Г.Р.О.М. 4 (СИ) - Киров Никита

Но едва сел в машину, как показал ждущему за рулём Косте Левитану и курящему Алибеку пулю. И настроение сразу стало лучше.

— Пошло дело, — Глеб усмехнулся.

Глава 3

У Монгола есть охрана, так просто она меня к нему не пустит. Да и ему самому нет резона со мной говорить, он вор в законе, а я даже не сидел.

Впрочем, и причин не говорить со мной у него нет. Не будет он говорить с ментами и чекистами, на людях, по крайней мере, тут вопрос, насколько хорошо он знает, как я связан с ними. Но опять-таки, он хоть и упёртый, но самые упёртые поборники воровских понятий давно уже на кладбищах, причём многих из них мочили свои, лишь бы не мешали бизнесу. Да и с ментами ему говорить точно иногда приходится, хотя бы со своими прикормленными уж точно, просто он это не афиширует.

Поэтому мне надо говорить так, чтобы он не проявлял своё упрямство и чтобы недооценил меня, чтобы подумал, что ему выгодно помочь, что в будущем это сыграет ему на руку. Ну а то, что он, скорее всего, захочет всё у нас отнять, ему выйдет боком.

Его дом на отшибе, он легко может нас с Валеркой пришить, если что-то его напугает, и закопать в лесу. Так что мне надо сразу заинтересовать его, чтобы он выслушал, а дальше — делал, как нужно мне. Он же в курсе замеса последних недель, и не дурак, должен изучать, что происходит в городе, ему обязательно нужно быть в курсе всех дел.

Есть надёжный способ его заинтересовать — деньги или бизнес, который эти деньги приносит. Бабки он любит, хотя никогда не признается в этом на людях. Но он осторожен, и разговор надо вести аккуратно, тщательно следя за каждым словом. Это бандит, один из самых опасных в городе. Но в нашем деле от него будет толк.

И в итоге не только вытащим Ярика, но и тем, кто нам мешает, будем вставлять палки в колёса чужими руками. Но на данный момент надо прикрыть Ярика в СИЗО и не дать повесить на него обвинение в убийстве. Иначе всё будет сложно.

Первый этап я доверил остальным, все должны понимать, что не должно быть повода подключить следователя прокуратуры по обвинению в убийстве, не должно быть твёрдых улик убийства. Вдруг дело отдадут Николаю Степанычу Юдину, так он живо может выяснить многое, а то и вообще выйти на нашу группу. Хоть и возможностей для этого мало, матёрого следака недооценивать нельзя, я же у него учился своему делу.

Лучше до такого не доводить, пусть будет незаконное ношение и хранение оружия, и тут разберёмся. Да и вообще, лучше обойтись без прокуратуры, но в самом начале она будет, раз считают, что Ярик пришил того коммерсанта. Но потом, если не будет явной доказухи, следак переключится на другие версии. Да и мы эти версии подбросим, а то и виновного найдёт.

Докажем, что ствол подкинули, найдём, кто именно это сделал, а другой пистолет, который после подмены пули станет «мокрым», сами будем держать, как важную улику, которую раскроем в нужный момент.

Пока же мы ещё собираем данные и действуем по обстоятельствам. Я здесь, а команда без дела не сидит, случайных людей я к себе не брал. Кого-то знал по первой жизни, кого-то узнал только в этой, но каждый из них оказался на своём месте. И утром, когда мы все соберёмся, у нас уже будет с чем работать.

— Кто там приехал? — раздался окрик из-за ворот.

Я вылез из машины и встал в свет фонаря над воротами, Валера рядом. Он вытащил руки из карманов, когда я ему подсказал. Немного нервничал, но внешне оставался спокойным. Я тоже вытащил руки, хотел показать, что у нас нет пушек, зато есть кое-что полезное — информация.

Да и пока не требуется стрелять. Требуется, чтобы стреляли друг в друга они.

— Коршунов это, — громко сказал я. — Старший брат Ярослава Коршуна. Это он сказал, чтобы я сюда пришёл.

— Который под Атаманом ходит? — отозвался кто-то из-за ворот, оставаясь в тени. Не особо в курсе текущих перестановок у конкурентов, но пахан о таких вещах знать должен. — И чё нужно?

Ну что же, идём ва-банк, как совсем недавно, когда играли в карты с Веселовским. В этот раз ставки выше, потому что тогда мы играли на своей территории, а в этот раз я захожу на чужую.

— Есть у меня информация, кто грохнул Гилу на том складе у железной дороги, — я покрутил головой. — И это не китайцы, и не Мага.

— И с какой целью ты сюда пришёл? — тут же спросил тот же голос. — А не к ментам обратился?

Казалось бы, что это странный вопрос для блатного, кто с ментами общих дел иметь не должен. Но резонный — раз ты не из своих, то какого хрена припёрся? Похоже на подставу, конечно же.

— На нас теперь наезжают, — сказал я. — Тоже как бы не грохнули. А потом к вам придут. А менты в этом деле ничего не сделают. Потому что сами замешаны.

Стало тихо, слышно только шаги. Но через несколько минут железные ворота с тихим скрипом открылись.

— Георгий Эдуардович ждёт, — сказал показавшийся в свете фонаря мужик в серой ветровке.

Оружия на виду нет, но наверняка оно было повсюду. Точно должны быть помповые ружья и карабины, хоть гражданские стволы, но оттого не менее опасные. Да и боевое могло быть тщательно припрятано… хотя вряд ли, никому не хотелось влететь на статью по такому поводу, а вот на дробовики сто пудов были лицензии. Боевое хранили в надёжных местах.

Мы прошли внутрь двора, оставив машину снаружи. Да уж, не похоже жилище на дом поборника воровских законов. На словах говорит одно, а вот на особняк потратился серьёзно. Но это ворам давно не мешает, используют традиции, когда им выгодно.

Дом грубый, построен по принципу «дорого-богато», и материалы точно дорогие. Красный итальянский кирпич, немецкая черепица и огромная редкость в наших краях — кондиционер и пластиковый стеклопакет, правда, всего на одной стороне. Внутри есть камин, судя по трубе.

Отгрохали домину вскоре после того, как золотореченские продали одному столичному бизнесмену состав с алюминием, притом что у них этого состава не было вообще, но это не помешало им взять деньги.

Даже разборки были по этому поводу, но бизнесмен пришёл просить помощи у московских воров, а московские воры Монгола знали, поэтому бизнесмен ещё и штраф заплатил, что потревожил серьёзных людей. Остался и без алюминия, и без денег.

Но дом, хоть и дорогой, был очень уродлив. Больше он напоминал построенное из кирпича СИЗО, да и колючая проволока на заборе усиливала это ощущение, и всякие образцы роскоши не помогали никак. Вышек с часовыми только не хватало. Хозяин пытается выглядеть богатым, но всё равно, натуру не спрячешь.

Двери в дом двойные, под ногами пушистые ковры, но стены отделаны красным, из-за чего помещение производило гнетущее давящее впечатление. Даже картины, плохо сделанные копии известных изображений, не помогали. Зато стоили, наверное, больших денег.

Сопровождали нас двое урок, один седой, с руками, густо усеянными партаками — тюремными татуировками, второй помоложе, в очках, но татуировок у него было побольше. «Синие», партаки они любят.

Но привели нас не в кабинет, а на кухню, там и остались молча сидеть. Кухня — дорогущая, обставленная по последнему слову технику, всякие игрушки, которые показывают в рекламе, но на которые у простого народа нет денег. Впрочем, вор этим не пользовался.

Монгол сидел за столом и пил чай, судя по ядрёному запаху — «купец» или более крепкий «чифир». А из еды перед ним был простой кусок хлеба, намазанный маслом и посыпанный сахаром, и карамелька в бумажке. Привык на зоне к таким десертам.

Сам Монгол будто вообще витал где-то в облаках, но я точно знал, что он, несмотря на внешнюю неторопливость, грузность и тяжёлые мешки под глазами, обладает быстрым и острым умом и уже гадает, нахрена я явился.

Ему под полтинник. Многие воры в законе — грузины, и в наших краях их водилось немало и сидело по окрестным колониям много. Но сам Монгол, Григорий Каргин, был местным, смешанная кровь русских и многочисленных народов Сибири.

Он смотрел на меня, а я рассматривал его. Надо вести себя аккуратно. Если замешан кто-то из людей Дяди Вани или он сам, то работа станет сложнее. Зато Монгол может быть не в курсе, ему уже не всегда говорят, кто чем занят — он теряет авторитет.