Деймос. Спектр силы (СИ) - Котов Алексей

Анабель смутилась — краткий миг выглядела так, как будто с разбега в стеклянную стену врезалась, но быстро взяла себя в руки, сделав вид что недавней вспышки и не было.

— Звучит как-то самонадеянно и даже в некотором роде тупо, — оттянув указательным пальчиком нижнюю губу протянула Анабель. Ну вот теперь наконец поверила, что сегодня не умрет и прямо расцвела. — Хотя ты как-то вдруг возмужал и повзрослел, но знаешь, все равно твои слова звучат как будто фантазии одиннадцатилетнего ребеночка…

— Еще раз спрошу. Ты готова пройти вместе со мной этот путь, сестра?

— Мне не в первый раз совершать глупости, брат, — пожала плечами Анабель, неожиданно скопировав мою хищную улыбку. — Эта идея звучит настолько плохо, что конечно я не могу не попробовать.

Я вдруг почти как будто себя в зеркале увидел, с отражением огонька демонического безумия в глазах. Этой девушке нужно немного потренироваться в приближенных к реальным условиям конкурентной среды, и воспитанная в тепличных условиях глупость с нее шелухой отпадет, оставляя максимально коварную и по-настоящему страшную женщину.

Впрочем, иная другая на месте главы клана для фамилии будет настоящим злом, а не благом. Вопрос благополучия отдельных членов фамилии при этом, как всегда и везде, остается за скобками. Родственные связи в борьбе за власть дело такое — несет иногда больше опасности, чем спокойствия. Вон Давид подтвердил бы, если бы жив остался.

Глава 3

Деймос

Почти сутки мы с Анабель потратили на то, чтобы разогнать реактор, а потом разобраться с полетными программами, навигацией и управлением «Сабины». Базовые знания сестрицы оказались действительно базовыми — хорошо, что на борту яхты оказалось немалое количество справочников. Причем еще на древних носителях в виде бумажных книг — все же Корнелия пришла в Арагон во время Экспансии, застав самое начало эпохи термояда.

По каким-то из найденных нами книг и инструкциям реально учились пилоты и инженеры из числа предков, какие-то как дорогие артефакты в книжных шкафах стояли, нам все пригодилось. Особенно с учетом того, что выход в сеть для нас сейчас невозможен — это как яркий фонарь включить, рассказывая всем где мы сейчас находимся и чем заняты.

Мы справились, и через двадцать два часа все было готово. И продумано — если даже «Сабина» потеряется в пространстве, я остаюсь на ней в своем одиннадцатилетнем теле. Потери связи с ним не боялся — погрузив себя в анабиоз и отключив обновление питательных веществ через одиннадцать месяцев, после этого срока должно произойти принудительное пробуждение. Так что, если мы потеряем яхту в пустоте космоса, или меня — не дай боги в этой новой оболочке убьют, через одиннадцать месяцев я все равно здесь проснусь.

На «Сабине» в хранилище оказалось немало разных оболочек — из них четыре разных ипостаси Корнелии — от молодой девушки до образа суровой матроны, в котором она навещала меня в инкубаторе. Кроме того, здесь хранилось истинное тело убитого Давида, а еще вывезенный вместе с моим из Колизея нелегальный аватар Сандры Веласкес. Постоял рядом с ним, разглядывая пустую сейчас оболочку девушки без татуировок. И еще здесь же, в жидком геле долгосрочного хранения была законсервирована одна совсем странная оболочка юной светловолосой девушкис ярко-выраженными славянскими чертами лица, ровесницы Анабель.

Вот рядом с ней я надолго остановился — оболочка принадлежала высокородной девушке, без сомнения, но в очертаниях фигуры явственно просматриваются плебейские черты. Патриции все с рождения идеальны — даже если у кого-то есть условный дефект внешности, то этот якобы «дефект» заложен еще в генетическом паспорте до момента рождения. У этой же, погруженной в анабиоз девушки, то тут, то там черты максимально близкие к идеалу, но при этом чуть-чуть не дотягивают. Это тело ни разу не проходило процедуру косметологической хирургии, и скорее всего принадлежит жительнице еще Старой Земли — как у лорда Рамиро, например, или как у других пионеров или возвысившихся до состояния богов членов Совета Республики. Тот же Юпитер и Минерва, как говорят, на Старой Земле были простыми студентами — до того, как стали избранными в момент, когда мироздание едва не было уничтожено вторжением извне. И в своих истинных, неидеально совершенных телах на троне Капитолийской триады они восседают до сих пор.

Будить пассажирку и спрашивать кто и откуда она я конечно же не стал — и так своих проблем хватает. Если действительно девушка со Старой Земли, то уже больше трехсот лет спала в анабиозе, а еще годик-другой погоды не сделает.

После того как со всем разобрались, «Сабина» — гордость фамилии Сангуэса и главы клана донны Корнелии лично, отправилась во тьму пустоты космического пространства в заданные Анабель координаты, вместе с моим истинным телом на борту, запасными оболочками Корнелии и таинственной незнакомкой. Анабель, с навигационного мостика глядя вслед исчезнувшей в пустоте яхте, неожиданно ее перекрестила — сплошная ересь вокруг, куда только инквизиция смотрит.

Искусственный капитан-интеллект на «Эхо» был давно отключен — вместо него теперь Анабель, а выглядящие как японский школьницы синты заняли свои места пилотов. Давид, по плану, должен был бездушных членов экипажа уничтожить и утилизировать, я же этого делать не стал — если окажусь на «Эхо» без Анабель или кого другого с летным сертификатом, никуда без экипажа улететь не смогу.

Таким составом и отправились домой. Снова шли в режиме «экспресс», из-за задержки с «Сабиной» на более высокой скорости. Обратный путь преодолели уже за двое суток, с гораздо более серьезными перегрузками при разгоне и торможении.

Когда вышли на орбиту Уэски и в ожидании разрешения на посадку оказались в невесомости, я узнал что такое настоящее наслаждение. Пусть мое измененное тело перегрузки переносило легче, все равно накопилась усталость — пусть в первом теле трое суток без сна я обнулил заменой оболочки, но бесследно они не прошли, и к этому добавились еще бессонные трое суток. Наполненные сначала работой и суетой на «Сабине», а потом превозмоганием перегрузок — отправиться спать я так и не решился.

Анабель, кстати, тоже — весь полет мы с ней провели на навигационном мостике, наблюдая за деятельностью невосприимчивых к перегрузкам синтов-пилотов. Она, правда, скорее всего по отличным от меня мотивам спать не пошла — боясь ошибиться и желая контролировать ситуацию постоянно.

Разрешение на посадку нам пришлось ожидать более двух часов. Да, запросом я удивил — мало того, что посадка боевого корабля на Уэске дело весьма редкое, так я еще запросил посадку на океанском дне в двенадцати с половиной милях от инкубатора Кальдерона. Со мной после некоторой недоуменной паузы связался аж целый руководитель диспетчерской службы орбитальной группировки, на которого я наорал безо всякого стеснения. Обещал, что по возвращении лорд Рамиро его на крюк за ребра к потолку диспетчерской подвесит и я не намерен объяснять свои мотивы какому-то тупому плебею, будь он хоть серебряным, хоть золотым спектром.

Театр двух актеров — главный диспетчер не самостоятельно меня на орбите держал, задавая вопросы, явно по чьему-то заказу стараясь узнать больше; сам я кричал на него формально, просто потому что не мог на задержку продемонстрировать иной реакции. Забавно, что и я, и главный диспетчер все это прекрасно понимали, тем не менее исполнили все в рамках отведенных нам социальной пирамидой ролей и сразу после устроенного мною скандала вопрос посадки разрешился.

«Эхо» — с уже заглушенным реактором, только на маневровых двигателях красивым огненным болидом влетел в атмосферу и пробив купол облаков, почти без всплеска воткнулся в океанскую гладь. Блестящим корвет теперь не будет — по крайней мере, до замены внешнего абляционного слоя, но чернильно-матовым он кажется более красивым чем блестящим — сошлись мы во мнении с Анабель, пока запускали программу консервации.

Двое синтов, техник и механик, были отправлены по предназначенным для экипажа анабиоз-камерам еще на орбите, двое пилотов распределили вахты дежурства сутки-через-сутки, оптимальный для них режим. Доступ на корабль я настроил только для себя и Анабель — если уж решился ей доверять, половинчатых решений тут быть не может. Была мысль вписать в зеленый лист еще кого-то, но сделать это значит сразу и прямо расписаться в том, что я Данте или Деймос, но никак не Давид Сангуэса тайно занявший чужое тело.