Мечников. Открытие века (СИ) - Алмазов Игорь

— Мать выжила?

— Да, мне удалось спасти обоих, — кивнул я.

— Ты многому научился, раз смог предотвратить её гибель. Чаще всего крестьянки погибают, пытаясь выносить ребёнка с магическим потенциалом. Четыре витка… Говоришь, они Сергеем его назвали?

— Да, в честь деда, — ответил я. — Он родился в день его памяти.

— Мне надо подумать, — прикусил нижнюю губу отец. — Ты своё место в Хопёрске нашёл, а вот ребёнку с таким потенциалом делать в этой глуши нечего. Надо отправить весточку Олегу.

— В Саратове есть лекарский университет. В крайнем случае, можно было бы пристроить его туда, — отметил я.

— Никак он туда не пристроится, не имея титула. Я подумаю над тем, чтобы принять мальчика в род, — заявил отец. — Однако Олегу об этом рассказывать не спеши. Мне нужно переварить этот вопрос.

— Кстати, а куда пропал Кирилл? — поинтересовался я. — Я думал, что он тоже будет ждать моего возвращения.

— Ты же знаешь, он в доме надолго не задерживается. Пять дней отдыха — и снова на службу, — объяснил отец.

Однако я заметил, как скривилось его лицо. Он лгал. Похоже, решил умолчать о чём-то.

Я вопросительно взглянул на него, и тот решил, что скрывать произошедшее нет смысла.

— Ну чего ты так на меня смотришь? — хмыкнул отец. — Я узнал, что произошло перед моим приездом. Кирилл сам мне всё рассказал. Требовал, чтобы я отнял у тебя магию и передал ему.

Да уж, быстро же он отошёл от воздействия моей магии. Значит, не смог договориться со мной, поэтому решил действовать через отца. Не самый честный способ. Признаться, я от него такого не ожидал. Насколько же он оказался одержим этой завистью, этим деструктивным желанием отобрать мою силу!

— И что в итоге? — спросил я. — Что ты ему на это сказал?

— Как «что»? Разругался с ним в пух и прах! Вот он и уехал раньше времени, — вздохнул отец.

Учитывая их характеры, ничего удивительного в этом нет. Отец и Кирилл во многом похожи. Очень взрывные личности.

— Я не считаю правильным отдавать кому-то силу, которая принадлежит тебе, — сказал отец. — Однако я также вижу, что в чём-то Кирилл прав. Мощь обратного витка должна быть в надёжных руках. А если вспомнить, как ты положил десять человек Юсуповых… Знаешь, Алексей, я бы очень хотел, чтобы ты взаимодействовал с этой силой крайне аккуратно.

— Не беспокойся, я не причиню вреда невинным людям, — уверил его я.

— Подожди, дело ведь не только в этом, — ответил отец. — Подозреваю, ты очень мало знаешь об этой способности. Вот, по-твоему, Алексей, что такое «Обратный виток»?

— Лекарская магия с обратным эффектом. Создание патологических состояний, — ответил я.

— Верно, — кивнул отец. — Но ты не задумывался о том, как эта магия влияет на твой организм? Я ведь беспокоюсь не за других людей, а за тебя. Понимаешь?

— Хочешь сказать, что обратный виток может разрушить и мой организм? Даже если я хорошо его контролирую? — удивился я.

— Именно. Советую тебе пользоваться им только в крайнем случае. Если пока что тебя ничего не беспокоит — это прекрасно, — заключил он. — Однако в дальнейшем его эффект может накопиться и вызвать у тебя какой-нибудь недуг. Любой. Но от других лекарей, которые владели этим витком, я слышал, что сильнее всего поражается сердце.

— Спасибо за предупреждение, я прослежу, — ответил я.

И в этот же миг мою голову посетила одна мысль. Однако озвучивать её я не стал. Лучше обдумаю эту идею по дороге домой. А пока проведу вечер, общаясь с отцом. Неизвестно, когда мы ещё сможем с ним увидеться.

На следующее утро я покинул особняк Мечниковых и сел на уже привычный мне поезд «Санкт-Петербург — Астрахань».

Всю дорогу я размышлял на тему того, что сказал отец о моём сердце. Сначала я решил, что в случае чего запросто смогу определить недуг по симптомам. Но некоторые заболевания проявляют себя только на поздних стадиях. Я ведь могу упустить какой-нибудь патологический процесс, а потом его лечить будет не так уж и просто.

Да, у меня есть фонендоскоп, с помощью которого мне не составит труда регулярно контролировать сердце на слух.

Но ведь этого недостаточно.

И именно после череды этих мыслей меня и посетила великолепная идея. Как только мы разберёмся с заводом, нужно создать аппарат ЭКГ.

Электрокардиография поможет выявлять любые нарушения электрической активности сердца. Этот прибор будет крайне полезен, как пациентам, так и мне. А то мне уже, если честно, надоело тыкать пальцем в небо, когда в амбулаторию приходит человек с жалобами на боли в сердце.

Так можно и инфаркт пропустить. А если учесть, что существуют безболевые и атипичные формы инфаркта, то такую патологию без аппарата ЭКГ и вовсе невозможно диагностировать. По крайней мере, в здешних условиях.

На следующий день, добравшись до Хопёрска, я первым делом рванул на завод. Я приказал своим новым работникам начинать подготовительный процесс. До чего же я был удивлён, когда обнаружил, как кипит жизнь в некогда заброшенном предприятии.

Илья Синицын и Игорь Лебедев активно руководили процессом, не замечая, что я стою прямо позади них. Настолько мои соратники увлеклись этой работой!

— Ну что, господа? — воскликнул я, заставив коллег вздрогнуть. — Жду отчёт о проделанной работе. Как у вас тут продвигаются дела?

— О, Алексей! Вернулся! — обрадовался Синицын и хлопнул меня ладонью по плечу. — Всё путём. Рабочие уже подготовили всё необходимое оборудование для производства сульфаниламида. Можем начинать хоть сейчас!

— Можем, но без Щеблетова не начнём. Нам понадобится его криомагия, чтобы заменить кристаллизатор. А тебе, Игорь, и вовсе предстоит тяжелейшая работа. Я помню, что магических ядер у тебя много, но рисковать мы не можем. Ты участвуешь сразу в двух этапах изготовления вещества. Если в какой-то момент ты устанешь и ошибёшься с температурой, вся партия будет уничтожена.

— Не беспокойся, Алексей, я уже третью неделю тренируюсь контролировать свою силу. Раньше мой огонь сразу же поднимался свыше пятисот градусов, но я значительно увеличил диапазон своих возможностей. Если не веришь, смотри сам, — он протянул мне руку.

И я ничего не увидел. Однако ощутил, как от кожи Лебедева исходит тепло.

Огня нет, а тепло есть!

— Градусов тридцать? Сорок? — удивился я.

— Примерно пятьдесят, — ответил Игорь. — Я решил расширить диапазон доступных температур не только вверх, но и вниз.

— Это очень хорошо, — кивнул я. — Если не сможешь поддерживать семьдесят пять градусов на первом этапе производства с помощью пламени, тогда попробуешь прогреть раствор безогневым методом. Ты открыл очень полезную способность, она нам обязательно пригодится, — я перевёл взгляд на Синицына. — А как обстоят дела с пенициллином? Всё делал, как я и просил?

— Ой, ты не представляешь, как я устал вымерять эту дурацкую кислотность! — вздохнул он. — Но ты не думай, без дела я не сидел. Сахар и остальные добавки подавал регулярно, в нужных дозах. Единственное, с какой трудностью я столкнулся — это с поддержанием кислотности на уровне «6,8».

А вот это плохо. На протяжении всего процесса выращивания пеницилла это число не должно отходить в сторону ни на одну десятую. Я подозревал, что с этим возникнут трудности, поскольку в производстве кислотность среды измеряют более точными приборами, и уж точно не лакмусовой бумагой.

— Однако спешу тебя приятно удивить, — ухмыльнулся Синицын. — Я нашёл человека, который отлично разбирается в оттенках и мастерски распределяет их на числовой линии. Господина Шацкого помнишь?

— Художника позвал? — удивился я. — Ну ты даёшь, Илья! Отличное решение.

— Представь себе, как только он приступил к работе, процесс роста пошёл намного быстрее. Я ему немного заплатил за помощь, хотя он отказывался, узнав, что этим производством заведуешь ты, — объяснил Илья.

— Превосходно! — улыбнулся я. — В таком случае мы можем с чистой совестью приступать к основным этапам производства. Вызывай Щеблетова, завтра приступим.