Мекленбургская принцесса (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

– Вам, сударь, нет никакого дела ни до имени, ни до титула который я сейчас ношу! – отчеканила женщина, глядя прямо в глаза своему бывшему жениху. – Дайте мне дорогу или я кликну стражу!

– Кричите, – мрачно мотнул головой Юленшерна, – от вас я приму даже смерть!

– Что вы хотите? – невольно смягчилась Регина Аделаида.

– Всего лишь сказать вам несколько слов, попытаться оправдаться…

– О! Это мудрено будет сделать, особенно после того как вы попытались похитить юную принцессу!

– Вам, вероятно, рассказал обо всех этих ужасах ваш супруг?

– А разве это неправда?!

– Что я могу сказать, – плечи шведа поникли, а лицо стало бледным. – Братья фон Гершов, как и их господин – мастера придумывать страшные истории, а у меня опять нет возможности обелить своё честное имя.

– Вы хотите сказать, что вас оболгали?

– Оболгали?! Да у меня отняли всё! Имя, состояние, честь… осталась лишь любовь к вам!

– Что вы такое говорите, – смутилась баронесса и мило попунцовела.

– Мадам, это бродяга вам докучает? – появились вспомнившие, наконец, о своих обязанностях служанки. – Не прикажете ли кликнуть стражу…

– Нет! – решительно прервала их госпожа. – Этот человек принес для меня важные известия.

– Как вам будет угодно, – поклонились сопровождающие, бросив изучающий взгляд на странного посланника.

– Ступайте за мной, – холодно заявила Регина Аделаида и направилась к носилкам. – Ответ вам передадут мои люди.

21

Для переезда герцогини и её свиты в Москву в порту Ростока снаряжалось три больших корабля. Каждый день туда доставлялись новые грузы и дюжие грузчики, кряхтя от тяжести, таскали по трапам мешки и сундуки с разным добром, катили бочки и носили тюки. Экипажи уже были полностью сформированы, включая солдат и канониров для пушек. Кроме того, король Густав Адольф прислал для охраны сестры и племянников целую эскадру из четырех боевых галиотов. Балтийское море издавна «славилось» своими пиратами, а потому данные меры предосторожности никто не считал излишними. Но все же шведские моряки, находясь на берегу, нередко устраивали драки в портовых кабаках, задирали местных жителей и приставали к женщинам. Местные власти скрепя сердце терпели их выходки, пока известия о них не дошли до генерала фон Гершова.

Кароль недолго думая приказал усилить стражу и стал устраивать облавы на бузотеров. Пойманным забиякам давали проспаться, затем секли и штрафовали их капитанов. Те вздумали было обратиться с жалобой к герцогине, но получили в ответ жесткую отповедь и обещание сообщить королю о дисциплине его подданных. Все эти меры пришлись весьма по душе местным жителям и братья фон Гершов стали весьма популярны среди горожан. Оборотной стороной стала ещё большая неприязнь к померанцам со стороны шведов. Особенно это касалось Болеслава, который обычно и руководил этими мероприятиями.

В последнее время молодой человек был совершенно счастлив. Казалось, тени прошлого навсегда исчезли из его жизни. Он вернулся на службу к своему сюзерену, и мог надеяться на успешную карьеру. Герцогиня благоволила ему с братом и не скупилась на награды. Что еще нужно «солдату удачи»?

Но самое главное, в его жизни появилась Марта. Еще совсем недавно он был уверен, что огрубевшая душа его уже неспособна на такие чувства, но теперь он любил и был любим. Каждый вечер, когда после службы он возвращался в знакомый дом, сердце его замирало от нежности. Вся округа давно спала, и даже верный Иржик бессовестно дрых, наплевав на своего господина, и лишь Марта неизменно встречала его у входа, светя сальным фонарем и загадочно улыбалась. В камине тлел огонь, в котелке томилась еда, а в спальне ждала мягкая постель и жаркая ночь, за которую он был готов, не раздумывая, пожертвовать жизнью.

Разумеется, их отношения стали скоро всем известны, но молодые люди и не думали скрываться, купаясь в своей любви. Первым не выдержал брат.

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? – холодно поинтересовался Кароль, когда они остались одни.

– О чём ты?

– Не прикидывайся! Я говорю о тебе и госпоже Рашке.

– И что тебя беспокоит?

– Святые угодники! Неужели до тебя не доходит, чем это может обернуться?

– И чем же?

– Послушай, братец. Иоганн Альбрехт, конечно, простил тебя, но я не стал бы преувеличивать его милосердие. Он давно уже не тот странствующий принц, к которому мы нанялись в Дарлове. Теперь он государь в очень обширной стране, населенной весьма непростым народом. И хотя подданные называют его правление милостивым и справедливым, палачам в тех краях всегда есть работа. Такие уж там нравы!

– К чему ты всё это рассказываешь?

– Послушай, ваш прошлый… хм… конфликт, был связан с женщиной. А теперь ты в открытую живешь с Мартой. Вспомни, он ведь очень любил её!

– Да, помню, а еще он любил графиню Спаре, баронессу Фитингоф, русскую девушку Настю, и, скорее всего, много других женщин имён которых я не знаю. Ведь так?

– Так, – не стал отрицать Кароль. – И все же Марта для него не просто увлечение или очередная интрижка. Он все эти годы заботился о ней и дочери. И я не берусь предсказать его реакцию, когда он узнает о вашей связи.

– Я люблю её, – глухо ответил Болеслав.

– Ты всегда был таков, – вздохнул старший брат. – Для тебя важнее сердце!

– А для тебя? Разве ты не любишь свою жену?

– Это другое! Тем более что он никогда не претендовал на Регину Аделаиду и, узнав о моих чувствах, сразу же уступил её мне.

– Вот как? Ты прежде не рассказывал мне об этом.

– Даже братьям рассказывают далеко не всё.

– Что же, я понял тебя. Но могу сказать только одно, я люблю Марту и никогда не отступлюсь от неё.

– Ладно, теперь уж всё равно ничего не изменишь. Найдется добрый человек, чтобы сообщить Иоганну об этой истории. Послушай, может тебе не надо пока ехать в Москву? Лучше я сообщу государю обо всем произошедшем, а уж потом…. К тому же, если всё будет так, как он предсказывает, тут будет чёртова прорва дел. Принимать беженцев из Чехии и Пфальца, выискивать среди них добрых мастеров и переправлять в Россию. Да и шпагой помахать наверняка придется. Что скажешь?

– Мне всё равно, лишь бы быть с ней!

Затем пришла очередь герцогини Катарины. Как это ни странно, она даже испытала некоторое облегчение, узнав об этой новости. Поэтому немедля вызвала к себе Болеслава и без обиняков объявила свою волю:

– Господин фон Гершов, Мы весьма ценим вашу службу и благодарны за услуги, оказанные мекленбургскому дому. Однако ваша связь с одной известной Нам особой бросает тень на репутацию Нашей семьи. Надеюсь, вы понимаете, о чём Мы говорим?

– Да, Ваше Королевское Высочество. Но, боюсь…

– Подождите, я ещё не закончила! Фройляйн Рашке не только мать принцессы Клары Марии, но и придворная нашей свекрови герцогини Брауншвейг-Вольфенбюттельской! И посему она не может быть скомпрометирована без ущерба для репутации обеих герцогских домов. Однако вы представитель весьма достойного, хоть и обедневшего рода и уже зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. Ваш брат достиг немалых высот, и вы со временем можете достичь не меньших…

Оборвав свою речь, Катарина Шведская пытливо уставилась на померанца, предоставляя совсем растерявшемуся Болеславу самому закончить её мысль. Тот какое-то время собирался с мыслями, но видимо так и не собрался. Подождав ещё немного, герцогиня вздохнула и, видимо, сделав скидку на неотесанность молодого рейтара, закончила:

– Я настаиваю, чтобы вы как можно скорее женились на фройляйн Рашке!

Фон Гершов-младший от неожиданности едва не поперхнулся и, прокашлявшись, не нашел ничего лучше, как глупо спросить:

– Я?!

– Ну не я же! – усмехнулась Катарина.

– Но, я даже не знаю…

– Что именно вы не знаете? – не без яда в голосе поинтересовалась шведка. – Как по мне, все, что касается Марты известно вам лучше многих других. Или ваши знания и намерения не простирались дальше её постели? Или может быть, она недостаточно знатна для вас?