин сверху. Выручало поставленное производство «маталыг», но в маленький транспортер больше восьми автоматчиков не посадишь, там и шестерым тесно. Но им откровенно радовались, при этом те же танки Т-40 и Т-60, что имели подобное шасси, оказались абсолютно не нужными, их еще год назад сняли с производства. А эти машины оказались востребованными именно из-за своей многофункциональности тягача, бронетранспортера и самоходно-артиллерийской установки с полковым орудием и длинноствольной «сорокапяткой», или с крупнокалиберным пулеметом ДШК. И в каждой танковой бригаде их сейчас не меньше полусотни, и это несмотря на потери, общая численность с каждым месяцев только возрастала, так как ежемесячный выпуск на заводах доходил до тысячи семисот штук, которые уже поступали не только в танковые бригады, но и в кавалерию, и в мотострелковые дивизии.

Да и сами механизированные корпуса становились сильнее — теперь в составе будут не дивизионы САУ, а полки, летом появится мотоциклетный полк, который сейчас без надобности, добавится автомашин и бронетранспортеров. Так что воевать будет сподручнее — тогда мехкорпуса сравняются по своей численности и боевым возможностям с реорганизованными германскими «панцер-дивизиями». А «тридцатьчетверок» уже хватает, причем на фронте появился новый вариант МКУ с 85 мм пушками — этим 32-х тонным танкам даже «четверки» не противник. И на его базе САУ со 107 мм пушкой, оказавшихся легче и подвижней ИСУ на шасси КВ, их выпуск будет только нарастать с каждым месяцем войны.

— Ничего, справимся, к «колечку» нельзя пропускать. С румынами покончили, теперь с эсэсовцами надо совладать.

Павел Павлович на самом деле испытывал уверенность в предстоящем сражении, но только за свой корпус. А вот у «соседа», генерал-майора Павлова дела не заладились — до Запорожья снова его 25-й мехкорпус дошел, но там попал под сильнейший контрудар свежей, из Франции прибывшей танковой дивизии «Герман Геринг», укомплектованной из отборных кадров, что служили в люфтваффе, в основном зенитчики из ПВО. И был фактически разгромлен, поговаривали, что Петр Петрович попал в плен, раненный — из подбитого танка вытащили. Хорошо, что подоспел стрелковый корпус и закрыл брешь, которую немцы могли бы расширить и отбросить советские войска от города. а так у немцев ничего не вышло, «увязли» в боях, остановили их порыв. Да, теперь не сорок первый, воевать научились, и танковые прорывы в большинстве случаев уже купировали в самом начале. Нет, продвижение порой происходило, как сейчас, но уже не столько заслоны выставляли на пути, сколько наносили достаточно сильные фланговые удары, стараясь отсечь наступающую группировку. И ведь получалось — сейчас танковая дивизия «Дас Рейх» уже о продвижении на восток не помышляла, ввязалась в бои, и потеряла ударную мощь — в первую очередь вышибали танки, а без них пехота становится «беззубой». К тому же все лучшее, что было в вермахте, а это касается техники и людей, уходило на пополнение именно панцерваффе. А пехотные дивизии, у которых было недостаточно автотранспорта, но имелись огромные гужевые обозы, для наступления в нынешних условиях, при отсутствии господства вражеской авиации в воздухе, оказались совершенно непригодными. Так что все бойцы и командиры прекрасно понимали, что победа придет тогда, когда удастся разбить танковые «клинья», без которых вермахт может только обороняться…