— С большим заказом покончили. Теперь о малом. У вас сейчас найдётся пуд мёда? — спросил я заказчика.
— Конечно, — с готовностью заверил тот, закончив писать расписку в получении задатка и убирая деньги.
— Тогда доставьте его на госпитальное судно «Монголия», хирургу Миротворцеву, — выкладывая на прилавок двадцать рублей, попросил я.
— Всенепременно, — заверил меня лавочник.
Выйдя из лавки осмотрелся и взмахом подозвал рикшу. Опять не сыскать извозчика. Хоть бери и арендуй пролётку, как мы это сделали с лодочником. Дороговато, не без того, но я-то могу позволить себе подобные траты.
До пристани добежали в довольно бодром темпе, хотя я и не обещал прибавку. Вот что значит молодость и резвость. Плата-то по расстоянию, вот китаец и несётся как сайгак. К тому же на набережной он наверняка скоренько кого-то найдёт, не смотри, что война и только первое марта, горожане вовсе не против променада на свежем воздухе.
Госпитальное судно «Монголия» стояло у причала и попасть на него не составляло труда. Правда в помещения с больными мне ходу не было, но мне туда и не нужно. Попросил матросика, что тут вместо медбрата, чтобы вызвал Миротворцева, а сам направился в буфет, где заказал себе корзинку с выпечкой и чайник. Люблю я это дело. Как говаривал один мой знакомый — «пирожки это не еда, а потому что вкусно».
— Здравствуйте, это вы хотели меня видеть? — подошёл к столу мужчина двадцати пяти лет.
Высокий, среднего сложения, правильные черты, высокий лоб с зачёсанными назад волосами, ухоженные усы и бородка. Одет в цивильный костюм, который ему идёт. Настоящая гроза девичьих сердец. Такими подробностями его биографии я не интересовался. Да и не выяснял о нём что-либо специально. Только то, что попалось на глаза. Но не удивлюсь, если этот франт тот ещё ходок.
— Миротворцев Сергей Романович? — поднявшись, спросил я.
— Совершенно верно.
— Кошелев, Олег Николаевич, — протянул я ему руку.
— Очень приятно, — ответил он на моё рукопожатие.
— Чаю? — сделал я приглашающий жест.
— Не откажусь.
Ага. Ещё один любитель выпечки. Впрочем, а можно ли её не любить. Пожалуй я таких не знаю.
— Хотел бы передать вам вот эти записи, — я подвинул по столу исписанную мною тетрадь.
— Что это? — спросил он, и отпил из чашки.
— Заметки и рекомендации по использованию мёда в лечении ран. Тут описано множество случаев, в том числе и тяжёлые с прогрессирующими воспалительными процессами. А так же, некоторые наработки по хирургии. Вы знали, что мёд издревле использовали в медицине, далеко не только против простудных заболеваний? Вижу в вашем взгляде недоверие. И тем не менее, во многих древних трактатах описываются самые различные рецепты приготовления исцеляющих составов.
— А у вас случайно нет подобных трудов о применении ртути и свинца? — спросил он.
— Вижу неприкрытую иронию, — ответил я с самой открытой улыбкой, на какую только был способен. — Однако, спешу вас разочаровать, Сергей Романович, я говорю не о средних веках, на которые пришлась популярность ртути, а об античных, когда лекари были много мудрее. Настолько, что проводили даже трепанацию черепа. А вообще, предлагаю оставить колкости в стороне. У вас уже есть раненые, которые оказались на койке далеко не только в результате неосторожности в быту, но и раненые в бою. Через пару месяцев, когда начнутся сухопутные бои их станет настолько много, что во всех госпиталях не будет хватать мест. Кладбища станут расти из-за несовершенства современной медицины и недостатка медикаментов. Как всегда в подобных случаях из-за нехватки койка-мест, госпиталя будут выписывать не долечившихся раненых.
— Мрачную картину вы рисуете.
— Полагаете этого не будет?
— Полагаю, ни о какой сухопутной блокаде речь не идёт.
— И поэтому на цзиньчжоуском перешейке сейчас активно строятся укрепления. Вы напрасно пренебрегаете опытом античных лекарей. Они знали многое, и не их вина, что потомки предпочли предать забвению их бесценный опыт.
— И отчего же вы с этими откровениями пришли ко мне, а не к медицинским светилам?
— Потому что они светилы, Сергей Романович. Если уж вы, молодой, с незашоренным взглядом, воспринимаете мои слова с такой критикой, то ваши старшие коллеги и говорить со мной не станут. А тем временем, пока имеет место слабый поток раненых, вы можете опробовать предлагаемые мною методы, сделать соответствующие наблюдения и выводы, а когда придёт время, используете их в деле.
— Вы врач?
— Нет. Я всего лишь вахтенный офицер с «Варяга». Но вы врач и способны оценить то, что изложено в этой тетрадке. Можете её выбросить, и забыть обо мне, как только мы простимся. Просто знайте, что скоро вам доставят один пуд мёда, чтобы было с чем проводить эксперименты. А в течении месяца в Артур прибудет ещё около семисот пудов, закупленного мною для госпиталя.
— Вы серьёзно?
— Я уже внёс предоплату в размере пяти тысяч рублей, и готов заплатить ещё столько же по доставке. Как полагаете, я это серьёзно? Можете поступать с мёдом и этими записями как вам угодно. Это будет уже на вашей совести.
Я подмигнул, откусил пирожок с вишнёвым вареньем и сделал очередной глоток чаю. Без понятия как на «Монголии» обстоят дела с лекарским делом, но буфетчик у них однозначно хорош.
Миротворцев всё же раскрыл тетрадку и начал читать. При этом весь его вид излучал скепсис. Вот и ладушки. Главное, что он начал. Если я правильно просчитал этого человека, на основе имеющихся у меня сведений, то он не сможет просто так отмахнуться от моего предложения. Хотя бы потому что доводы изложенные мною достаточно убедительны. Ведь они не мои, а тех, кто и впрямь разбирается в медицине. Ну или будут разбираться в будущем. К слову, и ученики Сергея Романовича в том числе. Так уж вышло. Ага.
Сойдя с «Монголии» я остановился и надел перчатки. Ну что же, здесь рыбалка прошла вполне удачно. Во всяком случае, поклёвка пошла. Ибо перед расставанием выражение лица хирурга со скептического сменилось на заинтересованное. Значит он как минимум не отбросит тетрадку дальний угол, а дальше уже не удержится. Гадом буду.
Итак, с медиком разобрался. Теперь на очереди другая рыбка. Эта покрупнее, и норовистая. Мало, что её нужно как-то подсечь, так ведь ещё придётся и постараться вывести, чтобы не сожрала. Ибо это самая настоящая акула. Тупая и кровожадная.
Я приметил свободного извозчика, и тут же махнул ему. Надо же, повезло. Хороший знак.
— Братец, в «Варьете», — устроившись в коляске, велел я.
— Слушаюсь, ваше благородие. Н-но-о, пошла.
Дело к вечеру, и в этом заведении наверняка уже начинается веселье, на которое мне необходимо непременно попасть. Великие князья изволят кутить. И откуда только в них столько здоровья, ведь через день на ремень пьянствуют паразиты? Как прибыли в Артур девятнадцатого февраля, так и куролесят. И ведь не одни, а приглашают офицеров пачками.
Увы, но мне таковым приглашением разжиться не удалось. Ну и что с того, что герой? Я же для них как бельмо на глазу, как укор. Причём и для сухопутных офицеров в том числе. Ведь я даже в потоплении крейсера участие принял. Пусть в официальных источниках это и не фигурирует, зато разговоры об этом в Артуре идут с завидной регулярностью.
У «Варьете» от мундиров не протолкнуться, образно говоря, изредка мелькают женские платья девиц с пониженной социальной ответственностью, а вот гражданских не наблюдается. Ну что же, вполне ожидаемая картина.
— Держи братец, — вручил я ему полтину.
— Благодарствуйте, ваше благородие.
Не успел я соскочить на землю, как мой транспорт тут же был реквизирован каким-то пехотным поручиком, увлёкшим с собой довольно смазливую девицу. Похоже этот не пьяница, а бабник, что лично я, только приветствую. Хотя от женщин порой похмелье и бывает куда серьёзней.
— Прошу прощения, ваше благородие, извольте показать приглашение, — преградил мне путь вышибала поставленный на входе.
