Другой путь. Трилогия (СИ) - Бондарь Дмитрий Владимирович
А сейчас они – Буняков и Дынькин – рассуждали о "заветах Ильича" и применимости принципов свободной конкуренции в социалистическом соревновании.
Я спрятал лицо в ладони и вполголоса рассмеялся.
– Ты чего, Серый? – толкнул меня в бок Захар. – Вспомнил чтото?
– Ага, Захар. Вспомнил. – Я вытер выступившие в уголках глаз слезы и посмотрел на друга. – Захар, что ты будешь делать через десять лет?
– Ято? – Захар был хороший парень, но будущее волновало его только в плане популярности у женщин. – Женюсь, наверное.
– Думаю, даже не один раз, – согласно кивнул я. – А еще что?
– Нуууу… – он зачемто открыл и закрыл 31й том полного собрания сочинений В.И. Ленина с пресловутыми "апрельскими тезисами" – "О задачах пролетариата в данной революции". – Инженерить буду гденибудь.
– Нет, Захарка, – я покачал головой. – Будешь ты лысый и противный доцент на нашей кафедре, тискающий перед зачетами прыщавых первокурсниц.
– А чего, тоже хорошо! – одобрил друг мое пророчество. – Это лучше, чем гденибудь в области курятник электрифицировать.
– Ну да, тебе лучше, чтоб курятники всюду были. Чем больше глупых, доверчивых "куриц", – я кивнул на соседнюю парту с Ленкой Прохоровой и Галькой Ицевич; Майцев успел "подружить" с обеими, – тем лучше, ага?
– Это, брат, природа свое берет. И никуда от этого не денешься. Не виноват я, что нравлюсь им. Наверное, запах какойто у меня – особенный?
– Майцев! Фролов! – Окрик Ивана Петровича был неожиданным. – Вы чего там так громко обсуждаете?
– "Майские тезисы", – сострил ктото с задних парт и тем спас нас от пространных рассуждений Бунякова о месте партии в жизни каждого советского гражданина.
Препод моментально прочувствовал неосмотрительно брошенный кемто вызов и прорысил мимо нас к дерзкому студенту.
К счастью для нашего спасителя – им оказался Колян Ипатьев – прозвенел звонок, завершивший сегодняшний учебный день. Дерзость осталась безнаказанной, но, немножко зная Бунякова, я был уверен, что на ближайшем занятии Коляну припомнится его острота. Да и Дынькин по своей комсомольской линии наверняка не оставит беднягу в покое: "майские тезисы" – это откровенная насмешка над ленинской статьей.
Впрочем, я был уверен, что Колян выкрутится – его отец был парторгом мясокомбината и имел определенное влияние на людей, способных серьезно осложнить чаду жизнь.
Вся группа с криками и топотом высыпала из аудитории. Я же остался.
Напротив окна, в которое я смотрел, находился центральный вход в институт. Я представил, каким он станет лет через двадцать и увидел давно не ремонтированное крыльцо с разбитыми ступенями, ржавые листы металла на козырьке над ним, вывеску, тоже слегка побитую ржавчиной, называющую Alma mater техническим университетом.
– Серый!
Я оглянулся – в дверях стоял Захар.
– А?
– Там это… – он кивнул за спину, – тебя в профком зовут. Председатель ищет. Мне Нюрка Стрельцова сказала. Велела поторопиться.
– Зачем?
– Серый, ну мнето откуда знать? Не я ж председатель! Может за успехи в учебе тебе полагается путевка в Варну и ящик "Слынчева бряга"? А может, выпрут с позором.
– Ладно. Спасибо, Захар.
Я стал укладывать в "дипломат" (предмет моей особой гордости, купленный на первые самостоятельно заработанные деньги) тетради и ручки. Майцев стоял в дверном проеме и словно чтото хотел спросить.
– Чего ты мнешься, дружище? – Я подошел к нему и положил руку на его плечо.
– Ты про доцента сегодня сказал…
– Ну. Сказал и сказал. А что?
– Я ведь никому об этом не говорил еще?
– Захар, не тяни резину, скажи, что не такто?
– Мы с тобой как два еврея – вопросами разговариваем.
– Вроде того. Так в чем дело?
Он развернулся, выпуская меня из аудитории. И мы неспешно пошли в сторону институтского профкома.
– Понимаешь, Серый… Стать доцентом в этом институте – это на самом деле то, чего я хочу больше всего. Но я никому не говорил этого. Ты же знаешь наших: сразу начнут ржать и приклеят этого доцента прозвищем навечно.
– Это точно, – я согласился, потому что похожие истории случались часто. – А вопросто твой в чем?
– Ну, понимаешь… Если я никому не говорил, то откуда ты об этом знаешь?
Я задумался. Мне остро хотелось посвятить в свою тайну еще когонибудь, потому что носить в себе такое знание в одиночестве – это выше человеческих сил. Захар, по крайней мере, не сдаст. Если пообещает и будет о своем обещании помнить – не сдаст никому. С другой стороны, мне нужна была чьято помощь, потому что мне становилось все яснее и яснее, что обладать этим знанием и не попытаться чтото исправить в том гадостном мире, что должен был обрушиться на мою родину уже через тричетыре года – не достойно не только гражданина, но и просто человека.
Но вот как исправить? Здесь я терялся в догадках. Ясно было одно: нужно чтото делать! И делать срочно.
– Захар Сергеич, – сказал я, – давай так поступим: я сейчас зайду в профком, а потом покажу тебе коечто. И расскажу. Годится?
– Лады, – Майцев уселся на скамейку посреди холла, потому что мы уже пришли.
Я отдал ему свой "дипломат" и без стука вошел в кабинет, занимаемый студенческим профкомом.
Еще не переступив порог, я знал, о чем пойдет речь.
Наш профорг, усатый мужик совсем не студенческого возраста, сидел за столом у окна и нагло курил "Kent". Но, скорее всего, какуюнибудь "Стюардессу" или "Родопи", упакованные в давнымдавно искуренную пачку "Kent", лежавшую перед ним на столе – и судя по кислому, отвратному дыму, так оно и было.
– Ты кто? – не выпуская сигареты изо рта, спросил он.
– Фролов. Мне Стрельцова сказала, что вы меня….
– Точно. – Оборвал меня усатый. – Я – тебя. Хорошо, что сам пришел. Итак, Фролов, до меня дошли слухи, что все лето ты околачивался в сельских районах и помогал шабашникам переводить добро на говно.
– Чего это на говно? – Его заявление вызвало во мне ожидаемый протест, потому что те коровники, что я построил под руководством Максима Берга – бригадира артели, были весьма неплохи.
– А! – Он затушил сигарету в баночку изпод индийского кофе, до половины заполненную водой. – Знаю я, как вы, шабашники, такие вещи делаете! Без проекта, без надзора – херасьхерась и готово! Не так, что ли?
– Я кровельщик вообщето был. – Помимо воли под его напором я почемуто стал оправдываться. – Мое дело маленькое.
– Ну вот и молись, кровельщик, чтобы бракованный шифер, между прочим – украденный Бергом с территории шиферного завода при попустительстве кладовщицы, не полопался хотя бы год.
Он закурил еще одну сигарету и, увидев, как я недовольно поморщился, выпустил струю прямо в мою сторону.
– Не куришь что ли?
– Не сподобился, – ответил я. – Да и запах какойто.
– Ничего, Фролов, скоро в армию пойдешь, там из тебя мужика сделают. – Он даже прикрыл глаза и растянул в улыбке рот, обнажив крепкие, но очень кривые и почти коричневые от никотина зубы; видимо, представил себе этот процесс "делания мужика".
– Да я и так… Совсем не баба.
– Это ты потом своему сержанту расскажешь, а сейчас вот что! Ты деньги за шабашку получил?
– Ну да, есть немного. А что?
– А взносы профсоюзные кто за тебя платить Родине будет? Я? Нет, братец, я свое заплатил вовремя!
– А разве с шабашек положено? – Чтото ни о чем подобном мне слышать не приходилось.
Он встал со своего места и, попыхивая сигаретой, обошел вокруг меня.
– Вот смотрю я на тебя, Фролов, и понять не могу. То ли ты умело притворяешься, то ли в самом деле дурак? Тебе на прошлой сессии предлагали в стройотряд пойти? Предлагали. А ты не захотел заработать честных девяносто рублей в месяц с автоматической уплатой профсоюзных взносов. Тебе подавай четыреста! Вот и плати со своих доходов в пользу ребят, что ударно надрывались на стройке, возводя, между прочим, бассейн для института!
Похожие книги на "Другой путь. Трилогия (СИ)", Бондарь Дмитрий Владимирович
Бондарь Дмитрий Владимирович читать все книги автора по порядку
Бондарь Дмитрий Владимирович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.