Теперь я не Адвокат (СИ) - Карелин Сергей Витальевич

— Невеста? — уточнил я, когда мы с Вадимом оказались в стороне от всех.

— Не придирайся к словам, — скривился Горчаков, — какая разница? Жениться на ней я не собираюсь. Уже начала понемногу давить мне на мозги. Да она и не хочет семейной жизни, просит помочь ей с балетной карьерой. Кроме танцев, ее мало что интересует. Странные создания — балерины. Эта у меня пятая. Хотя с тремя из них я расстался только частично, иногда забегаю в гости. Они не против.

— Тебе тут хоть кто-нибудь верит, что она и в самом деле невеста?

Вадим махнул рукой.

— Кого это интересует… все недовольные могут завидовать. Ты, кстати, чего один приехал? Захватил бы какую-нибудь любовницу, лишь бы она языком не особо болтала потом, и назвал ее невестой. Невеста — слово волшебное и ни к чему не обязывающее. Через месяц эту роль может занять другая девушка.

— Интересная мысль, — кивнул я.

Помимо Томилина с супругой и Горчакова с «невестой», в саду находились еще двенадцать человек. Из них я однажды сталкивался только с графом Треповым — похожим на хозяина мужчиной, только помоложе, и его женой, Ниной. Еще в свои адвокатские времена занимался делом, в котором организация, чьими акционерами они являлись, проходила одной из ответчиков, которых я с Викой защищали в суде.

Победа осталась за нами, граф был очень доволен нашей работой, и, помимо положенных выплат, прислал мне и Вике в подарок по бутылке какого-то редкостного вина. Я в винах не разбираюсь, поэтому отдал своё Вике.

Также я познакомился с молодым, гораздо моложе меня, Виктором Хмелевым, отпрыском знаменитого дворянского рода (чем знаменитого — не помню), с его невестой (настоящей или нет, не знаю), и всеми остальными — четырьмя мужчинами и четырьмя женщинами. Из них пожилой была только одна пара, остальные старше меня на пять — десять лет. Все одеты достаточно неярко. На императорский бал в таком виде идти нельзя.

— Где же Альберт, — пробормотал Горчаков. — Ради него тут все и собрались. Не помню, говорил ли, что именно с ним я хотел тебя познакомить.

— Кто он такой? — решил я узнать о нем подробнее. — Ты спокойно обсуждаешь Императора, но об этом человеке по телефону говорить боишься.

— Ничего я не боюсь, — махнул рукой Вадим. — Барон Альберт Нечаев, эзотерик, мистик, путешественник. Фигура темная и загадочная. Очень скрытен, ведет затворническую жизнь, но сюда согласился приехать. А так он только вернулся из Южной Америки. Что он там делал, не знаю.

— В Южной Америке сейчас неспокойно.

— А когда там было спокойно? Чехарда войн, переворотов, народных волнений… И все замешано на колдовстве. Местные чайник кипятят не газом, а заклинаниями!

Вадим поежился.

— Не хотел бы я там жить. Здесь, по сравнению с тем, что там творится, тишина и спокойствие. Хотя было бы интересно на недельку съездить, упасть в объятия к какой-нибудь смуглой красотке — они, говорят, любвеобильны до ужаса. Можно приехать в клуб и через полминуты без лишних разговоров брутально увезти потрясающую девчонку к себе домой. А потом, если ты ей понравишься, она от тебя сама не отстанет. У нас-то с этим не в пример сложнее.

— Ну, не знаю, — посмотрел в сторону я. — Думаю, и здесь такое возможно.

— Ха, попробуй! В любом случае, наших девчонок приходиться тащить в постель, а там они тебя сами соблазняют. Какое удовольствие! Неужели никогда не догоним Америку в этом вопросе?

Тут послышались шаги и на оранжерейной тропинке показался барон Нечаев. Как я догадался, что это он? Элементарно. С такой внешностью только Мефистофеля в театре играть, причем без грима.

Нечаеву лет пятьдесят, но никакой седины не наблюдалось. Какая там седина! Более черных волос я в жизни никогда не видел: тонкие черные усы, треугольная бородка, длинный прямой нос и цвета самой темной ночи глаза.

Изумившись такому лицу, я даже не сразу сообразил, что Нечаев не слишком высокий и очень худой. Одет в темный сюртук полувоенного покроя.

— Господа, теперь мы собрались! Барон Альберт Нечаев! — пафосно подняв руки к небу, провозгласил Вадим.

— Извините меня за опоздание, — склонил голову Альберт, — время — слишком сложная стихия, чтобы с ней полностью совладать.

Вне себя от любопытства, я прибегнул к «дару», чтобы посмотреть ауру Нечаева.

Результат был шокирующим.

Я не увидел ни-че-го! То есть барон ничем не отличался от обычных людей.

Как человек недоверчивый, я даже засомневался — может, он мошенник? Невероятно выгодное дело — втереться в доверие к желающим мистики богатым аристократам и потихоньку выкачивать с них деньги, показывая несложные цирковые фокусы.

Но нет. Присмотревшись, я заметил висящий под сюртуком на груди барона амулет. Аура впитывалась им, как туман — вот в чем секрет, понял я. Что же, остроумно. И правильно. Лишнего внимания к себе привлекать не надо. Хотя столь нетипичная внешность невольно обращает взгляды окружающих к нему.

— Пойдемте ужинать! — произнес Томилин, и все потянулись в столовую.

…Ужин оказался отличным. На столе чего только не было. Что называется, выбирай на вкус.

А через несколько минут потекли разговоры. Иначе на таких мероприятиях не бывает. Практически все из гостей хотели блеснуть образованностью.

— Мир идет к концу! — восклицал кто-то, — цивилизация движется по спирали!

— Позвольте уточнить, по спирали или к концу?

— Он погибнет на очередном витке! А затем потихоньку начнет возрождаться из обломков. Сначала возникнет варварство, потом и культура.

— Пусть лучше остается варварство, — засмеялся кто-то. — Без культуры гораздо веселее.

— Удивительно верное замечание! — тоже хохотнул Томилин.

Далее началось обсуждение политики.

— Европа никогда не будет разговаривать с нами, как с равными. Мы для них все-таки чужие. Мы — для них, а они — для нас.

— Ах, оставьте эти архаичные взгляды! Надо смотреть на людей, на каждого человека индивидуально! Нация, государство — это вторично!

— Если человек долго жил в какой-то стране, то он, безусловно, пропитался ее взглядами!

— Я жил, — развел руками Трепов. — Долго. В Германии, в Италии, во Франции. И остался таким же, как был.

— Вы уникальная личность, — приложил руку к груди Томилин. — Мы вами гордимся.

Все засмеялись.

Постепенно разговоры перешли на осуждение Императора.

— Он не доверяет магии, — начал Трепов. — Почему — никто не знает. На мой взгляд, это глупо. Магия — часть нашего мира, и игнорировать ее нельзя. Она — как вода, просочится сквозь любые запоры.

— Говорят, что Имперская безопасность интересуется всеми, имеющими магические способности, — продолжил тему Хмелев, — но я в это не верю.

— Напрасно. Очень напрасно, — возразил кто-то.

— От нашего Императора, здоровья ему и многих лет жизни, можно ожидать чего угодно.

— Да, вы правы, — согласился Томилин. — Что же, поживем-увидим.

— Безумие, — воскликнул Трепов. — Нас будут записывать, как крестьян пятнадцатого века. Ладно бы каких-нибудь деревенских ведьм и колдунов, так нет же! Всех! Под одну гребенку!

Через некоторое время, когда гости начали вставать из-за стола, выходить в бильярдную или в сад, Томилин пригласил меня поговорить.

Мы прошли в самый дальний угол сада. Там оказалась уютная беседка, оплетенная неярко светящимися орхидеями. Невероятно умиротворяющая атмосфера. Не для деловых переговоров.

— У меня могут возникнуть проблемы, — без лишних предисловий начал Томилин. — Объявился родственник, мой брат, и он хочет забрать часть наследства, полученного мной от отца. В том числе и этот дом.

— А когда умер ваш отец?

— Шесть лет назад, — вздохнул граф. — Я знаю, почему вы спросили. Я консультировался с юристами и понимаю, что существует трехлетний срок, во время которого можно подать иск по наследственным делам. Но мой брат заявит, что не знал о смерти отца, болел, находился в беспомощном состоянии и в связи с этим потребовать восстановления сроков исковой давности. Такие прецеденты уже были.