— Ты что ли, Чак? — мужик презрительно осмотрел парня и сплюнул под ноги.
Хм, начал плохо, попытка доминирования, руки не подал. Хочет сразу показать, где чье место. Поглядим, как поведет себя уруз.
— А ты что ли Клык? — отзеркалил Чук и тоже сплюнул под ноги.
Пришлый авторитет начал закипать:
— Не Клык, а Зуб. Ты кто такой, чтобы так неуважительно базарить?
Его люди встали полукругом, но оружия пока не доставали.
— Ты позвал на встречу. И мог бы выучить имя того, кого зовешь. Я — Чук, старший уруз! — парень был с виду спокоен и даже казался расслабленным, но я чувствовал, что он собран, как пружина на взводе, и готов начать действовать в любую секунду. — Уважение проявляют к тем, кто его достоин.
— Хорошо, пусть будет Чук, — согласился авторитет и прищурился. — Считаешь, я не достоин твоего уважения?
— Уважение зарабатывают, — пожал плечами парень, — я тебя не знаю, поэтому ничего не могу сказать.
— Еще узнаешь, — то ли пообещал, то ли пригрозил Зуб.
— Вот тогда и отвечу на твой вопрос. Чего звал?
Первый раунд остался за Чуком.
— А звал я тебя по одному важному поводу, — так, начинается самое интересное, всем приготовиться, — наблюдатели на районе сообщили мне, что ты и твои… хм… люди собирают бабло с тех, кто прежде платил мне. Что ты об этом знаешь?
— А с чего ты решил, что имеешь право спрашивать?
Зуб нахмурился.
— Дерзишь, Чук. Под кем ходишь? Кого знаешь?
— Знаю многих, но ни под кем не хожу. Урузы — сами по себе!
— На минус пятом каждый под кем-то, иначе тут не вытянуть.
— Мы пока справляемся.
— Это пока вы были мелкие и ничего из себя не представляли, — пояснил авторитет, — но сейчас ты и твои пацаны пытаетесь взять себе больше, чем можете сожрать. Смотри, не подавись!
Вот это уже звучало откровенной угрозой, но Чук не стушевался.
— Никто из тех, кто платит мне, не говорил, что прежде платил тебе. Так что это не мои проблемы, Зуб.
Авторитет наставительно поднял указательный палец вверх:
— И все же, это именно твои проблемы. Незнание реалий не освобождает от ответственности. Ты взял мои деньги и должен их вернуть. А потом заплатить… хм… компенсацию за потраченное время. И для начала ты принесешь мне… — его глаза стали узкими щелками, теперь было видно, что он — хищник — крупный и чертовски опасный, — сто тысяч рублей. Сроку тебе неделя. Потом пойдут проценты.
Все это было сказано спокойным, тихим голосом, даже, казалось, с легкой ленцой, но я прекрасно понимал — все всерьез. Игнорировать подобное нельзя, потом будет только хуже.
— Я не брал твоих денег, — Чук все же еще не мог габаритами соревноваться с взрослым человеком, но говорил уверенно, тщательно подбирая слова, — и возвращать ничего не буду. А о компенсации можешь забыть сразу. Более того, торговцы платить дальше будут мне, а не тебе.
— Значит, не хочешь возвращать чужое… плохо, пацан. Так дела не ведут!
— Чужого не брал, свое не отдам, — набычился Чук, — и я тебе не пацан, папаша!
Эх, чувствую, не договоримся…
Зуб спорить не стал, просто махнул своим парням, мол, действуйте, и у тех, как по мановению волшебной палочки, в руках появились странные штуковины, назначения которых я не понимал. Выглядели они как полуметровые пластиковые трубки с широкими раструбами.
Зато Чук знал, что это за устройства:
— Берегись! У них рассеиватели!
Алиса тут же меня проконсультировала:
«Воздействие нейро-резонансного оружия „Рассеиватель“ на живой организм весьма опасно: через квантово-биологический резонанс оно изменяет восприятие реальности, эмоциональное состояние или даже физические свойства окружающих объектов. Посредством микролептонных импульсов, проникающих в биополе человека, сканирует мозговые волны, подстраиваясь под „психологический спектр“ индивидуума и вызывает эффект энергетического подавления, временно отключая волю человека, вызывая сильнейшую апатию, так же вызывает физический диссонанс — легкую дезориентацию, головокружение, нарушение баланса. В особом режиме возможно иллюзорное рассеивание и когнитивное искажение — создает галлюцинации, меняет восприятие времени».
Вот так приборчик! Мать моя — балерина Большого Театра!
Если урузы попадут под его волну, им конец. Даже не важно, какая из опций им достанется — опасны все без исключения.
И опять у меня в голове возник вопрос — если у людей этого времени есть столь мощное оружие, почему же так ценится обычное стрелковое?..
Урузы бросились врассыпную, надеясь укрыться в густой высокой траве, но я понимал — спасения там не будет.
Залп прошел незаметно для глаза, но тут же стали видны его результаты. Парни и девчата посыпались на землю в мучительных корчах — катались, выли и стонали, настолько сильной и жуткой была мнимая боль. Уж не знаю, что в данный момент они себе представляли, но смотреть на них было страшно. Молодые и сильные — они сейчас пребывали в жалком состоянии, как никогда прежде. И эта память останется с ними навсегда. Конечно, если они выживут.
Почему меня не накрыла волна?
«Прибор бесполезен против существ с неуглеродной биохимией или искусственного интеллекта», — пояснила Алиса.
«Получается, ты меня прикрыла?»
«Ты потерял сознание на несколько мгновений, но я держала тело под контролем. Этого хватило, чтобы ты вернулся в реальность».
Я ничего не помнил. Впрочем, наверное, и не должен был.
Из бронированных машин вывалились еще с десяток вооруженных человек — Зуб подготовился к стрелке максимально серьезно. У этих новых в руках были оббитые металлом дубинки, кастеты и прочее разное. Ни пистолетов, ни автоматов я не заметил. Замысел понятен: сначала оглушить рассеивателями, а потом избить всеми подручными средствами. Хороший ход!
Я видел, что Чук сейчас не в силах командовать операцией. Он накрыл своим телом Ингу, защищая девушку от угрозы, но волна рассеивателя настигла их и сбила с ног, и теперь оба мучились и страдали в иллюзорных галлюцинациях.
И тогда я врубил динамики на полную и отдал четкий приказ остальным урузам, укрывшимся на расстоянии в кустах с автоматами:
— Огонь!
Четверо парней, прошедших особую предварительную подготовку, встали в полный рост с калашами в руках. Их не сразу заметили, а когда увидели, было уже поздно.
Что могут наделать несколько автоматов против толпы?
Они ее уничтожат.
Пули прошивали людей Зуба насквозь, и не было им спасения. Кто-то умирал сразу, другие падали, раненные и пытались отползти как можно дальше, прочь, но сил не хватало, и они дергались, а потом затихали, так и не добравшись до спасительных мобилей.
Четыре автомата, несколько сотен патронов… и через минуту никого из противников уже нет в живых.
Кроме Зуба.
Я не знаю, как так вышло, но он единственный, кто пока уцелел. Либо урузы не стреляли в него, понимая, что авторитет еще пригодится, либо же пули случайно обошли его стороной. Но Зуб стоял, ошарашенно обводя взглядом поле боя вокруг.
А потом из бронированных мобилей вылезли еще двое, и в руках у них я увидел то, что никак не ожидал — РПГ, готовые к бою.
Все, что людям Зуба оставалось — навестись на цель и нажать на спусковые крючки.
Но я успел первым.
Моя левая рука гориллы взлетела вверх, нацеливаясь на опасность.
Первый шар, второй шар, третий, четвертый…
Я отдавал весь запас энергии, не оставляя ничего на потом. Потому что потом может и не быть… есть лишь сейчас, а все остальное — вероятности. Живи настоящим, будущего не существует.
Шаровые молнии преодолели разделяющее расстояние за доли мгновений и ударили точно в цель. Обоих ракетчиков охватило пламя, установки вывалились из их рук, они пытались бежать, но далеко не ушли. Белое пламя прожигало тела насквозь.
