Колхоз князя Пушкина (СИ) - Богдашов Сергей Александрович

— Какая прелесть! — ухватила графиня в первую очередь именно зелёные платочки, — Тончайшая ткань, идеальный шов. Королевский подарок. Англия?

— Велье, — с деланным равнодушием ответил я, хотя похвала приятно всколыхнула во мне чувство законной гордости, — У англичан пока нет такого качества.

— Даже представить себе не могу, какое нужно мастерство, чтобы по столь тонкой ткани выполнить безукоризненную строчку, — близоруко щурясь, разглядывала Дарья Илларионовна шов, выполненный на швейной машинке.

Угу. Намучались мы с батистом. Даже иглы для него специальные пришлось делать.

— Вы ещё не знаете, какое постельное бельё мы скоро начнём продавать, — кивнул я, прикладываясь к бокалу.

Кстати, неплохо идёт бургундское, хоть я и небольшой фанат сухих красных вин.

— Александр Сергеевич! — всплеснула помещица руками, — А вы точно князь⁈

— Лишь с недавних пор, — улыбнулся я, вспоминая, как мы этот титул заработали, — До этого был просто дворянином без титула, о чём сильно сожалею.

— Вы о том, что князем не были?

— Нет, я про дворянское происхождение. Скажу вам по секрету, Царскосельский лицей хоть и даёт превосходное образование, но оно абсолютно непригодно для управления поместьем.

— В каком смысле?

— Так нас ничему практическому не обучали. История, богословие, литература, иностранные языки и лишь немного математики. Может оттого и мельчает ныне дворянство. Нет уже той роскоши, при которой наши деды жили, и часть которой даже отцы застали. Нынче очень и очень многие имения заложены, и даже не по разу.

— Но у вас, как я слышала, проблем нет?

— Знали бы вы, чего мне это стоит. Я уже забыл, когда мне полноценно удавалось выспаться последний раз. Ни на что времени не хватает, — посетовал я, незаметно подводя к тому, что хватит уже болтать, пора переходить к причине столь срочного приглашения, которое я получил от графини.

— А можно, я у вас ещё про одни слухи поинтересуюсь? — пригубила бургундское хозяйка поместья.

— Отчего бы и нет. Государственных секретов у меня немного, а в порочащих связях я почти что не замечен, — позволил я себе лёгкую иронию.

— Говорят, вы своей соседке по Михайловскому перл изготовили, который её самочувствие изрядно улучшил, а потом и ещё несколько таких же сформировали. Это же правда, что внук вашей учительницы был при смерти и болел чахоткой? И только вы смогли его вылечить. Как мне сказали, теперь этот розовощёкий бутуз вовсю по вашему селу бегает и даже на девок начал заглядываться.

— Пожалуй, в этой части слухи не соврали. Было дело. Но перлы не только я умею формировать. Наверняка и другие мастера есть.

— А ещё я слышала, что один из членов Императорской семьи…

— Дарья Илларионовна! Остановитесь, иначе мы рискуем поссориться!

— Значит и тут не соврали. Надо брать, — скорей угадал я по губам, чем услышал. — Тогда послушайте, что я надумала вам предложить…

На этот раз Дарья Илларионовна благополучно выдула добрую половину бокала, отчего вскоре её щёки зарумянились. Я же терпеливо ждал, когда она продолжит, неспешно продолжая смаковать весьма неплохое вино, наслаждаясь не столько вкусом, сколько раритетом напитка.

— Ваши крестьяне. Надеюсь и тут слухи не врут?

— Смотря о чём.

— Вы их кормили всю весну за свой счёт, и даже дети в вашей школе всегда были сыты.

— Зато на посевную они вышли полные сил, — попытался я найти здравое звено в своей благотворительности.

— А что это за барщина у вас такая — за чистотой улиц следить и состоянием домов с изгородями?

— Вы знаете, мне не чуждо чувство прекрасного. Хочется иногда изобразить этакую деревенскую пастораль. Чтобы лужок, овечки, и пастушок с дудочкой… Ту-ту, ту-ту.

— Зачем вы врёте? Делаете доброе дело и стесняетесь? — слегка расслабилась графиня, подвыпив, что для неё наверняка непривычно.

— Отчего же. Вовсе нет. Просто преждевременно мне хвастаться. Подождите годик — другой, а там сами всё увидите и поймёте.

— И что я должна понять?

— Так вовсе не крестьяне у нас плохи, а мы, дворянство перестали соответствовать своему назначению. Какие из нас помещики и руководители, если далеко не каждый знает, как простейшее пятиполье правильно организовать?

— Простите, что? — захлопала графиня глазками.

— Вот про это я и говорил только что, — довольно жёстко опустил я её на землю, — Государство нам жизнью населения доверило управлять, а мы не умеем. Оттого и все беды. Рыба, она с головы гниёт.

— Так и вас же не обучали?

— Не находите в том злого умысла? К примеру, отчего у нас в лицее на латынь и французский отводилось больше занятий, чем на русский язык?

— Боюсь, что столь сложные государственные проблемы не моего ума дело, — легко открестилась графиня от неинтересной ей темы, — Давайте с вами о моём здоровье поговорим. И вовсе не о том, что я на всю оставшуюся жизнь привязана к этому креслу. С такой неизбежностью я смирилась. Зато теперь перемены погоды стали для меня жесточайшим испытанием. Порой ломает так, что даже сил нет, чтобы в голос закричать. Обращалась к докторам. Одни советуют пить опиумную настойку, другие от неё отговаривают. Я пару раз попробовала, а потом поняла, что не помню, как две недели прошли. Тогда я начала интересоваться, что ещё мне может помочь. И выяснила, что вы формируете перлы. Хотелось бы узнать прямо у вас — какова их стоимость и возможности?

— Можете мне не верить, но гарантированного ответа я вам не дам. Слишком много условий. Если моей соседке, госпоже Осиповой-Вульф, подошёл самый обычный перл, который всего лишь отвечает за её внешний вид, при её-то неплохом здоровье, то вовсе не факт, что он поможет вам, или даже вашей наперснице. Нет, результат какой-то будет, вопрос лишь в том, какой. А вот перл для внука моей учительницы — это уже серьёзный артефакт. Если над ним вдумчиво поработать, то могу сказать, что от болей он вас должен избавить, по крайней мере, от значительной их части, а может даже, и на остальное ваше состояние благотворно подействует. Не готов сказать, что через полгода или год вы почувствуете свои ноги, но шанс на такое развитие событий имеется.

— Я смогу ходить?

— Вряд ли. У вас атрофировались все мышцы. Чтобы их восстановить даже перлу потребуется время. И я говорю не про один — два месяца. Вам придётся прикладывать усилия. Заставлять себя не по разу в день делать упражнения, чтобы помогать восстановлению и правильной работе ног.

— Вы же не пытаетесь меня обмануть?

— Если мы ведём речь о деньгах, то я готов разделить ваши риски на две части. Первую вы заплатите, когда боли уйдут, а вторую — когда почувствуете, что ноги начали вас слушаться. Дальше их развитие будет зависеть только от вас, поэтому я посчитаю свои обязательства выполненными.

— А если я в качестве оплаты предложу Машуткино, и сразу скажу, что я вам верю, то как мы решим вопрос?

— Вы точно уверены, что желаете расстаться с этим имением? Кстати, как оно выглядит по людям и земле?

— Больше тысячи восьмисот душ и примерно три тысячи пашенных десятин, плюс сколько-то неудобий, но не больше тысячи.

— Дарья Илларионовна, вот я вам почти что верю, но всё таки, давайте напрямую. Что вас вдруг подвигло вотчинные земли продавать? В деньгах вы вряд ли нуждаетесь. Так что, вполне могли бы со мной и ими рассчитаться. Но нет же, вы упорно навяливаете мне это имение. Что с ним не так?

— Всё с ним хорошо. Ни долгов, ни обременений нет. Но есть два поселения. Небольших. За свой счёт их строила. Одно из них Бородино называется. И живут там вовсе не крепостные крестьяне, а те, кто с моим братом и Бородино прошёл, и поход в Европу. Собственно, они первыми обратили на тебя внимание, поговорив с твоими отставниками.

— Пока не понял, — на этот раз признался я честно.

— Что уж тут непонятного. Детей у меня нет. Жить осталось недолго. Племянница… Нет, не переедет она на Псковщину. Будет мотыльком в Петербурге мелькать, хоть и замужем. Ступино я ей отдам, там моего влияния мало было, а вот Машуткино — накося выкуси, — соорудила фигу подвыпившая графиня, — Тут моего много вложено. И брату память. А эта… Всё испоганит и в итоге продаст. Лучше уж вам отдать. Знаю, что вы за своих людей горой стоите. А так и людям польза будет, и мне облегчение может выйти. Вас-то всё устраивает?