Патруль (СИ) - Гудвин Макс

— Да, конечно, в любое время, — грустно проговорил он, подходя и протягивая мне мои наручники с ключом. — Это… ты извини, что так вышло.

— Лёх, я очень рад, что у тебя кто-то появился. И спасибо, что предупредил, что меня ждёт облава, так бы они и телефон мой на экспертизу взяли и отдали бы погнутый и пожёванный через месяц, — с этими словами я пожал ему руку. На душе было тепло, но больновато, не знаю почему, и я заглянул в его комнату, где Дарья стыдливо сидела на кровати, опустив глаза, укутавшись в одеяло.

— Даш, ты бери его, таких, как он, больше нет. Если будут проблемы, звоните, — бросил я на последок и, сунув ноги в белую спортивную обувь, отправился на улицу.

Я вышел из дома, дошёл до магазина и, купив пива, неспеша пошёл по улице. От ППС отмахаюсь ксивой, а свои закроют глаза. На улице было светло и тепло. Гуляли парочки, дети, не прекращая смотреть на меня как на быдло. Пить пиво, идя куда-то, в этом времени было плохим тоном — это я прошарил еще в первый свой день. Но в сравнении с тем, что я планировал совершить, это была детская шалость.

Всё-таки, когда девушка предпочитает не тебя, это болезненно бьёт по самооценке, но надо помнить, что я не пацан двадцати лет, а душа взрослого офицера переместившаяся в гормонально богатое тело. Могло случиться кстати и страшнее и страшнее. К примеру: она бы не нашла силы, чтобы рассказать мне, а Лёха боялся бы испортить наши отношения, позволили бы мне быть в неведении, в самом лучшем варианте встречались бы где-нибудь на стороне, а в самом худшем Даша из сочувственных соображений спала бы с нами двумя по очереди, причиняя боль и себе, и Лёхе. А так, Бог миловал. Так что я вовремя пришёл домой.

Я шёл в сторону дома Иры и смотрел на людей, а те отворачивали взгляды, видя, что я не совсем адекватен, хотя я просто пил пиво. Но вот встретились те, кто не отвернул: парочка ребят в синих спортивных костюмах, примерно моего возраста, подтягивающиеся на перекладине на детской площадке у дороги, на меня прямо-таки пялились, словно я румяная девка.

— Чё, пацаны, похож на кого-то? — спросил я, чувствуя, что назревает конфликт, который я сам, похоже, и затеял.

И ребята хладнокровно шагнули ко мне, не опуская свой взгляд. Я в этом беззубом мире наконец-то встретил тех, кого искал.

Вот сейчас стресс и снимется, и за тюрьму, и за Дашку… А останутся синяки, замажу тональником перед сменой. Гопота вы моя дорогая, как я по вам скучал…

Глава 23

Чужие методы

— Ты либо трусы надень, либо крестик сними! — произнёс первый паренёк, он был меньше второго и чуть щуплее, килограмм, на мой взгляд, семьдесят пять, а вот второй — под девяносто с лишним, жирком, но оба крепкие на вид.

— Братуха, давай без аллегорий. У тебя не получается, — усмехнулся я, стоя напротив этих двоих. Ну чисто Тимон и Пумба.

— Ты либо по пиву, либо в спортивном костюме. А то спорт позоришь, — подал голос второй.

— Пацаны, как насчёт нахрен сходить, а? У меня как раз для вас два билета есть, на последние ряды, — произнёс я, явно нарываясь. Сейчас меня будут пытаться бить, всё как в 90-е.

— У меня идея есть лучше, — выдал худосочный. — Сейчас мы с тобой пятнашиться будем. Если ты побеждаешь, то я тебе ящик пива куплю, если я — то ты свою «мочу» выливаешь в мусорку и завтра приходишь в зал тренироваться.

— Что делаем? — не понял я.

— Боксируем, но не на кулаках, а на ладошках, — пояснил первый.

— Рефери будем звать? — подозрительно спросил я, намекая на абсурдность его идеи. — Это… Я вас сейчас обоих послал, меня надо по всем канонам бить начать.

— Слыш, провокатор, видали мы таких, из-за таких, как ты, столько хороших ребят уже село, — начал второй.

— Не понял, ты что имеешь в виду? — уточнил я.

— То, что если тебя бить начать, ты сразу же в ментовку побежишь побои снимать, а перелом на лице если будет — это 111-я, которая сейчас от 3 лет стартует, — выдал первый. — Поэтому я тебе предлагаю лёгкий спарринг на ладошках.

И я отпил из горла, снова.

— Вы, парни, я гляжу плотно на спорте? — спросил я.

— А ты чё, уже зассал? — спросил меня второй.

«Кто зассал, я зассал? Да я не зассал!» — ответил бы я в свои четырнадцать лет, а сейчас просто широко улыбнулся.

— Ссать в общественном месте тоже нельзя, — улыбнулся я. — Считай, почти убедил. На ладошках скучно, давай я лучше к тебе в клуб приду, ты ведь где-то тренируешься. Там и побоксируем.

— А не пустослов ли ты, часом? — спросил у меня второй.

— А как теперь за это спрашивать? — развёл я руками. — Всюду камеры. Я пару дней назад у Бобра видел картину, как двое парней с хохолками на головах признавались, что спали с мамками друг друга, потом обнялись и пошли обратно в бар.

— Я их тоже видел, — подхватил худой. — Они потом вдвоём на одном самокате уехали, обнявшись.

Обстановка перестала быть напряжённой.

— Короче, предлагаю поменяться, — выдал он вдогонку.

—?.. — заинтересованно посмотрел я на него.

— Ты не пьёшь неделю, а я тебе абонемент свой в мой зал.

— Вы, пацаны, самые странные гопники, которых я видел, — произнёс я, снова отхлёбывая из горла.

— Мы не гопники, мы на спорте! — проговорил второй.

— Ну, добро. Давай, где твой зал? — кивнул я в знак согласия.

И тот, что поменьше, вытащил из своего кармана кошелёк, а оттуда извлёк карточку — серебристую карточку клуба, логотип которого мне был уже знаком, да, я видел этого рисованного мужика в клетке, и красные буквы на латинице: «АУРУМ». А на другой стороне карточки были клеточки, из двенадцати зачёркнутых оставалось четыре, годен до 15 августа, как раз неделя, сверху ручкой написано: фамилия и имя бойца Шарыхин Саша.

— А я Слава, — проговорил я, меняясь почти допитой бутылкой пива на карточку.

— Серёга, — проговорил второй.

Моё пиво было вылито и выброшено в урну, а знакомство скреплено рукопожатием.

— В понедельник буду у вас, — кивнул я, прощаясь.

А общество-то оздоровилось! Ещё в моё время всем было срать, кто как ходит, а теперь мало того что не бьют, так ещё и морализацией занимаются. Только подумал я, как из-за куста вылетело жёлтое транспортное средство типа самоката с тремя малолетками на нём. Они ехали, держась друг за друга, а первый рулил.

Я отпрыгнул в последний момент, дети же пронеслись дальше. Что это, блин, такое?

Догуляв через железнодорожный переезд до крупной транспортной развязки, которую память Кузнецова определила как площадь Южная, я увидел, как несколько таких же самокатов просто стоят на тротуаре и мигают зелёным.

И, подойдя поближе, я был удивлён сразу несколько раз: во-первых, они стоят, и нет никакого хозяина, и их никто не ворует; а во-вторых, пока я изучал эту парковку, подошёл взрослый мужчина, навёл камеру телефона на приборную панель самоката, встал на него и поехал, даже не толкаясь ногами.

Ты что за чудо техники?

И почему, если ездить на тебе вдвоём, то тебя будут считать представителем нетрадиционной ориентации?

А в тюрьме, интересно, за это теперь предъявляют? Ну, типа, был замечен на самокате вдвоём — твоё место теперь у общественной парковки, и наколка на спине полагается, типа: «Протектор колеса, уезжающий прямо в задницу».

Постояв так с минуту, я заметил, как взрослая женщина подъехала на это же место и, припарковавшись, пошла за переезд, куда-то в сторону Макрушино. Понятно, для этого тоже нужен телефон. Который у меня у Иры. Ну, сам Бог велел зайти.

И я пошёл на Лыткина, 2. Благо, недалеко. В целом, если бы тут мне не подбрасывали наркотики, — приятное время. Прогулочным шагом я шёл вдоль магазинов с большими окнами, вдоль пиццерии, какой-то кальянной, от которой пахло чем-то вкусным, и пекарни, делящей дом с отделением зелёного банка. Да, поесть было бы хорошо, но сначала сотовый заберу, если, конечно, Ира дома.