Начать сначала 3. Летние каникулы - Свадьбин Виталий

– Ну, Михаил, начинай рассказывать, постарайся ничего не забыть, а я запишу, – предложил Кузнецов, а Мазуров приготовился слушать.

– Боратов говорил без подробностей, как убивал и насиловал непонятно, в том числе неясно, где он прятал трупы. Фактически только перечислил жертвы и города, в которых совершил преступления, – начал я говорить то, что запомнил.

Следующие полчаса я перечислял количество жертв, с названием городов. Когда я закончил, полковник Мазуров выругался длинной тирадой нецензурного содержания.

– Получается, этот сучонок начал насиловать и убивать ещё в 57-ом году. Чтоб ему пусто было. Следствие похоже затянется не на один год, потом судебное разбирательство. Это при условии, что этот пёс не начнёт отпираться. Твоему отцу, Миша, он мог что-то с испугу наговорить, так сказать под давлением, – высказал своё мнение Мазуров.

– Да уж, сто двадцать семь изнасилований и убийств за восемнадцать лет, серьёзная картина вырисовывается, – добавил Кузнецов.

– Следствие закажет экспертизу на вменяемость этого придурка. Это же сколько «глухарей»¹ будет раскрыто, в голове не укладывается, – произнёс полковник.

– Больше всего в городе Тула, пятьдесят пять женщин, разного возраста, – подсчитал Кузнецов.

– Получается, он из Тулы приехал к нам, здесь продолжил. Это что же за зверь такой? Даже не представляю, как докладывать руководству, – Мазуров явно озаботился предстоящим докладом своему начальству.

– Олег Игоревич, надеюсь отца не привлекут за то, что он слегка помял Боратова? – спросил я.

– За это не переживай, найдём способ объясниться, – заверил меня Мазуров.

– Миша, тебя и отца, скорей всего, будет вызывать следователь для дачи показаний. Вы там не наболтайте чего лишнего, про пытки и всё такое, – предупредил меня Кузнецов.

На его слова я кивнул. А через пять минут уже топал в сторону 14-ой горбольницы, надеясь найти там отца и мать.

Июнь 1975 год. Свердловск. Егорова Галина. Эпизоды.

Как только сын рассказал Галине Николаевне о том, что дочь Катю похитили, женщина находилась на грани истерики. Но собрала всю свою волю «в кулак». Для начала она позвонила начальнику Орджоникидзевского отдела, с которым была неплохо знакома. Мазуров попытался успокоить Галину, утверждая, что все сотрудники отдела занимаются поиском пропавшей девушки. Гигантскую тревогу в душе, заверения Мазурова, не успокоили. Зато решение мужа Виктора, пойти на место и начать поиски самим, зародило некоторую надежду в сознании Галины. Она бы, и сама бросилась на поиски дочери, но муж категорично заявил, что Галина остаётся дома, для связи. Спорить с Виктором, в данной ситуации, Галина не стала. Когда муж и сын ушли, Егорова некоторое время металась по квартире. Потом решила чем-то занять себя. Взяла влажную тряпку и начала протирать пыль в квартире. Уборка не успокаивала Галину, но прекрасно дала возможность двигаться с пользой, нежели просто бесцельно метаться по комнатам квартиры. После протирания пыли во всех комнатах, Галя взяла пылесос и пропылесосила квартиру. Когда раздался телефонный звонок, она бегом бросилась к аппарату. Звонил сын.

– «Мам, мы нашли Катю. Она точно жива, получила повреждения по голове, но не думаю, что это опасно для её здоровья. Я сейчас сообщу в милицию, мне дали контактный номер, ну и скорую вызову. В какую больницу увезут Катю сообщу позже, папа поедет с врачами скорой помощи в больницу, а я скорей всего останусь давать показания милиции», – объяснил сын и повесил трубку.

Когда Галина слушала сына, она опёрлась на стену, чтобы не упасть в обморок. От сильных переживаний кружилась голова. Как только связь прервалась, продолжая держать трубку телефона в руке, Галина медленно сползла по стене, усевшись на полу. Подогнув к себе колени, уткнувшись в них лицом, Галина разрыдалась. Женщина больше ничуть не сдерживала себя, выплёскивая со слезами и стоном всю напряжённость, что скопилась в ней, за это короткое время ожидания. Егорова никогда не сомневалась, что любит своих детей. А вот сейчас, она вдруг поняла, что потерять ребёнка – это самое большое горе, которое может произойти с человеком. Отрезвление от истерики пришло, как только Галина подумала, что Виктор может убить преступника, а за это его обязательно будут судить. Галина вытерла слёзы, направилась в ванную комнату, чтобы умыться. Сын сказал, что перезвонит, когда будет знать в какую больницу, увезут дочь. А значит надо быть готовой бежать в больницу, где она будет ждать выводы врачей. Умывшись, Галина подумала, что самое время молиться богу. Из каких-либо молитв, она знала только одну – «Отче наш», которую выучила по настоянию матери, ещё в своём детстве. Егорова начала шептать молитву «Отче наш», снова и снова повторяя слова молитвы, а в конце просила бога, чтобы он позаботился о дочери. Сколько раз она прочитала молитву, Галя не смогла бы сказать точно. Телефонный звонок вновь прозвучал неожиданно, заставив её вздрогнуть. Звонил сын. Сообщил, что Катю увезли в 14-ую горбольницу. Галина быстро накинула плащ, одела туфли и выбежала из квартиры.

До больницы она почти бежала, время от времени переходя на быстрый шаг. В приёмном отделении больницы, ей сообщили, что дочка в палате реанимации. Но разрешили пройти наверх, в отделение интенсивной терапии. Здесь она обнаружила Виктора. Он сидел на кушетке, которая стояла у входа в отделение реанимации. Галя бросилась в его объятия. Виктор встал и обнял жену. Галина чуть вновь не расплакалась, но взяла «себя в руки». Не время лить слёзы. Вот когда останется наедине с собой, вот тогда и даст волю слезам.

– С Катей всё хорошо? – задала вопрос Галина, при чём вопрос показался ей глупым.

Как может быть хорошо, когда её дочь в реанимации? Виктор отстранил жену, продолжая удерживать руки на её плечах.

– Сейчас её обследуют врачи, нам требуется только подождать. Наберись сил, Галя, главное, что наша дочь жива и не покалечена, – строго произнёс муж.

Как ни странно, но именно строгий тон мужа, добавил сил Егоровой. Она присела на кушетку, приготовившись ждать, когда появится врач и скажет, что с доченькой. Прошло примерно полчаса, когда Галине удалось снова взять свои чувства под контроль.

– Вы этого нелюдя поймали? – спросила она у мужа.

– Поймали, Галя. Сейчас его, наверное, допрашивают в милиции. Малой тоже поехал туда, чтобы дать показания, – ответил муж.

– Я думала ты его убьёшь, переживала за тебя, – тихо произнесла Егорова.

– Сначала так и хотел сделать. Но перед этим допросил его, грехов за этой тварью хватает. Пусть с его грехами милиция разбирается, а то ещё бы посадили за эту суку, – так же тихо произнёс Виктор.

Они ждали минут сорок, когда появился сын Миша. Галина увидела в глазах сына тревогу. Какое-то тёплое чувство появилось в груди. Приятно знать, что дети любят друг друга. Галя ничуть не сомневалась, что Катя так же относится к брату, как и он к ней.

– Доктор выходил? – сразу спросил Миша.

– Нет, вот сидим ждём, – ответил отец.

Галина говорить пока не могла, в горле по-прежнему стоял ком, очень хотелось плакать, но она сдерживала себя. Прошло не меньше двух часов. Галя сидела рядом с мужем, навалившись на его плечо. Сын сидел, с другой стороны, навалившись на стену и прикрыв глаза. Наконец появился заведующий отделением. Егоровы разом вскочили и подошли к доктору.

– Мы полностью провели осмотр. Насилия над вашей дочерью не было. Она очнулась, ей поставили капельницу и дали снотворного. Повреждения черепа нет, но имеется небольшое сотрясение мозга. Она ничего не помнит, что с ней произошло. Думаю, через день, мы переведём её из реанимации в обычную палату, – сообщал хирург.

– Скажите мы можем её сейчас увидеть, ну пожалуйста? – сразу подхватилась Галина.

– Сейчас она спит. В её состоянии сон лучшее лекарство, приходите завтра, когда мы переведём её в другую палату. В реанимацию никого не пускают. Не переживайте, всё будет с девушкой хорошо, поверьте моему опыту, – не согласился пропустить, в палату к Кате, завотделением.