Телохранитель Генсека. Том 3 (СИ) - Алмазный Петр

— Вот эту пару туфель я, пожалуй, куплю, — громко заявила Раиса Максимовна. — Пришлите их в Советское посольство, я рассчитаюсь чеком. Фасон немного устарел, но стиль чувствуется. Ведь стиль — это главное.

Повернулась к сотруднику МИДа:

— Переведите им это, пожалуйста, а то английский у продавцов оставляет желать лучшего.

И она, как ей казалось, величественно, двинулась к выходу. За ней поспешил неунывающий и глупо улыбающийся Михаил Сергеевич. Вот уж действительно, как хвост за собакой!

— Мистер Горбачев, мы еще встретимся и продолжим нашу беседу! — крикнул ему вслед Мастерс.

— Да-да, непременно продолжим, я еще не все сказал… — не оборачиваясь, пообещал Горбачев.

Следом за ним вышел Сергеев. А вот работник МИДа задержался. Старший менеджер магазина что-то быстро говорила ему на английском. Тот так же быстро ответил ей, рассчитался своей картой и тоже покинул магазин. Продавщица облегченно вздохнула и занялась упаковкой туфель.

Мастерс попытался проскочить мимо меня, но я, схватив его за локоть, придержал.

— Джон, ну как, сенсация?

— О, да-да-да, это просто удивительно. А вы что, сейчас на мистера Горбачева работаете? Леонид Ильич уже отдал ему своего лучшего секьюрити? О, это тоже новость! Теперь я еще больше все понимать!

— Это очень хорошо. Надо все понимать правильно, — я сделал акцент на слове «правильно». — Только фотографировать не забывай, окей?

И, многозначительно посмотрев ему прямо в глаза, добавил:

— Когда делают ставку на бегах, часто ставят на того жеребца, который на глазах у публики. А настоящего победителя гонки — темную лошадку — не видят. Поэтому и проигрывают.

— Окей, я вас понимать. Хороший намек — это так по-русски! — Мастерс расплылся в хитрой улыбке.

Подошла продавщица и заговорила с Мастерсом. Американский журналист, рассмеявшись, перевел:

— Девушка спрашивает, как поступить с покупкой миссис Горбачефф. Вы сейчас возьмете или отправить курьерской доставкой?

Вот ведь прощелыга, думает, я не понимаю его сарказма?

— Доставьте в Советское посольство, — коротко ответил ему и вышел из магазина.

Мастерс сейчас побежит строчить статью о том, что Брежнев отдал Горбачеву своего лучшего охранника. Ведь подобный факт — отличное подтверждение текущей версии о том, кто примет дублирующие функции Генсека и кто станет на его место потом, когда придет время. На фоне такой статьи дальнейшие события, на которые я рассчитываю, будут смотреться просто шикарно. Усилим скандал с Раисой еще одним — впечатлением, что Горбачев во время поездки изображал себя перед британцами будущим Генсеком.

Я вышел из магазина, который мысленно называл «бутиком», как привык к этому в своем времени, прошел к автомобилю и уселся рядом с Сергеевым. Водитель тут же рванул с места и пристроился в хвост к «Роллс Ройсу», в котором ехал Михаил Сергеевич и его дражайшая супруга.

Больше «приключений» не было, до места назначения доехали без остановок и очень быстро. Остановились перед посольством на Кенсингтонской площади.

Николай Митрофанович Луньков встречал Горбачева на ступеньках у входа в здание. Пока мы ехали, пошел дождь и потому посол стоял с раскрытым зонтом в руках. По его лицу было видно, что он весьма недоволен задержкой.

Плеханов открыл дверь машины и Михаил Сергеевич, сияя как начищенный самовар, вышел под дождь. Плеханов обошел машину с другой стороны и, распахнув вторую дверь, подал руку Раисе Максимовне, помог ей выйти и раскрыл над ней большой зонт. Раиса догнала мужа, взяла его под руку и потянула за собой. Со стороны казалось, что не мужчина ведет женщину под ручку, а все наоборот. Впрочем, так оно и было на самом деле.

Наконец, парочка, пытавшаяся вышагивать торжественно — что под дождем получалось не слишком удачно — приблизилась к терпеливо ожидавшему их послу.

— Вы задержались, Михаил Сергеевич, — не удержался и попенял ему Луньков.

— Ну мы, понимаете, с народом пообщались. Хотели узнать, что думают простые лондонцы о нашей стране, о тех, не побоюсь этого слова, судьбоносных изменениях, которые ожидаются после известных всему миру событий…

— Давайте продолжим в помещении, — перебил его посол, игнорируя то, как скривилась после его слов Раиса Максимовна. Луньков сделал рукой приглашающий жест, развернулся и направился к дверям.

В приемной посольства было многолюдно. Делегацию встречали почти все работники. Я заметил Захара Ивановича и Зинаиду Васильевну. Они разговаривали с милой девушкой лет двадцати пяти-тридцати.

Горбачев, только вошел, как сразу же поднял руку и начал «вещать»:

— Приветствую уважаемых работников дипломатического фронта! Хочу передать вам горячий привет от дорогого Леонида Ильича…

«Да заткнется он когда-нибудь?», — раздраженно подумал Сергеев, стоявший рядом со мной.

— Михаил Сергеевич, пойдемте ко мне в кабинет, поговорим там. Мы же не на митинге, — посол тактично взял Горбачева под руку и увлек за собой.

Раиса Максимовна ринулась, было, следом, но ее попытался остановить Плеханов.

— Раиса Максимовна, вам нельзя присутствовать при конфиденциальном разговоре, — сказал он прямо.

Как об стену горох! Горбачева посмотрела на охранника, как на насекомое, которое вдруг посмело заговорить.

— Занимайтесь своими непосредственными обязанностями, Юрий! Мне необходимо присутствовать при разговоре с послом. А вы пока распорядитесь, чтобы наши вещи отнесли в предназначенные нам апартаменты. Также проследите, чтобы во всех комнатах имелись фрукты и вода без газа. Чтобы никакой минералки! Все, вы свободны, — она вяло махнула кистью левой руки, пытаясь скопировать жест, каким барыня в постановке МХАТа отпускает прислугу. В то же время у нее с лица не сходила неискрення, но широкая, во все тридцать два зуба, улыбка.

Раиса Максимовна поспешила вслед за послом и супругом. Успела проскользнуть в кабинет, пока они не закрыли за собой дверь. А Плеханов остался стоять, как оплеванный. «Вот же стерва! Я полковник и без пяти минут генерал, а не дворецкий. Кем себя возомнила эта провинциалка?», — думал Юрий Плеханов, скрипя зубами от возмущения.

Вечером состоялся торжественный ужин, во время которого я наблюдал за Горбачевым.

Майкл Горби умел казаться весьма приятным человеком. Изображал из себя «своего в доску», поддерживая тосты и рассказывая анекдоты. Отвешивал комплименты, ни на что не жаловался, а только расхваливал прием. В общем, всячески пытался всех обаять и расположить к себе.

Чего не скажешь о его спесивой супруге. Раиса Максимовна прикидывалась настоящей леди и светской дамой, снизошедшей до простых смертных. Если шутила, то ехидно. Многим была недовольна, критиковала и вела себя надменно. Такое бывает: вот вроде бы вылез человек из грязи в князи, а князь-то получается потешный, да и грязь, как не прикрывай ее дорогими нарядами, нет-нет, да и просвечивает сквозь искусственный лоск.

Горбачевы сидели за одним столом с Луньковым и его супругой — Валентиной Николаевной. В отличии от Раисы Максимовны, жена посла была нормальной советской женщиной. Простая, радушная, благожелательная. Казалось, она полностью лишена тщеславия — особенно ярко это было видно на контрасте с Раисой Горбачевой.

— Лорочка, принесите, пожалуйста, мне еще салфеток, — попросила Валентина Николаевна официантку.

И тут же резкий возглас Раисы, адресованный той же официантке:

— Любезная, вас не учили, что ближе к тарелке ставится бокал с водой и только затем с вином⁈ Это же азы этикета!

Официантка густо покраснела, не зная, что ответить. А Валентина Николаевна нахмурилась и не стерпела:

— Азы этикета — это вежливость в обращении со всеми, включая людей, принадлежащих к обслуживающему персоналу. Николай Митрофанович, я, пожалуй, прерву ужин. Неважно себя чувствую.

Супруга посла встала и, посмотрев на Раису осуждающим взглядом, покинула зал приемов.

Глава 24

Мастерс меня не разочаровал. Уже утром я, развернув газету, увидел фото четы Горбачевых, вместе рассматривающих витрину элитного дорогого магазина. Второе фото было еще краше: презрение на лице Раисы, с которым та смотрит на продавщицу, присевшую перед ней во время примерки обуви. И подписи под фото: «Советская барыня (это слово было написано без перевода, латиницей) в модном магазине на Джермин-стрит». Сама статья тоже порадовала. Начиналась она рассказом о том, что Горбачевы не удержались от шоппинга, даже не успев доехать из аэропорта до советского посольства. А потом развернулась до политической аналитики, если можно так называть треп Мастерса.