Повторение пройденного (СИ) - Романов Герман Иванович

Кулик снова остановил взгляд на карте и ткнул карандашом в маленькую точку, как раз на полпути перегона.

— Из Погостья немцев вышибить в болота как можно быстрее, они будут вынуждены уходить в обход, на Грузино, побросав там технику и тяжелое вооружение. Не переть в лобовые атаки, я объяснил это полковнику Грибову, всячески беречь людей, но не снаряды. Обходить и охватывать, торопиться, и выдвигать вперед 122-ю танковую бригаду. Для нас это очень важно — немцы перебрасывают дивизии 4-й танковой группы на волховское направление, а это дает тебе возможность нанести контрудар…

Под Ленинградом в блокаду получила самое большое развитие именно железнодорожная артиллерия, более полутора сотен орудий на транспортерах разного калибра, включая и такие «внушительные». Было чем врага «приветить», и по «полной программе»…

Глава 52

— Я надеюсь на вас, товарищи, что вы все сделаете правильно. Не нужно устраивать лобовые атаки, немцы приноровились их отбивать. Засады, исключительно засады устраивайте, имея КВ и «тридцатьчетверки» вы сможете выбивать один вражеский танк за другим. Скажу вам прямо — то, что есть у немцев пока хлам, ничем не лучше наших экранированных Т-26 и БТ. Сами посудите — в 6-й, 8-й и 12-й дивизиях батальоны укомплектованы легкими танками чешского производства, с ними вы не раз встречались в бою. Тем более двое из вас командовали танковыми дивизиями, ведь так. Только с победами у вас не сложилось, имея пару сотен машин, вы их все оставили от границы до Ленинграда сгоревшими и брошенными. А теперь не сетуйте на судьбу — что осталось, то осталось, и надо им научиться воевать правильно, чтобы горели вражеские «панцеры» намного чаще, чем наши.

Танкисты выглядели пристыженными, маршал резанул им правду-матку в глаза. Отвели взгляды оба полковника с черными бархатными петлицами, в каждой их которых по четыре «шпалы», с маленькой эмблемой танка БТ, которых они погубили немало на дорогах войны.

Хотя сам полковник Старокошко не так и виноват в произошедших событиях — вроде совсем недавно стал начальником отдела АБТВ 54-й армии, но теперь уже начальник управления фронта. Вот только под началом у него так и остались обе танковые бригады, да спешно сформированный 8-й тяжелый танковый полк, куда правдами и неправдами собрали все КВ и Т-50, что участвовали в боях под Мгой отдельными ротами и взводами. Но за прошедшую неделю изменения были видны налицо, хотя ему самому они стоили бессонных дней и ночей, выматывающей силы свинцовой усталости и бесконечной нервотрепки. Зато приложенные усилия того стоили — маршал Кулик оценил их, и неожиданно резко «продвинул» его «наверх». И теперь можно получить генеральские петлицы, но для этого нужно с малыми силами остановить всю вражескую танковую группу, которая как заведенная от границы добралась до Ладожского озера.

Хотя не такие они и малые, если присмотреться — 21-я дивизия волею судьбы номер сохранила, но была переформирована в бригаду, получив отдельный 119 танковый и «выдернутый» из 122-й бригады 3-й батальон. теперь обе бригады имели однотипное «наполнение» — по два батальона, в каждом по роте из семи «тридцатьчетверок», и по две роты легких танков — по десять Т-26 и Т-40. Последние, впрочем, уже не могли плавать — на машины июльского и августовского выпуска винты не ставили. Но вот плавающие Т-40 отобрали — таких насчитали полтора десятка из 63 машин, и свели в отдельную роту сильного состава, с запретом использовать в боях. Но зато в каждую бригаду добавили по дюжине БА-10 и по два десятка импровизированных броневиков Ижорского завода — обшитые броневыми листами грузовики ЗИС-5, специально отобрали такие, все же не «полуторки». В качестве бронетранспортеров они не годились, проходимость никакая, зато как штабные машины вполне пригодны, а на полудюжине установили пулеметы ДШК — вместо положенного по штату дивизиона бригады получили только по зенитно-пулеметной роте. Зато мотопехоты стало два батальона вместо одного, но меньшей численности. Автотранспорта не хватало катастрофически, потому одна рота должна была использоваться в качестве танкового десанта. Понятно, что многих с брони посбивают пули, но тут все зависит от проворности и опыта самого бойца — успеть вовремя соскочить с брони. Собственных орудий бригады не имели, кроме рот 82 мм минометов при стрелковых батальонах из девяти штук, да еще одной батареи из шести 120 мм полковых минометов. Они должны были нейтрализовать своим огнем расчеты вражеских противотанковых орудий и обеспечивать наступление танков и пехоты. В разведывательную роту добавили мотоциклистов и радийные броневики, укрепили всякие тыловые службы, включая столь важную сейчас ремонтно-эвакуационную роту, где имелись по несколько мощных тягачей, таких как «Ворошиловец». А вот тракторов не было не единого — теперь ставка делалась на подвижность танковых частей и подразделений…

— Полк товарища Кузнецова действует исключительно из засад, и тут же отходит — у немцев налажено взаимодействие с артиллерией, и что скверно, будут пикирующие бомбардировщики. А попадать под бомбежку не стоит, тут КВ никакая броня не спасет. Ваша бригада, товарищ Орленко в резерве, и предназначена исключительно для контратаки — стоит поберечь легкие танки, у нас их не так много осталось. И «работает» исключительно полковыми группами — обязательно танковый батальон поддерживает мотострелковый. И разведка, товарищи, разведка, всегда знайте, где противник и какими силами. Противотанковые пушки давите минометами — у вас их до хрена, мины не жалейте, танки намного важнее, и так их у обочин множество оставили, когда драп-марш до Ленинграда устроили.

Никто не попытался произнести ни одного слова в оправдание, да и зачем, если маршал говорит правду. И таков Кулик — от его слов постоянно то в жар, то в холод бросает. Но маршала перестали бояться до дрожи, наоборот, уважение к нему только возросло — так спокойно и по-товарищески указать на ошибки, мало кто из генералов мог. А теперь попробуй хоть одну машину оставь на поле боя — «пропесочат», зададут при этом единственный вопрос — «почему имея целую роту для эвакуации подбитой техники, вы бросили на поле боя танк».

— У немцев сейчас правило — «танки с танками не воюют», и они правы. То, что сейчас они имеют, кроме «троек», для драки не подходит. Но нам такие бои выгодны — у них танки с 50 мм пушками только в одной дивизии из трех, что пойдут в наступление. Определенную угрозу представляют «четверки» со своими 75 мм «окурками», но их по десятку на дивизию. Так что нам бой танк против танка выгоден, и не давайте противнику эвакуировать свою подбитую технику. Кто захватит вражеский танк, вполне пригодный для ремонта, медаль, а то и орден таким героям обещать можете сразу. Да и сами не тушуйтесь при любом развитии событий — подождите, пока наши противотанковые пушки им «прополку» устроят, и на себя весь удар примут. Не морщитесь — таковы жестокие реалии войны. Пушки у нас еще есть в достаточном количестве, а вот с танками прямо беда. Так что воюйте по плану, умение у вас на что? И выводы из собственных ошибок сразу делайте, а то любят некоторые вдругорядь на одни и те же «грабли» наступать. Таких командиров вместо танков надо в пехоту отправлять, с трехлинейкой в рученьках, и пусть подумает на досуге…

Прямое следствие прямых лобовых атак в «чистом поле» — на снимке БТ и Т-40, легкие танки, наименее подходящие для такого рода действий…

Глава 53

Небольшая, затерянная среди лесов и болот железнодорожная станция раз за разом накрывалась разрывами тяжелых снарядов. Немцы продолжали сопротивляться, но как-то вяло, по привычке что ли, больше огрызаясь — боеприпасы у врага просто заканчивались. Да и не может одна бригада, составом всего в несколько батальонов, надерганных из разных дивизий, столь долгое время, целых десять дней сражаться практически окруженной, не получая должной поддержки. Но это уже нисколько не удивляло ни самого полковника Грибова, ни бойцов с командирами горно-стрелковой бригады — до последнего времени враг действовал вполне уверенно, с апломбом, нисколько не сомневаясь в собственном превосходстве над советскими частями. Но так было до вчерашнего дня, когда противник впервые дрогнул — оставив в Погостье прикрытие, германский командир предпринял попытку отступления по единственному, казалось тогда вполне безопасному пути, на юго-восток, пройти через заболоченные леса, и через каких-то тридцать километров выйти к частям 11-й дивизии, что сама оказалась выбитой из Киришей. Вот только по приказу Грибова 2-й пограничный полк, после мгинских боев наскоро пополненный, отрезал этот путь к спасительному отступлению — немецкий батальон был рассеян после короткого, но ожесточенного боя, и, бросив транспорт с ранеными солдатами вермахта, вопреки обыкновению, разбежался. Тех с медперсоналом в горячке боя приняли за обороняющихся. Посчитали, что сопротивление не сломлено, и накрыли плотным пулеметным и минометным огнем. А пока не разобрались что к чему, а сделать это было сложно, то не останавливали избиение противника. Так что в плен пока попало всего около сотни солдат в серой мышиной униформе, остальные навечно легли в болотную жижу.