Внезапно в глазах у него потемнело, а все тело охватила ужасная слабость. Ноги перестали слушаться. И он начал падать. Но, руки товарищей бережно подхватили своего командира. Краснофлотцы старались ему помочь, положили на палубу в рубке, и, расстегнув одежду, пытались с помощью индивидуальных пакетов остановить кровотечение из печени, пробитой осколком. Вот только эти усилия были бесполезны. И Саша отчетливо понимал, что умирает.
Лебедеву почему-то вспомнился погибший на торпедном катере Д-3 во время рейда на Хельсинки у него на глазах каплей Андрей Дубилов, который пытался что-то говорить ему перед смертью. Сам же Александр, оказавшись в подобном положении, говорить и вовсе не мог. Даже дышать с каждой минутой ему становилось все труднее. А из горла вместо слов вырывался хрип. В какой-то момент мир для Саши Лебедева остановился вместе с дыханием. Последнее, что он заметил перед тем, как потерять сознание, был маленький фрагмент неба прямо над ним, видимый сквозь открытый люк катерной рубки.
Лебедев не знал, сколько времени находился между жизнью и смертью, впав в странное состояние. Он пребывал словно во сне, не ощущал своего тела, не знал, что с ним и где он, но мог видеть происходящее сверху, наблюдая много событий одновременно. Он видел бой эсминцев Малевского с немецкими легкими силами, а потом и уничтожение неприятельской флотилии, приготовленной для высадки десанта на Моонзунд. Видел майора Широкина и артиллеристов тяжелых орудий береговой обороны, радостно поздравляющих друг друга с точными попаданиями в немецкие корабли. Видел, как сторожевые катера-мошки снуют в Ирбенском проливе, эвакуируя на остров Эзель уцелевших моряков с затонувших кораблей и спасенных из воды, причем, как своих, так и немецких. Видел даже гросс-адмирала Редера и его штабных офицеров, которые под конвоем советских пограничников переходили с борта полузатопленного «Шарнхорста» на катер МО-4. Еще ему привиделось, как в испытательный поход после достройки отправляется из Кронштадта первый советский ракетный крейсер Петропавловск. Последними Саша увидел своих близких, жену Наташу, родителей и дядю Игоря. И после этого видения он очнулся.
* * *
Открыв глаза, Александр Лебедев обнаружил вокруг себя белые стены госпитальной палаты. Впрочем, его это совсем не удивило, а, скорее, удивляло то обстоятельство, что он еще все-таки жив. Вместе с сознанием к нему вернулась и боль. Но, теперь болела почему-то не печень, пробитая осколком вражеского снаряда, а вся грудь. А еще он по-прежнему чувствовал ужасную слабость. Прямо над ним стояла стойка капельницы, а с потолка лился мягкий свет светодиодных ламп. Откуда они здесь? Да еще и монитор в углу попискивает…
Лебедев не успел ничего толком понять, как в помещение вошли и склонились над ним незнакомый седой усатый врач и молодая медсестра. Сначала они смотрели больше даже не на него самого, а на показания приборов, расставленных в палате. Наконец, врач поинтересовался:
— Как вы себя чувствуете?
— Слабость и боль в груди, — сумел выговорить Лебедев, не сразу узнав собственный голос.
— Сейчас я вас осмотрю, Александр Евгеньевич, — предупредил доктор, сдернув с пациента простыню в районе грудной клетки. Там, заклеенный специальным пластырем с дренажной трубкой, находился длинный послеоперационный шов.
— Что со мной? — спросил Александр.
Доктор объяснил:
— Вы перенесли достаточно обширный инфаркт миокарда. Но, непосредственная угроза уже миновала. Операция завершилась удачно. Своевременная медицинская помощь и хирургическое вмешательство спасли вам жизнь. И то, что вы сейчас самостоятельно вышли из медикаментозной послеоперационной комы — это очень хороший знак. Дальнейшее лечение позволит восстановить нормальное кровоснабжение сердечной мышцы. Ведь давно известно, что чем быстрее при подобном инфаркте сделана операция, тем больше шансов на скорейшее восстановление сосудов и тканей сердца пациента. Так что поживете еще. Внуку своему спасибо скажите, что вовремя вызвал «скорую помощь».
