Отверженный V: Возмездие (СИ) - Опсокополос Алексис

Неизвестно, сколько ещё возмущался бы кесарь, но дверь в его кабинет открылась, и на пороге появился министр иностранных дел. Граф Панин, едва войдя в кабинет, заявил:

— Неприятная, но ожидаемая новость, Александр Петрович! Немцы выдвинули нам ультиматум. Пятнадцать минут назад ноту с ним мне вручил посол Империи. Они требуют вывода наших войск из Польши и дают нам на это один час.

— Один час? — с некоторым удивлением переспросил кесарь. — Они думают, это возможно сделать за один час?

— Они хотят, чтобы в течение часа мы прекратили боевые действия и начали уходить, — пояснил министр иностранных дел.

— Странно, что не предлагают сдаться, а дают уйти, — негромко произнёс Валуев, словно подумал вслух.

— Знает кошка, чьё мясо съела, — заметил на это Милютин. — Поэтому готовы разойтись миром.

— Боюсь, что мира уже не будет, — возразил глава КФБ.

— Будет, — сказал кесарь. — Но не сразу.

Романов прошёлся по кабинету, потряс руками, словно стряхивая с ладоней языки пламени, и сказал:

— Значит, они хотят, чтобы мы просто взяли и ушли?

— Так точно, Александр Петрович! — по-военному ответил министр иностранных дел.

— А если нет? Что тогда?

— Если нет, то обещают уничтожить всех, кто вторгся на их территорию. А если мы пришлём помощь нашим группам, то Империя объявит России войну.

— Не объявит! — отрезал Романов. — Мы Империи не угрожаем. И вторглись мы не на её территорию, а в Польшу.

— Поляки объявят войну, а у Священной Римской империи с ними договор о взаимопомощи.

— Поляки? — переспросил кесарь ухмыльнувшись. — Пусть попробуют. Нам давно пора расширить Сувалкский коридор.

Романов ещё некоторое время походил по кабинету, хмуря лоб, затем вздохнул и произнёс:

— Войну они вряд ли объявят, но в любом случае хорошего мало. Как немцы отреагировали на угрозу рассказать всему миру про их центры и похищение детей?

— Заявили, что это неправда, и мы не сможем ничего доказать, — ответил Панин.

— Ожидаемо.

— Ещё англичане прислали ноту, — сказал министр иностранных дел. — Они тоже возмущены нашей спецоперацией. Называют это нападением на Польшу и требуют немедленно всё прекратить.

— Эти тоже не удивили, — горько усмехнувшись, произнёс кесарь. — Англия всегда возмущается больше всех. Даже когда ситуация её вообще не касается.

— Они считают, что касается — переживают за Польшу.

— Пусть переживают, лишь бы гадостей никаких не делали, — сказал кесарь и обратился к Валуеву: — А как там наши эльфы, Игорь Денисович? Какая обстановка в Петербурге?

— Пока тишина, Александр Петрович, — ответил глава КФБ. — Седов-Белозерский пока слово держит.

— А зачем ему сейчас нарушать перемирие? — не сдержавшись, произнёс граф Салтыков. — Он это сделает позже. Напасть на нас сейчас — это подтвердить, что именно он рассказал всё немцам. Он преступник и сепаратист, но не дурак!

— Осмелюсь высказать свою точку зрения, господа, — вступил в разговор Милютин. — Но я считаю, что это не Седов-Белозерский предупредил немцев. Всё же он эльф чести, и он обещал держать информацию в тайне.

— Вы полагаете, Иван Иванович, что предателя надо искать среди нас? — спросил кесарь. — Среди тех людей и орков, кто знал о готовящейся спецоперации?

— Нет, Александр Петрович, — ответил глава столичного КФБ. — Я склоняюсь к тому, что это дело рук старой интриганки — старухи Белозерской. Я тут собрал про неё информацию. Она с давних времён дружит с императором Вильгельмом Пятым и, вообще, не так проста, как может показаться на первый взгляд.

— Кто бы это ни сделал, мы рано или поздно его вычислим и покараем, — сказал Романов. — Но сейчас нам надо признать, что операция «Возмездие» провалилась. Надо уходить из Польши, а то не хватало ещё наших людей и орков там потерять.

— Это можно расценивать как приказ о сворачивании операции? — уточнил Салтыков.

— Да, — подтвердил кесарь. — Я приказываю завершить операцию «Возмездие». Не вижу смысла дальше её продолжать. Уже понятно, что подростков из этих центров увезли или, что ещё хуже, заставили под руководством немецких офицеров отражать наши атаки. Мы собирались взять подростков сонными и перевезти домой, захватить их в бою будет сложно. Ещё не хватало, чтобы наши дети погибали от наших действий. Надо уходить. Будем их по-другому вызволять, раз уж этот план сорвался.

— Разрешите выполнять? — спросил министр обороны.

— Начните выполнять через два часа, чтобы немцы не подумали, что мы испугались их ультиматума. Вы, Василий Андреевич, увеличили в два раза группы поддержки со стороны министерства обороны?

— В два раза сразу же и потом ещё такое же количество бойцов отправил, после того как получил информацию о засаде.

— Благодарю Вас за такую предусмотрительность. Значит, два часа точно продержимся. А потом уходим и начинаем бороться за наших детей методом долгих переговоров. Это будет непросто, но другого выхода у нас теперь нет.

Глава 21

Мы с Тойво покинули территорию центра «Ост» и добежали до леса, чтобы спрятаться в кустах. На всё ушло не больше трёх минут, но я очень переживал, что за это время пикап отъедет достаточно далеко и я не смогу опознать местность, по которой везут Дьяниша. Пока я концентрировался и активировал взгляд друида, Тойво при помощи магии света создал вокруг нас зеркальную иллюзию. В лесу эта штука работала очень хорошо — нужно было подойти к нам очень близко, чтобы обнаружить эту иллюзию и, соответственно, нас.

Как только я снова смог видеть глазами Дьяниша, наставник опять моргнул пять раз и начал осторожно поглядывать по сторонам. Охранявшие его маги не обращали никакого внимания на то, что медведь крутит головой — это было нам на руку. Смотреть чужими глазами и при этом стараться узнать или запомнить местность — было трудно, но тренировки не прошли даром, и у меня более менее получалось. Всё, что видел, я шёпотом описывал Тойво, а он делал отметки в карте. Мой телохранитель предусмотрительно взял с собой как карту Польши, так и карту Подляского воеводства.

Сначала особых проблем с распознаванием маршрута не было — Дьяниша везли той же дорогой, что и меня на турнир несколько месяцев назад. В этом я окончательно убедился, когда я увидел дорожный знак, информирующий водителей, что до Белостока осталось десять километров. Когда въехали в столицу воеводства, ориентироваться стало труднее, но, к моей радости, пикап по городу долго не кружил — пункт его назначения находился на окраине.

Машина подъехала к серому трёхэтажному особняку, стоящему за высоким железным забором. Дьяниш тут же посмотрел на дом, расположенный напротив этого особняка, и зафиксировал взгляд на табличке с адресом. Пока я диктовал Тойво адрес, ворота открылись, и пикап въехал во двор. После этого моего наставника попытались вытащить из кузова, но он отмахнулся и знаками дал понять, что пойдёт сам.

— Лучше бы нормальный вид принял, чем лапами размахивать, — в сердцах прошипел один из охранявших Дьяниша магов.

Наставник лишь зарычал в ответ и аккуратно вылез из кузова. Всё это время с него не спускали глаз шесть магов. Логику Дьяниша я понял — лучше было идти самому и разглядывать всё вокруг, чем сопротивляться, размахивая лапами и головой, и максимально усложнить этим делом мне задачу. Да и толку от сопротивления не было — с ошейником и в кандалах против шести сильных одарённых не попрёшь.

Пока Дьяниш покидал кузов, из кабины вылез мужчина в плаще. Он подошёл к медведю и сказал на немецком:

— Хватит устраивать комедию! Примите нормальный облик!

Наставник в ответ лишь зарычал.

— Вы хотите со мной поиграть? — спросил мужчина в плаще, он подошёл к Дьянишу совсем близко и посмотрел ему прямо в глаза.

И я узнал его. Мужчина в кожаном плаще оказался доктором Штеблером. Он отрастил небольшие усы за время, прошедшее с нашей последней встречи, поэтому я его не узнал сразу. Да и темно было в Восточном, и Дьяниш его как следует тогда не рассматривал. А теперь наставник посмотрел доктору прямо в лицо, и я узнал Маркуса Штеблера.