Фактор роста (СИ) - Сурмин Евгений Викторович

— Убью гнида! — габариты ствола позволяли при большом желании серьёзно повредить глазное яблоко, так что тыкал Жук аккуратно. Лишать хулигана зрения в его планы всё-таки не входило.

— А-а-а!!!

По характерному запаху Иван понял, что всё же перестарался с воспитательными мероприятиями. То ли Хорёк оказался ещё более трусоват чем казалось, то ли недавно плотно покушал.

— Да что ж за детский сад то такой, трусы на помочах, — Жуков оглядел сидящих, и выбрал выглядевшего наименее испуганным.

— Ты, Конопатый! Знаешь, где тут у нас санчасть?

— З-з-знаю.

— Не мямли! Ты красноармеец или баба. Проводишь этого засранца, скажете понос прихватил, и пулей назад. Пять минут, уедим без тебя побежишь на вокзал пешком. Задача ясна!

— Да.

— Так чего сидим, кого ждём? Быстро помогли Конопатому это выгрузить. И будем знакомиться, — Жук плотоядно оскалился, неосознанно подражая мимике Барса, — вы у меня сейчас надолго запомните, как над командиром смехуёчками смеяться.

Попугать как следует новобранцев Жуку не удалось. После того как Засранец в сопровождении Конопатого был отправлен в санчасть Иван посмотрел на оставшуюся парочку, жмущуюся от него к заднему борту полуторки и только вздохнул. Повысь сейчас на них голос так точно в обморок шандарахнутся.

И дело тут было, как подозревал Иван, не столько в том, что один старший сержант размахался перед вчерашними колхозниками пистолетом, а в том с какой скоростью и лёгкостью, практически походя, был низвергнут Засранец, бывший ещё пять минут назад для молодых парней в шинелях непререкаемым авторитетом.

— Давайте знакомится, товарищи красноармейцы. Старший сержант Иван Жуков. И бояться меня не следует. Когда меня не огорчают я человек редкостной душевной доброты и чуткости.

Ответом Жукову почему-то стала тишина. Может быть, товарищи красноармейцы хотели, но стеснялись спросить, какой человек старший сержант, когда его огорчают. Или задумались над вопросом как бы полаконичнее сформулировать свои душевные качества. Как бы то ни было, Ивану пришлось стимулировать красноречие собеседников ткнув пальцем в бойца, сидящего у противоположного борта.

— Ты!

— Красноармеец Владимир Пуговкин. 32-й гаубичный артиллерийский полк. Шофёр, но машины ещё нет.

— Понятно. Ты?

— Красноармеец Руслан Хаймзонов. 32-й отдельный зенитный арт дивизион. Шофёр, машину пока не дали.

— Ясно. Про Конопатого, что скажете?

— Тоже шофёр и тоже пока без транспорта. Он из мотострелкового полка, зовут Тарас Костюк.

— Засранец?

— Алексей Симаков. 32-й автотранспортный батальон, машина на ремонте.

— Вы значит безлошадные, а он на ремонте. Ясненько. Над лейтенантом смеётесь, оболтусы, не опытный он, добрый. Не дрючит вас как следует с утра до ночи и с ночи до утра. А сами вы? Смотрю опыт так и прёт из всех щелей. Особенно у некоторых. Сегодня он лейтенанта ругает, завтра комдива. А послезавтра кого? Советскую власть и лично товарища Сталина? А вы так же поддакивать будите? Может надо было не пистолетом в морду его пугнуть, а сдать куда следует? И вас заодно как пособников провокатора?

«Так, хорош их прессовать, кажется прониклись» — решил Жук, разглядывая совсем поникших бойцов.

— Ладно, оболтусы, будем считать, что урок вы усвоили. Объявляю по два наряда вне очереди и можете радоваться, что легко отделалась. По возвращению в свои части доложите командирам, и не вздумайте забыть, проверю.

Подозревая, что без автомобилей остались далеко не лучшие кадры, Жуков перешёл к вопросам более приземленным и поинтересовался, как у парней обстоят дела с вождением. И даже не удивился узнав, что трое имеют навыки вождения скорее теоретические. А вот практика минимальная, можно сказать были у себя в деревнях на подхвате у настоящих шоферов.

От души поржал над историей Засранца. Он оказывается водитель профессионал, возил большого городского начальника, но проштрафился. Начальник его в армию и укатал. Только вот в чём его вина, мнения сослуживцев не совпадали. По версии Пуговкина соблазнил Засранец жену начальника, а красноармеец Хаймзонов настаивал, не жену, а дочку. В общем то ли Симаков не помнил о чём врёт, то ли ему было скучно рассказывать одинаковые истории про свои «геройства».

— Хорошо, оболтусы, не переживайте, научиться ездить не трудно, помогу. Сегодня и попрактикуетесь, деваться вам всё равно некуда.

Иван хотел ещё погонять парней по знанию материальной части автомобиля, но его прервало появление Конопатого с молоденьким лейтенантом. Впрочем, старыми лейтенанты бывают редко, а парень был на первый взгляд вполне нормальный, довольно-таки рослый кареглазый брюнет. Правда подсадив Конопатого, лейтенант сунул голову в кузов и произнёс:

— Оцените товарищи:

Как вам?

— Мощно, товарищ лейтенант. А дальше?

— А дальше я, Пуговкин, ещё не сочинил.

Ну точно поэт, с ноткой некоторой белой зависти подумал про себя Жук.

— Товарищ лейтенант, разрешите представиться. Старший сержант Иван Жуков. Направлен комполка Павлычевым на железнодорожную станцию для помощи в разгрузке нашего эшелона.

— Да? Замечательно! А я Василий. То есть лейтенант Василий Фомин. Тогда вы тут за старшего, товарищ старший сержант, а я в кабину. Жаль Симаков заболел он хорошо машину водит.

— Товарищ лейтенант, секундочку!

— А, что?

— А вы сами видели, как он машину водить или слышали от кого?

— Ну, — задумался лейтенант, — сам не видел. Но все так говорят. У него, вроде, и грамота есть.

— Ясно. Спасибо, товарищ лейтенант.

— Раз вопросов больше нет, поехали. Павлычев злющий, наорал на меня из-за Симакова. Вечно говорит у этого ханурика то понос, то…

Закончить фразу лейтенант Василий Фомин не успел оборванный дружным ржачем в четыре глотки.

— Ай, ну вас. Поехали.

Глава 3

Госприемка по Жуковски

— Придётся, товарищ лейтенант, акт составлять.

— А? Какой акт? Зачем?

Иван отделился от группы людей, стоящих у платформы с крайним автомобилем и буквально в два скачка оказался в кабине полуторки.

— Так, товарищ лейтенант, из десяти машин, что мы прошли у трёх не хватает фар у одной дворников. И это мы ещё их не осматривали.

Лейтенант, немного поражённый словами старшего сержанта, он то на фары внимания вообще не обратил, задумался. Все эти разбирательства, акты, ему совсем не хотелось этим заниматься.

— Слезайте, сержант, скажут ещё, что это мы всё сломали. А товарищу майору я потом доложу.

Жук без споров спрыгнул из кабины прямо на перрон.

— Давайте отойдём, товарищ лейтенант.

— Зачем?

— Надо.

Такой убойный аргумент, разумеется, не мог не подействовать.

— Так, чего стоим уши греем, — повернулся Жук к шоферам, — проверить автомобили на наличие бензина, масла и заряда аккумулятора. Посмотрите есть ли зипы, ремкомплекты и повреждения. Конопатый, первые два. Пуговкин, следующие два. Руслан, следующие. Емеля, тебя это тоже касается не ухмыляйся, твои два замыкающие.

Ну чё стоим, кого ждём? Время пошло. Бегом!

Убедившись, что парни занялись делом, Жук повернулся к лейтенанту.

— Василий, ты чего под трибунал хочешь?

— Я? — от резкого перехода на ты и от самого тона Фомин немного опешил, — не хочу.

— Тогда чего спрашиваешь какой акт? Павлычев спросит, где фары, что скажешь? Сам побежишь в магазин покупать? Ладно фары, я вот сейчас попробовал первый грузовик завести, не смог. Ладно если там бензина нет, а если поломка. Чуйка мне подсказывает из десяти машин у одной что-то да обязательно будет.

— Так мы причём, прислали такую.

— Аха, так железнодорожники и признают свою вину. Сейчас надо найти комполка и дать ему акт неисправностей, пусть кто-нибудь из вокзального начальства подписывает. В крайнем случае выгрузить машины, но в часть не перегонять.