Ассистент (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич

— Хорошо. Завтра я приеду к тебе, — сказала она. — После работы. И мы обсудим всё ещё один раз.

Но на следующий день утром Корней Константинович объявил о важной командировке.

— Итак! Разыгрывается командировка к особо-важной персоне царского двора. В северную столицу! Кто готов? Ну, молодые! Раз, два…

— Я! — неожиданно для себя моя рука поднялась первой.

— Ну и отлично. Вылетаешь сегодня же.

«Доставка ценная. Особый предмет — 10 шт, ценность товара — 2120 рублей (в томъ числе 320 ₽ — доставка)… Наименование — Мобильный телефон „Циммер-606с“, цифровая мануфактура Циммер», 0,2×10 Кейта, Комплектация… Габаритъ… Весъ — 7,5 кг. Доставку производитъ:, Циммеръ Э. М., Расторгуева А. П., сопровождение охраны (1 чел.). Адресъ: Ингерманландская губ., г. Санктъ-Петербургъ, Зимний Дворец, Дворцовая Набережная, 2. Получатель: князь Белоусовъ А. Р.'.

Глава 30

О том, что мне предстоит командировка с моей бывшей зазнобою, я узнал только когда впервые заглянул в рабочее приложение. Алла подбежала ко мне, сделав глаза по пятаку.

— Честно — я не специально, я понятия не имел, что ты тоже…

— Да я не об этом! Ты понял⁈ Для кого это⁈ — зашептала она. — Это ж, мать его, Белоусов Андрей Ремигиевич, министр по делам дворян регент императора! Блин, мне страшно!

— Ну, кончай переживания. Ты же уже профессионал, не первый раз замужем и не таких видала. Встретимся у аэропорта.

Дальше был короткий, но весьма содержательный разговор с Самирой в коридоре.

— Скажи, что это не специально? Ты же не специально выбрал командировку с ней?… Ещё и в Санкт-Петербург.

— Я не знал, что она тоже выбрала эту заявку. Увидел уже после того, как согласился.

— Нет… Возможно, это пойдёт вам на пользу. Я доверяю Аллочке. К тому же когда мы выпивали с ней тогда, то договорились, что будем попеременно присматривать за тобой. Удачной дороги.

Она дождалась, пока из коридора все испарятся, удерживая меня за руку, затем жадно, сладко поцеловала в губы. Похоже, это был наш первый поцелуй на работе — до этого мы стеснялись.

Затем я отправился домой, быстро собрал уже привычный комплект и уже через час был в Видном. Груз нам к уже привычному входу подвез лично Корней Кучин в сопровождении двух коллег. Обнял нас с Аллой за плечи, улыбнулся, похлопал по спине.

— Ну, удачи. Я запомню вас молодыми!

— Так. Кор-Костиныч, это вы к чему⁈ — еще больше запаниковала Алла.

— Да ты не паникуй! Ну, подумаешь — оштрафует или скажет лишить звания и произвести проверку. В крайнем случае — мы новых найдем.

С этими словами наш неунывающий руководитель развернулся и зашагал обратно к служебной машине.

— Мне страшно, — хныкала Алла. — Я сейчас в полете наклюкаюсь. Набубенюсь.

— Я тебе дам!

— Правда?

— Набубениться. Нельзя. Вдруг сегодня же вечером получится вручить.

В полете она к буфету не пошла и несколько успокоилась. Разговоры в полете вышли короткие.

— Так как вы выжили в итоге?

— Это был удачный случай. Череда удачных случаев. Я везучий.

Или:

— Как там Сид? Софья писала, что сделал предложение.

— Да, где-то через месяц, наверное, — кивнул я.

— Интересно, меня пригласят? Или нельзя? Там только свои?

— Да почему. Думаю — запросто. Ну, это им решать.

Пару раз диалог начинал и я:

— Как твоя крепостная поживает?

— Да что ей. Продавать буду, наверное. Хочу квартиру брать в Успенском, там есть неплохие полуторки.

— Что такое «полуторка»? — спросил я.

Слово я такое слышал в разных мирах, но вариантов значения было несколько.

— Как что? Квартира с одной большой комнаткой, кладовкой и кухней.

— Поступать будешь?

— Неа, — она покачала головой. — Не в этом году. Я тут пошла на индийскую аэробику… я бы хотела все освоить и стать тренером.

Ближе уже к концу полета она все ж задала наиболее деликатный вопрос:

— Как у вас с Самирой дела?

— Все хорошо. Я же могу не отвечать подробнее?

— Можешь. Она сказала мне за тобой приглядывать. И ещё говорила… что ты остыл к ней, что уже не настолько горяч, и вот это вот всё. Не знаю, может, это просто чтобы меня как-то утешить, кто её разберёт.

Час от часу не легче. Я пожал плечами, но Алла продолжала:

— Ещё говорила, что у тебя первая любовь в Санкт-Петербург укатила. Скажи честно, ты поэтому этот заказ перехватил?

Она была чертовски права, но я решил закрыть тему.

— Не стоит об этом. Сейчас важна только работа. Но ты приглядывай, приглядывай.

Тем не менее, два с половиной часа прошли весьма стремительно. В аэропорту нас ждал сопровождающий: поскольку стоимость доставки была не такой уж высокой, кейтов аппараты в своей начинке содержали немного, а рейс не такой уж длинный — решили подрядить местного. Им оказался пожилой интеллигентный дяденька в берете, который ожидал нас в зале аэропорта.

Каким бы не был Петербург — коренного петербуржца ни с кем не перепутать.

— Здравствуйте, здравствуйте, молодые люди. Поручик Горбунов, Вольдемар Иванович. По совместительству — поэт… нас ожидает экипаж, пройдёмте.

Аэропорт находился очень близко к городу. А сам городской план и информация из сети очень напоминали привычные мне петербургские: город в устье реки, на двух берегах, двух крупных островах и множестве мелких, каналы, разводные мосты.

Только вот река Нева вытекала не из Ладожского озера, а из Онежского, а сам город располагался на двести километров северо-восточнее. Ладожское озеро же было продолжением Финского залива, и единственное, что было там из привычного — это город-остров Кронштадт.

Узнав, что мы здесь в первый раз, Вольдемар Иванович устроил нам настоящую экскурсию.

— Мы сейчас движемся по Московскому Проспекту, своеобразные ворота города. Вот стелла первым свободным рабочим. Если двигаться по шоссе строго на юг — мы упрёмся в нашу южную столицу. Хотя, конечно, это ошибка, что Москва — столица, решение о переносе было огромной, огромной ошибкой. О, сейчас мы проезжаем завод «Электросила» — два корпуса по разные стороны проспекта, внизу под нами — огромный тоннель с железной дорогой, соединяющий заводские корпуса. Всё разворовали, всё растащили, никакой промышленности… У меня есть стихи на этот счёт…

'Проехало орало

Крестьянину по рылу…'

— Вы социалист? — догадался я.

— Я был им, — вздохнул Вольдемар. — И остаюсь в душе. Эту страну не вылечить и не победить, не победить и не вылечить, да…

— То есть именно поэтому вы в Курьерской службе?

— Вы проницательны, юноша. У нас был кружок в семидесятые, мы были молоды и смелы, но за нашу смелость были награждены ссылкою.

Алла прошептала на ухо:

— Надеюсь, он видел, кому мы везём груз? Не будет ли никакого конфуза?

— Запросто будет, — кивнул я. — Думаю, об этом стоит поговорить на берегу.

Словно поняв, на какую тему мы треплемся, он сказал:

— Вы, дорогие мои, видели, кстати, кому наша доставка предназначена? Это уму непостижимо! Регенту! Нет, другой бы обрадовался бы, но у меня есть… есть некоторые принципы! Моё начальство раз от раза издевается надо мною, отправляя к наиболее мрачным представителям cohortes de sbires. Ноги моей там не будет. Ни-ни! Ни за что. Я уже всё это власти в своём творчестве высказал и считаю, что лучше Никиты Сергеевича регента у императора не было. Так что я доставляю прямо до эрмитажных залов Зимнего, затем сижу на лавочке и наслаждаюсь полотнами люксембургской школы эпохи Возрождения. А вы несёте дальше. И от вознаграждения я отказываюсь!

— Погодите, а куда мы едем? — спохватился я. — Прямо в Зимний?

Наш социалистический коллега нас так заболтал, что мы даже не удосужились спросить, куда едем.

— Нет, разумеется! Этот мрачный царист сможет принять вас только завтра вечером, в районе восьми. Я везу вас на постоялый двор, к одной моей старой знакомой. На самый Невский. Не сильно богатый, но… Да, я снял номер с раздельными комнатами, ведь правильно сделал, да? Или же вы, молодые люди…