Мажор : На завод бы шел работать! (СИ) - Таннер А.

Внезапно мне пришла в голову одна шальная, но интересная мысль.

- Так это ж здорово! - сказал я. - А это значит, что можно кое-что попробовать. Сыграть, так сказать, на опережение.

- Что ты имеешь в виду? - заинтересованно спросил Мэл. Он только что вернулся с новой порцией обеда. Кажется, держа себя в последние дни на одном чае с батоном, он изрядно оголодал, вот теперь и старался навести упущенное.

- А вот что! - с азартом сказал я и, нарочито повысив голос и специально подождав, пока возле нашего столика соберется как можно больше народа, бодро сказал: - Ну что, парни? Как думаете? Брать мне сегодня новый фотоаппарат или не брать?

Друзья, ничего не понимая, уставились на меня.

- Ты чего? - начал Мэл. - Какой фото...

Однако Толик, как самый сообразительный из нас, довольно быстро сориентировался.

- Конечно, бери! - сказал он. - Какую модель-то? Когда планируешь?

- Да "Зоркий" хочу взять, давно хотел! Прямо сегодня! - деланно беспечно нес я пургу, говоря так громко, что некоторые работяги даже начали оборачиваться. - А чего тянуть? Деньги при мне, а магазин через три квартала, минут двадцать ходьбы...

- Отличная идея, Эдик! - поддержал меня Мэл, поняв, наконец, о чем речь. - Поддерживаю! Покажи хоть потом, похвастайся!

В глазах опять потемнело. Меня снова бросило в жар, как тогда, ночью, когда мне приснился кошмар, и я очнулся в разорванной майке. Снова накатило предчувствие.

- Слушай, - взволнованно зашептал Толик, догнав меня. Мы втроем торопливо шли обратно в цех. - Я понял. Ты хочешь грабителя этого на живца поймать, так?

- Так, - весело сказал я, очень довольный собой. В конце концов, не только Мэл у нас умный. - Я ж специально громко про фотоаппарат трепался.

- Да понял, не дурак! - отмахнулся Толик. - И даже куда идешь, сказал, да!

- Угу. А к чему ты, собственно, клонишь?

- Эдик, - торопливо продолжал шептать приятель. Мы с ним шли вдвоем. Длинноногий Мэл ускакал вперед - проверять, не нашел ли кто установленные утром нами в цеху "жучки". Может, тебе одному-то не ходить?

- Почему это? - удивился я.

- Ну право слово, Эдик, - умоляюще проговорил приятель. - Ну зачем это геройство? Слушай, не ходи один, а? Давай вместе пойдем.

- Не, парни, так не пойдет, - возразил я. - Какой смысл тогда ловить "на живца"? Три здоровенных бугая. Кто на нас нападет? Время только зря потеряем. Я чувствую: надо мне одному идти. А вы с Мэлом идите в общагу, слушайте запись. Авось чего путное услышите.

Толик, поняв, что меня не переубедить, отстал. А я, насвистывая, вернулся к своему станку. До самого вечера я был в очень приподнятом настроении. Почему-то я был уверен, что все получится! Ну просто не может быть так, что столько времени не везет.

- Как дела, Эдик? - раздался вдруг над ухом приятный мелодичный голос.

Я вздрогнул. Это еще кто? Погруженный в свои мысли о предстоящей операции по поимке грабителя "на живца", я и думать забыл о происходящем вокруг.

Передо мной стояла Тося - самая красивая и эффектная девушка завода, та самая, по которой я когда-то безнадежно сох, "фифа", как за глаза звал ее простодушный и еще совсем юный Денька.

- Пока не родила, - невежливо ответил я. Мне неловко было ее видеть до сих пор, хотя мы давно не общались. - А с чего это вдруг дела мои тебя интересуют? Давай, к станку своему ступай. Ты к себе, я к себе. Помнишь, как ты мне сказала?

Гордая красавица была явно задета таким небрежным отношением, но вида не подала.

- Это тут ни причем. Эдик, - начала она, переминаясь с ноги на ногу и оглядываясь. - Не надо. Не ходи.

- Чего-о? - изумился я, повернувшись к ней. - Куда не ходи?

- Ну... в магазин... - нерешительно сказала Тося и повторила тверже: - Не надо, опасно это. У нас в районе банда орудует. Ты лучше деньги спрячь куда подальше. И домой с ребятами иди. Да не дворами, а по освещенным улицам. Зарплата же сегодня.

- И что? На мороженое тебе, что ли, добавить?

- И то! - рубанула Тося, уперев руки в бока.

В момент она стала не горделивой и неприступной красавицей, а прямолинейной и простой девчонкой.

- Хорош дурня изображать, - ругала она меня, точно маменька. - В сыщиков играете?

- Кто? - удивленно уставился я на нее. Надо же, какая внимательная.

- Да ты со своими дружками! - выпалила Тося. - Тоже в больницу захотел? Героем себя считаешь? Тетя Люся недавно только вышла.

"Стало быть, сработало сарафанное радио", - довольно усмехнулся я про себя. - "Значит, верно я придумал".

Внимательно посмотрев на Тосю, я спокойно сказал:

- За заботу спасибо, Тося. Но это не твоя печаль. Сам разберусь, чай, не маленький. Все со мной нормально будет.

Тося снова открыла рот, будто желая что-то сказать, но позже обернулась на зов своей подружки и, махнув рукой, отошла. А я, насвистывая, вернулся к работе. Держаться я старался небрежно, однако слова местной "красапеты", признаться, меня все же зацепили. Первое воодушевление и энтузиазм прошли.

"Ты же комнатное растение, Эдик", - вкрадчиво говорил мне внутренний голос. - "Ты ж и не дрался никогда по-настоящему. Ну куда ты прешься?".

"Я пять лет на единоборства ходил", - противился я голосу, тем не менее, понимая, что он прав. Одно дело - махать ногами в зале, с тренером, а другое - попасть в настоящую уличную драку.

"Лучше старенький ТТ, чем дзюдо и каратэ, против лома нет приема", - насмешливо сказал голос и затих.

***

- Уверен? - встревоженно спросил меня Толик, когда мы терпеливо выстаивали огромную очередь в кассу.

- Точно пойдешь, Эдик? - осторожно тронул меня за плечо Мэл. - Может, все-таки домой, с нами? Ну его, это геройство...

- Пойду, - твердо сказал я. - Предчувствие у меня... Просто хочу проверить.

- Слушай, Эдик! - рассердился Толик. - Я говорил тебе, что не сомневаюсь в твоих необычных способностях. Но не кажется ли тебе, что ты слишком много на себя берешь? Кто их знает, этих урок?

- С чего ты взял, что это урка? - возразил я. - Может, обычная уличная шпана...

- Шпана-то шпана... - протянул Мэл, слышавший наш разговор. - Да только после встречи с этой "шпаной" наш "одуван" тетя Люся наша ножиком под ребро получила, только вон оклемалась. Эх, сколько стоять-то еще... Знаешь что? - сказал он. - Возьми!

- Что это?

- Возьми, возьми... - и он сунул мне в руку нож: точно такой же, какой я видел во сне, разрезая палатку. - Вдруг пригодится. На всякий случай.

Не желая препираться, я взял ножик и сунул в карман.

- Пойдем, что ль, за получкой.

Касса нашего завода находилась в небольшом помещении с тусклым светом и простыми деревянными столами. За стеклянной перегородкой сидела кассирша — женщина средних лет с усталым, но добрым лицом. Она аккуратно пересчитывала купюры и записывала данные в тетрадь. Рабочие подходили по одному, называли фамилию, расписывались в ведомости и получали деньги. Люди довольно улыбались, аккуратно прятали кровно заработанные рублики - кто в сумку, кто в карман, любовно заворачивая в тряпочку - и шли на выход.

Некоторых работяг у кассы поджидали жены, работавшие тут же, на заводе.

- Держи пятерку! - строго говорила жена, отбирая купюры у горе-мужа. - И хватит с тебя. А то знаю я тебя, охальника, опять все в пивной просадишь.

Мужья бурчали, но противиться в основном не решались.

- Теть Люсь, здрасте! - осторожно тронул я за плечо недавно выздоровевшую работницу.

- А, Эдик, привет! - жизнерадостно улыбнулась мне тетя Люся. - Хочешь, за мной вставай с ребятами...

- Да не, спасибо, мы своей очереди дождемся, а то неудобно... Как самочувствие? - аккуратно спросил я, решив завести небольшой смолл-толк.

- Лучше, лучше, дорогой, спасибо! - охотно ответила пострадавшая, которая рада была поболтать в очереди за зарплатой. - Вы с ребятишками, говорят, Деню нашего навещали? Молодцы какие! Хорошенький мальчишка растет... Скоро выписать должны.