Подкидыш - "Alex O`Timm"

Из воспоминаний Ричарда Мак’Артура.

По прибытии к подножию горы Канченджанга, нами было обнаружено много фактов говорящих о постоянном присутствии здесь германских солдат, во главе с офицером. Самое интересное состояло в том, что все выглядело так, будто это место было покинуто совсем недавно, буквально перед нашим приходом. От места стоянки была протоптана широкая тропинка к скальному выступу, у которого она, на высоте примерно двадцати метров от подножия горы, она обрывалась без всяких следов! Я предположил, что здесь находится потайной вход в толщу горы, и собирался подробно исследовать это место. Однако группа захвата ретранслятора к этому моменту уже добралась до вершины горы и наткнулась на минное заграждение. Мины, заложенные возле ретранслятора, сработали, вызвав сильный взрыв и сход лавины, навсегда похоронившей и остатки лагеря, и таинственную тропинку, ведущую в неизвестность. Меня буквально оглушило силой этого взрыва и откинуло достаточно далеко от этого мета, может быть именно поэтому я и уцелел. Вот только сошедшая лавина, уничтожила все следы, включая и натоптанную тропу, к тому месту, которое сулило огромные перспективы для исследователя.

Глава 23

…Приоткрыв глаза, увидел над собой беленые потолки, и сразу же почувствовал запах больницы, который нельзя спутать ни с чем иным. Прислушавшись к своему состоянию, обнаружил что у меня ничего не болит, разве что пересохло горло, и очень хочется пить. Слегка повернув голову на бок, увидел суетящуюся неподалеку девушку, и только хотел попросить напоить меня, как вдруг вспомнил, где я находился в последний раз, и подумал о том, что не стоит показывать свои знания русского языка. Поэтому тут же попросил воды, по-немецки.

Мало ли, вдруг, меня все-тики откопали из-под обломков, и я сейчас нахожусь в немецком госпитале. То, что девушка удивилась моим словам и ответила по-русски, ничего не значило. Кто его знает где я, и все это может быть очередной проверкой, или провокацией. Поэтому до определенного времени, лучше придерживаться, чего-то одного. Тем более обстановка в палате не давала даже намека, на то где именно я нахожусь. Как бы то не было, но меня все-таки напоили, а пришедший врач, после тщательнейшего обследования моей тушки, совершенно спокойно выразил свою мысль, что после пары месяцев комы, можно заговорить и на Китайском языке. Мол, случалось подобное. А тут так и вообще все просто, больной поволжский немец, и прекрасно знает свой родной язык.

— Видела кино: «Семнадцать мгновений весны», помнишь, как радистка Кэт, опасалась при родах закричать по-русски. Здесь примерно такая же ситуация, только вместо деторождения, кома, в которой парень провалялся больше двух месяцев. Кукарекать начнешь от радости, что все обошлось.

Впрочем, все довольно быстро встало на свои места, и я понял где нахожусь. Все оказалось одновременно просто и вместе с тем почти невероятно. В тот день, когда состоялась последняя съемка фильма, который кстати так и не вышел в итоге на экраны. Что-то там не понравилось приемной комиссии и фильм, как говорят в таких случаях — положили на полку, и посмотреть его не удастся. Так вот, тогда я помнится сильно промок под моросящим ледяным дождем, участвуя в съемках последних дублей, после этого меня продуло, пока я добирался до дома, с заходом в мебельный магазин. К моменту, когда я вошел в дом, меня уже основательно пошатывало, от озноба, и поднявшейся температуры. И видимо в тот момент, когда я собирался спуститься в подвал, меня и накрыло. Во всяком случае сосед, увидев стоящий в моем дворе «Запорожец» с работающим двигателем, зашел ко мне в дом, с целью, что-то спросить, и увидел меня, лежащего без сознания на полу коридора.

Естественно тут же вызвал скорую помощь, и милицию, решив, что меня решили ограбить, ну и приложили, чем-то тяжелым. Но приехавшая бригада скорой помощи, быстро поставила диагноз, оказала первую помощь, и меня отправили в госпиталь МВД, благо я считался сотрудником одной из ее служб, а дом опечатали. Выяснилось, что у меня тяжелейшая пневмония, тем более, что-то подобное было и раньше, еще в Ташкенте, и на фоне этой болячки, я впал в — кому, в которой и пролежал следующие два месяца. А сейчас, благополучно из нее выкарабкался. А все эти видения о переносе в 1932 год, поездке в Германию, учебе в разведшколе, последующая служба в Китае, экспедиция на Тибет и мое нахождение возле немецкого ретранслятора, связывающего Руководство Тибета с Берлином, ни что иное, как бред воспаленного сознания. Вообще-то, я даже не пытался никому рассказывать об этом, хотя бы из-за опасения, что меня сочтут сумасшедшим.

Поэтому, когда отлежав еще недельку, окончательно пришел в себя, выписался из больницы. Дом, все это время, находился в опечатанном виде, под надзором участкового милиционера. Я добрался до него, вместе с ним доехали до дома, сняли печать, прошлись по комнатам, после чего составили акт, о том, что ничего не пропало и на этом разбежались в разные стороны. Конечно в некоторой степени было жаль, что все произошедшее со мной, оказалось лишь игрой моего воображения, но тут уж ничего не поделаешь. Опять же с другой стороны, я молод, нахожусь в самой лучшей стране мира, и у меня все впереди. Немного жаль, упущенной в тот день, мебели, но это такая мелочь, что не стоит об этом и вспоминать. Деньги ведь никуда не делись, значит и мебель появится. Куда она денется.

Следующую декаду, находился дома, на больничном, долечиваясь амбулаторно, потом прошел дополнительную медицинскую комиссию, где меня хоть и признали годным без ограничений, но посоветовали стараться не простывать до такой степени. И я вновь вышел на работу. Зима прошла без особых эксцессов, я ходил на службу, придя домой отсыпался, и потихоньку переоборудовал свой подвал. В одной из школ, удалось за хороший магарыч, приобрести старенький деревообрабатывающий токарный станок, который мне привезли и спустили в подвал и теперь я старался оборудовать для него место, подведя к нему кабель с электричеством, и прикидывал как лучше поставить стену, отгородив часть помещения от мастерской, под погреб. В общем зима, прошла в постоянных заботах. Зато уже ближе к весне, когда заработал станок, я взялся за выделку всяких поделок из дерева. И довольно скоро у меня на окнах появились, довольно интересные деревянные кашпо, под домашние цветы, на кухне фигурная вазочка, а уж ножки табуретов, были само произведение искусства.

Единственное, в доме не появилось хозяйки, которой пришлись бы по вкусу мои поделки. Но после того случая со Светланой, я старался подходить к этому делу вдумчива, и оглядываясь на каждом шагу. Именно поэтому, кандидатуры, хоть иногда и появлялись на горизонте, но так же быстро за него и уходили. Пока, меня вполне устраивали мимолетные связи, без продолжения отношений. Воистину, обжегшись на молоке, будешь дуть на воду. Поэтому малейшее подозрение, сразу же подразумевало отказ. Уж лучше жить холостяком, что вляпаться в очередную потаскушку.

По весне, выбрался с сослуживцами на первомайскую демонстрацию, прошелся по городу, радуясь весне и теплу, а после присев в скверике на какую-то лавочку, обнаружил лежащую там газету. Без задней мысли, поднял ее и увлекся какой-то статьей, рассказывающей о такой же демонстрации, как и у нас, только проведенной несколько лет назад в Лондоне, и о том, как полиция разгоняла демонстрантов, и что из этого в итоге вышло. И вдруг, в какой-то момент, вдруг понял, что держу в руках газету британских коммунистов «Morning star» написанную на английском языке. Моему удивлению не было предела. Ведь если не считать моего «бреда», забросившего меня в тридцатые годы, английского языка я не знал совершенно. Ну разве что помнил пару матерных слов, подхваченных из народного фольклора. А тут, без каких-либо проблем, прочел газету и прекрасно понял, что в ней пишут.

Дальше больше. Как-то зашел на вещевой рынок, и увидел среди импортных вещей какой-то магнитофон, судя по надписи произведенный на Тайване. Здесь на рынке довольно часто попадались подобные вещи, ведь до границы было всего ничего, и многие имеющие родных в Польше, ездили туда довольно часто. Да и туристы из Польши тоже здесь были не редкостью. При этом напечатанные на коробке иероглифы, воспринимались мною, вполне адекватно, то есть я прекрасно понимал, что они означают, и даже мог воспроизвести их значение вслух. И у меня закралось подозрение, а вдруг, это не бред воспаленного сознания, а действительно я жил там, но в какой-то момент, оказался чудесным образом возвращен в свое прежнее тело. Ведь если меня однажды перебросило почти на пятьдесят лет назад, почему в таком случае, не могло вернуть обратно. А если все это бред помутненного сознания, то откуда мне известны эти языки? Подозрения множились, а я мучился не зная, как все это объяснить, и тем более принять.